Клан – моё государство 2. - Китлинский

– Дипломат!- съязвил Гунько.- Как ты с ними общался?

– Да дай ты поесть человеку спокойно,- остановил Гунько Панфилов.- Нормально посовещались. Решили, что программу составленную людьми Александра, надо учить.

– И правильно,- Евстефеев плеснул себе в фужер водки, выпил, выдохнув воздух, произнёс:- Я девять месяцев её штудирую. Вот ныне мне один американский генерал комплимент сделал за то, что у меня хороший, чистый английский. Оказалось, что много лучше, чем у нашего переводчика.

От слов Евстефеева Панфилов и Гунько переглянулись.

– Ты что, правда, всё это время осваивал?- спросил Гунько.

– Как крот. Запрусь в кабинете, делать-то всё равно нечего и зубрю, что тебе верующий молитву. А что? Вам разве это в новость?- Евстефеев посмотрел на них поочерёдно.

– А нам почему не сказал?- обиженно промолвил Гунько.

– Что говорить-то? Вы меня подозреваете в чём иль как? Мне не ясно. Может не надо было учиться?- Евстефеев перестал кушать, положил вилку на стол.

– И много успел?- задал вопрос Панфилов, но он остался без ответа.

– Ничего не пойму!- чертыхнулся Евстефеев.- Случилось что ль чего?

– Всё в порядке, Василий Павлович,- вступил в разговор Сашка, переходя на английский.- Дело в том, что вы оказались единственным, кто стал эту программу изучать. Я им всем в течении двух часов доказывал необходимость её изучения. Вот то, что вы её учили и есть главная новость для присутствующих. И только-то.

– Ай! Ну вас к чертям!- махнул рукой Евстефеев.- Я подумал, что у вас совсем крыша поехала на гражданке. Вы знаете, Александр, что они и в самом деле решили Кремль штурмом брать и основательно готовятся. Я категорически высказался против этой затеи. Они на меня надулись. А про программу так вам скажу: она мне понравилась, но вот двигается тяжело сучка, ведь лучшие-то годы позади, да и память стала пошаливать малость. Английский одолел, теперь испанский доканчиваю. К Новому году я со службы уйду, надоело мне в этом клоповнике сидеть, где не соберутся все разговоры об одном: дачах да машинах.

– Вот так, Ефимович! Обошёл нас Василий на повороте. И кто бы мог подумать, что он втихаря учит,- Панфилов по-дружески хлопнул Евстефеева по плечу.

– А что!? Мне ведь и в самом деле заняться нечем. Включил я программу и стал присматриваться, там же языки не сразу идут, сначала общая программа. Сижу, читаю, давлю на клавиши, она меня экзаменует. Потом сложности пошли, но опять же, бегать никуда не надо, как в академии когда-то в библиотеку, кнопку надавил и всё тебе необходимое на экране. Всех-то и делов,- разъяснил Евстефеев.- И потом, английский я из принципа стал осваивать. По молодости я пытался им овладеть самостоятельно, и попытка моя закончилась полным провалом, вот себе назло и налёг.

– Ну и как ты теперь в нём?- не оставлял Гунько надежды поддеть Евстефеева.

– Говорю, пишу, читаю совершенно свободно,- ответил Евстефеев.- Только ты, Юрка, зря похохатываешь. Есть в этой системе что-то раскрепощающее. Сила какая-то в тебе растёт неминуемо, поднимает так сказать…

– Член!- быстро бросил Гунько, под хохот присутствующих.

– Совсем гражданка портит людей,- смеясь сказал Евстефеев.- Вот я вторую часть добью, тогда вы у меня поржете.

– Василий Павлович, ты конкретно скажи: сильно тяжело или нет?- у Потапова был вопрошающий взгляд.

– Первый месяц я почти не спал. Только лягу, закрою глаза, начинают строки бежать. Я засыпал с ними и просыпался с ними, а больше ничего не снилось. К концу первого месяца я стал думать, что, наверное, с головкой моей того…, ну не в порядке. Жена будила меня средь ночи постоянно, под предлогом того, что я во сне разговариваю и ей спать не даю. Тогда я в кабинет перебрался, но малость попустил, а то я с дуру вцепился, как на сплаве, подналёг вплотную, так сказать. А тяжёлого там ничего нет. Главное не спешить, идти размеренно, но ежедневно. Когда пару деньков пропустишь, приходится возвращаться на несколько циклов назад, что удлиняет время освоения программы и становится стыдно, и обидно за потерянный час. Для моего возраста четыре часа в день, самый оптимальный вариант, но потом идёт с ускорением. А вы помоложе, вам и восемь сгодится вполне. А вообще-то, мужики, приятно, когда ты по-английски режешь и тебе сами англичане в рот смотрят,- Евстефеев закрыл глаза, как бы вспоминая, мотнул головой и сказал:- Нет, этого объяснить не смогу. Надо самим почувствовать, но картина должен вам заметить – великолепная.

