Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

Многие народы страдают, и мы не можем оставаться равнодушными к их бедствиям. Мир в смятении. Если бы объединить энергичные усилия и волю, можно было бы по крайней мере прекратить царящий повсюду страх и тем самым уменьшить кризис, смягчив недоверие и опасения. Мы предлагаем нашу помощь в этом деле. Спокойствие должно возродиться, если учесть, что существуют правительства, которые, как наше, страстно стремятся восстановить мир в мыслях и делах, которые обращаются с искренним призывом ко всем людям с совестью и стараются объединить тех, кто вместе с ними считает войну преступлением против закона и человеческого права.

Наш дорогой народ только что проявил с волнующим спокойствием свою волю, с которой мы сообразуем свои действия. В это неспокойное время он сохранил свои традиционные качества, любовь к труду, страсть к бережливости, привязанность к семье. Мы призываем его верить в свои силы, не ослаблять своей деятельности и продолжать мирно трудиться и торговать. Мы будем на страже его интересов. Но, чтобы исполнить этот долг, нам необходимо, господа, ваше доверие.

Мы имеем честь просить вас об этом».

В ходе прений, развернувшихся по этой декларации, выступление г-на Тардье было самым главным. Будучи настроен весьма агрессивно, он привел все доводы, которыми пользовался во время выборов и которые были осуждены всеобщим голосованием, он допустил скрытые и злобные намеки на так называемые финансовые скандалы; казалось, он задыхался от досады. Палата за ним не последовала; его порицали его собственные друзья.

За вотум доверия проголосовали 384 депутата, против 115, 110 воздержалось.

8 июня. Визит русского посла, которому я сообщил о своем разочаровании в том, что касалось его страны. Он сообщил мне о переговорах по поводу пакта о ненападении, начатых с г-ном Бертело, и передал мне текст ноты Советского правительства от 1 мая 1931 года:

«Париж, 1 мая 1931 года»

1. Советское правительство соглашается на предложение, сделанное г-ном Бертело 24 апреля, а именно начать немедленно в Париже переговоры по поводу пакта о ненападении с согласительной конвенцией и временного торгового соглашения.

2. Советское правительство не возражает против упоминания в тексте пакта взаимного обязательства в отношении подписания в установленный срок конвенции относительно процедуры соглашения.

3. В соответствии с соглашением, достигнутым с г-ном Бертело, декреты, ограничивающие торговлю между СССР и Францией (французский декрет от 3 октября и применение советского декрета в отношении Франции), будут аннулированы после первых двух или трех заседаний с момента начала переговоров о торговом соглашении.

4. Советское правительство согласно также предпринять параллельно с переговорами по поводу временного торгового соглашения переговоры с представителями французской промышленности и правительства в отношении заказов и кредитов, как это имело место между СССР, с одной стороны, и Германией и Италией – с другой. Переговоры будут начаты, как только аннулирование декретов вернет свободу торговле между обеими странами.

5. Советское правительство согласно начать после заключения пакта о ненападении и временного торгового соглашения переговоры по поводу: 1) торгового договора, 2) вопроса о долгах».

Г-н де Вьенн, наш посланник в Будапеште, сообщил мне, что его кузен фон Папен держит на своем столе в своем доме в Сааре портрет Вильгельма II в Дорне. Италия и Венгрия будто бы заключили между собой военные конвенции; он заявил мне, что наша роль международного жандарма в Женеве очень вредит нам в Центральной Европе. По мнению г-на де Пейеримгофа, Папен – это министр морального порядка, некий Рошбуэ. Баварцы называют его правительство кабинетом моноклей.

9 июня. Правительственное заседание. Я сообщил своим коллегам о ходе переговоров, которые я вел по поводу займа Австрии, и об обязательствах насчет аншлюса, содержащихся в письме австрийского посланника от 9 июня 1932 года, которых я добился.

Заседание совета министров 10 июня. Мы начинаем вносить ясность в проблему репараций. Я предлагаю остановиться на плане, выработанном накануне. «I. Никакого аннулирования. В основе должно лежать американское мнение, подкрепляющее французский тезис (беседа Клодель-Стимсон от 1 июня). II. Нечто большее, чем простой мораторий плана Юнга. Придерживаться плана экспертов от декабря 1931 года. Следовательно, рабочий мораторий (короткий или продолжительный). Назначение двух комиссий: 1) поиски окончательного урегулирования в Европе, которое не обременило бы мировую экономику. Окончательный платеж путем передачи мобилизованных облигаций (система Рюэфа). Реконструкция европейской экономики (Центральная Европа, цены на продукты сельского хозяйства); 2) изучение валютной проблемы с оговоркой, что а) нам дадут достаточные сроки для работы и что б) европейское урегулирование будет достигнуто при непременном условии последующего соглашения с Соединенными Штатами». Совет министров единогласно одобрил этот план работы.

Поль Бонкур изложил нам положение в Женеве и неотложную проблему, возникшую в связи с перевооружением Германии, требующей заменить часть V Версальского договора международной конвенцией. Равенство в правах, которого добивается рейх, является для него, очевидно, средством добиться фактического равенства. Мой план состоял в том, чтобы попытаться избегнуть дискуссии и проявить нашу добрую волю и даже продемонстрировать ее, но, если бы нас заставили сделать принципиальное заявление, сказать нет, возложив ответственность на тех, кто заставил бы нас изложить свою позицию. Мы не отказываемся работать над конвенцией, но отклоняем всякое предварительное условие. Даже если нас разобьют по принципиальным вопросам, мы будем продолжать свою работу. Леон Блюм придерживается такой же точки зрения; он изложил ее 13 июня в «Попюлер». Совет министров единогласно одобрил мое мнение.

10 июня, вторая половина дня. Очень интересное свидание с генералом Вейганом. Я заявил ему, что, отозвав его из Сирии, я отнюдь не желал показать своего нерасположения к нему, но лишь хотел воздать должное генералу Сарайлю за ту роль, которую он сыграл в победе на Марне и в Восточной экспедиции. Вейган изложил мне свой взгляд на то, как будет обеспечена безопасность Франции в 1934 году.

Визит германского посла. Он сообщил мне следующие цифры: выплата загранице процентов по государственным и частным займам достигает полутора миллиардов золотых марок, в то время как в 1932 году доходы от расширения экспорта составили лишь 1200 миллионов. Следовательно, дефицит в 300 миллионов может быть пополнен лишь при наличии доверия. Иначе необходимо прибегнуть к мораторию. Он предполагает рассмотреть на дальнейших заседаниях конференции следующие вопросы: стабилизация валюты, приспособление долгов к золотому и товарному исчислению, меры для регулирования валютных ограничений.