Теория катастрофы - Ник Горькавый

— Наладить выпуск приборов искусственного зрения на основе лидаров и сонаров технически возможно,— вздохнул Шихин старший,— проблема в том, что миллионы слепых людей бедны. На инвалидах не заработаешь, а благотворительных средств на всех не хватает...

Никки слушала внимательно. Ей нравилась семья Шихиных, хотя Джерри ворчал втихомолку:

— Богатые уже могут позволить себе быть добрыми... Почему лее тогда династия Дитбитов так не похожа на Шихиных?

После ужина старший Шихин со Стефаном откланялись и поспешили по своим делам, а Анна и Айван остались. Гости болтали, пили кофе и рассматривали богатое убранство обеденной залы замка Шихиных: высокие потолки в английском стиле с резными деревянными панелями, камин из красной яшмы и неолсиданный огромный аквариум в стене.

Айван по очереди называл ярких тропических рыбок — Hyphessobrycon heterorhabdus, Paracheirodon simulans, Hemi-grammus hyanuary Curbin — и рассказывал, чем они примечательны с точки зрения биологии.

Никки уважительно поглядела на принца:

— Помнить столько латинских названий...

— Я была бы рада, если бы ты присмотрелась к Айвану получше, дорогая Никки,— шутливо, но серьёзно сказала королева Анна.— Он — умница и вообще очень хороший.

— Мама! — недовольно сказал принц Айван.

— Я обязательно присмотрюсь! — весело пообещала Никки. Джерри заскрипел зубами и уткнулся глазами в стенной аквариум.

Там плавало множество экзотических рыб — пушистохвостых и разноцветных. Но самое сильное впечатление производила обычная серая рыбка с красными пустыми глазами без зрачков. Она казалась безнадёжно незрячей и распространяла вокруг себя уныние.

Пикники — утомительная штука, и вскоре гости разошлись отдыхать.

Комнаты, выделенные Хао и Джерри, были рядом, но далеко от крыла, где жили Никки и Дзинтара. Хао пожелал Джерри спокойной ночи и отправился спать.

Но Джерри даже не думал о сне. Его будила ярость. Его душила ревность. Эти королевские дворцы и пикники! Шихины, Дитбиты — это всё актёры королевских шоу. Если бы Никки не разбогатела, они бы и не посмотрели в её сторону. А этот румяный блондин Айван!

Сон всю ночь испуганно топтался у дверей, но так и не зашёл.

На следующий день после завтрака Никки осталась поговорить с королём Алексом на Утренней веранде. Стефан отсутствовал.

Король рассказал о переговорах с Северными королями. План Никки вызвал и интерес, и озабоченность. Алекс вздохнул:

— Совместная программа такого размаха — первая в истории Северных династий, и, естественно, она вызывает массу споров и опасений. Я это предвидел...

Солнце поднялось высоко и грело так сильно, что король Алекс раскрыл солнечный зонт над верандой. Слуга принёс новые чашки с кофе.

— Вы читали интервью Дитбита о необходимости геномодификаций? — спросила Никки.

— Читал. Чтобы спастись от чумы и оспы, человечество придумало медицину. Это избавило нас от эпидемий, но породило нарастающие генетические проблемы. Значит, нужно придумать новый способ решения накапливающихся проблем. Человечество, чтобы выжить, должно бежать всё быстрее.

— Но как, разрешая модификацию генов, сохранить биологическое единство человечества? Люди бурно реагируют на обидный статус генодикарей.

Король Алекс кивнул:

— Человека предельно возмущает генетическое неравенство, если оно куплено за деньги и отражает не случайный выбор природы, а социальное расслоение.

Девушка сказала:

— Справедливость требует, чтобы всем людям была доступна оптимизация генов детей. Но кто будет платить за генетические программы для всего населения?

— Мы пробуем добиться в ООН признания тупости гено-болезнью. Тогда борьба с низким интеллектом окажется лечением, оплачиваемым медстраховкой.

— Разумно...— согласилась Никки.— Правда, аристократы всё равно смогут заметно оторваться от остальных людей по своему генофактору, и я не понимаю, что с этим делать...— нахмурилась девушка и потёрла глаза, которые в последнее время слезились от напряжения.

— Вы слишком загружаете себя, милая Никки. Вы выглядите усталой.

— Моя главная проблема как менеджера, что я никак не могу научиться перепоручать важные дела.

Король Алекс посмотрел на девушку и задумчиво сказал:

— Вы мыслите так, будто лично ответственны за судьбы мира. Словно, если вы не решите какую-то проблему нашей цивилизации, то её никто не решит.

Маугли удивлённо раскрыла глаза:

— Действительно у меня есть такое чувство! Видимо, привычка астровитянина, долго отвечавшего за функционирование своего мира-острова. Там было много тяжёлой и грязной работы, но мне не на кого было её переваливать. И я привыкла не бояться проблем любой сложности. Испугался — погиб...

— Судя по всему, вас нелегко испугать,— сказал король Шихин.

До отлёта в Колледж оставалось совсем немного, когда Айван вдруг вспомнил:

— Никки, ведь ты хотела посмотреть наши розы. Пойдём, я покажу тебе оранжерею!

— Пошли,— обрадовалась Никки.— Я надеюсь, у тебя там растут жёлтые Тулуз-Лотрек? Я просто теряю голову от их запаха!

— Кажется, такие тоже есть,— широко улыбнулся принц Айван.

Невыспавшегося хмурого Джерри никто даже и не подумал пригласить на прогулку в розарий. Никки и Айван, весело беседуя, пошли по дорожке от замка, а Джерри остался остолбенело смотреть им вслед:

«Они уже на "ты"?»

В начале семестра профессор Гуслик уронила на замученные головы студентов-гуманитариев очередной кирпич.

— Предлагаю вам написать небольшое литературное произведение. Оценки выставлю в конце года, а лучшие работы опубликуем в сборнике.

Из-под кирпичных обломков раздался унылый вой. Эли-Сова спросил с надеждой:

— А с чего вы начинаете писать свои произведения?

— С конца, конечно,— удивилась профессор.— Это — маяк, место, куда должны попасть мои герои в нужном настроении. Здесь мы с читателем расстанемся, и этот момент испортить нельзя.

— А как вы пишете? — не унимался Эли-Сова.

— Медленно. Важные фразы куются долго, чтобы вся окалина отвалилась. Жалеть написанное нельзя — таких не любят. Шутки надо вставлять в диалоги: остроумие ценно скоростью ответа. Ваш литературный герой мгновенно срезает противника меткой фразой и завоёвывает аплодисменты читателей, упускающих из виду, что над этой репликой вы морщили мозги две недели. Но главная цель — добиться, чтобы ваш текст вызвал у читателя эмоцию сопереживания.

Вольдемар внёс свой вклад:

— Сила слова беспредельна. Жирарден.

Главный компьютер Колледжа продолжал осыпать всех цитатами, и Никки не была против. Но когда Вольдемар написал на зеркале в её ванной комнате: «Дурак и входит, и выходит, и садится, и встаёт с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек. Лабрюйер»,— девушка решила, что даже самые умные компьютеры пока не приобрели чувство меры и такта. Она не стала высказывать эту мысль своему союзнику. Может, обиду компьютеры уже научились испытывать?