– Значит, ты втянулся?- спросил Панфилов.

– Да, жаль, что под старость лет. А вы так и решили Кремль штурмовать или отказались?- Евстефеев налил себе ещё водки.

– Александр убедил нас, что это не к спеху. А почему ты говоришь нам "вы"? Если бы мы туда попёрлись, ты что в сторонке остался бы?- уставился на него Гунько.

– Нет, я бы не пошёл. Я бы вас всех посадил,- ответил Евстефеев и стал хохотать.

– Вот ещё один шутник,- констатировал с грустью Иштым.

– А что? Кому-то ведь надо было бы ваши задницы спасать,- Евстефеев достал из кармана платок и высморкался.- Вон старые путчисты скоро все выйдут на свободу. Мне Пуго жаль, он по-честному сыграл, без дураков, по-мужски. А эти суслики обкакались, друг друга помоями на следствии облили, смотреть тошно. Варенников нормальный мужик, стоит до упора на своём и всё тут. Я в такие игры играть не хочу. Если идти то напролом или вообще не идти. Вот Ахромеев сам себя дважды вешал и повис и я его уважаю. Он жил честно и умер, не смотря ни на что честно. Больно, что у него пистолета под рукой не нашлось. Позор это, но он и его снёс в могилу, мёртвые сраму не имут,- Евстефеев стал себе наливать водку в фужер, и Сашка подставил свою рюмку.- Я за его душу выпить хочу,- предупредил Евстефеев Сашку.

– И я за него,- ответил Сашка.- Честного и совестливого мужика, каким он был, надо ещё поискать. Земля ему пухом. Дважды повешен, дважды схоронен. За него!- Сашка выпил.

Евстефеев тоже опрокинул содержимое фужера в рот и наступило молчание. Сидели и курили, пускали дым и смотрели на окружающую природу. Стоял тёплый осенний день.

– "Все в автодор, товарищи!"- поднимаясь, произнёс Сашка фразу из романа "Золотой телёнок" Ильфа и Петрова, ставшую крылатой.- Пора расходиться, пожалуй. Мне ещё надо кое-куда поспеть. Кто до города подкинет?

– А вы что, без машины?- удивился Потапов.

– Я рейсовым автобусом приехал. Ходит пока,- ответил Сашка.- Но с официальными представителями власти не могу, а то засекут живчики и начнутся у вас неприятности.

– Если вы не против, то я могу подбросить,- предложил Иштым.- Я сам за рулём.

– Спасибо,- кивнул Сашка.- Тем более, что мы с вами впервые встретились, хоть были знакомы заочно давненько. Вы, мужики, не против?- обратился Сашка к остальным.

– Мы ещё с Ефимовичем собрались на производство в район подскочить,- сказал Панфилов.

Сашка со всеми попрощался, пожав руки и пошёл к машине Иштыма.

Глава 4

После того, как проехали контрольный пункт, охраняемый солдатами под командой прапорщика, который не преминул стрельнуть сигарет со словами: "Это солдатам, я сам-то не курю", Иштым спросил:

– Вы, Александр, извините, но я спрошу в лоб.

– Помилуйте! Я вопросов не люблю,- Сашка развернулся в сторону Иштыма.- Просто говорите.

– Хорошо. Вопросы, почему не любите?

– Устал я от них. Все их задают и все ждут ответа, но я не Создатель, обычный человек. Вот Панфилов поморщился, когда я сказал, что надо дела вести на равных и я его понимаю. В нём генерал сидит и избавиться от такого наследия тяжело. Ладно, спрашивайте.

– Да, собственно, я вот что хотел выяснить. Вы нас тогда в 1987 году на железке атаковали. Только дайте мне высказаться, не перебивайте. Наши знают об этом, но решили не говорить, прока ведь всё равно нет, да и мёртвых из могил не поднять. Только я вот о чём… Вы не отрицайте, что не вы.

– Я и не отрицаю. Мы, наше дерьмо.

– Мне важна техническая часть. Там среди "ушей" были новые. Вы их сняли или?

– Сняли.

– И где они?

– Мои ребята притащили, собственно, один, запаковав его в свинец, а ещё один пустили под лёд реки. Обычные по кустам развесили, часть в поезде перед прыжком на столик положили. Что вас беспокоит так?

– Мы обычные все обнаружили, а три новых не отыскали. Всего их изготовлено было десять. Это моя конструкция и собирал я их в лаборатории лично. Сигнал выключить невозможно, они на радиоактивной батарее, у которой очень высокий уровень.

– Три, говорите,- Сашка посмотрел на Иштыма и тот кивнул в подтверждение.- Значит, одного не достаёт.

– По тогдашнему плану, комиссия, разбиравшая события на железной дороге, списала всё на США, ведь считали, что именно они снимали Давыдова с поезда.

– Ну списали и бог с ними.

– Дело в том, Александр, что два таких устройства, согласно данных полученных от нашего агента в США, действительно там объявились.