Прохоровка. Без грифа секретности. - Лев Николаевич Лопуховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В соответствии с заведенным порядком соединения противника ежедневно дважды в день — по состоянию на утро и вечер — докладывали о наличии боеспособных танков, штурмовых и самоходных противотанковых орудий. Поданные сведения суммировались в вечерних донесениях корпусов и танковой армии. Обобщенные и более полные данные о наличии боеспособной материальной части, бронетехнике, находящейся в ремонте и в пути, а также потерянной безвозвратно, докладывались генерал-инспектору танковых войск вермахта Гудёриану за каждую декаду текущего месяца (на 10-е, 20-е и 30-е число) и на первое число следующего. Насколько трудно свести имеющиеся противоречивые сведения к какому-то определенному результату, читатель убедится сам, если у него хватит терпения.
Большинство исследователей предпочитают оперировать цифрами только безвозвратных потерь. Так, по данным Цеттерлинга Н. и Франксона А., основанным на документах военного архива ФРГ, безвозвратные потери группы армий «Юг» в период с 5 по 17 июля (к началу отвода войск) составили 172 танка и 18 штурмовых орудий, всего 190{540}.
По их данным, ГА «Юг» с 5 по 31 июля с учетом поставок потеряла безвозвратно 211 танков основных типов. При этом, в связи с отсутствием точных данных, они по аналогии с потерями ГА «Центр» сделали вывод (оговорившись, что этот метод не совсем корректен), что 154 из них были уничтожены, а 57 отправлены в долгосрочный ремонт в Германию на заводы-изготовители{541}. Однако сравнение этих данных с общей убылью бронетехники в ГА «Юг» за июль заставляет нас усомниться в их достоверности.
По данным весьма компетентного исследователя А. С. Томзова, основанным на анализе донесений различных инстанций в течение июля 1943 года, безвозвратные потери войск Манштейна в бронетехнике с 5 по 18 июля составили не менее 250 танков и штурмовых орудий{542}. Столь существенная разница образовалась за счет того, что зачастую серьезно поврежденную бронетехнику списывали в безвозвратные потери задним числом.
Какая-то часть из этих танков могла быть уничтожена ударами нашей авиации на пунктах сбора поврежденной техники и в ремонтных подразделениях противника.
Сопоставив потери 2-го тк по состоянию на 18.7.43 г. (41 единица бронетехники) с данными его корпусного инженера{543}, с учетом сдвига по времени (на одни сутки вперед) можно без особых погрешностей принять, что корпус СС в Прохоровском сражении (с 10 по 16 июля) потерял не менее 20 танков и штурмовых орудий. 3-й тк АГ «Кемпф» вступил в Прохоровское сражение 12 июля с захватом с. Ржавец. Цеттерлинг Н. и Франксон А. считают, что корпус потерял начиная с 11 июля 36 танков и одно штурмовое орудие из 66, потерянных к 18 июля{544}. С учетом данных А. Томзова (потеряно 96 танков и одно штурмовое орудие) потери корпуса в период с 12 по 16 июля составят никак не менее 40 единиц бронетехники. Таким образом, безвозвратные потери обоих танковых корпусов в Прохоровском сражении могут составить не менее 60 танков и штурмовых орудий.
До сего времени исследователи при подсчете соотношения в силах и средствах и потерь в бронетехнике почему-то учитывали только штурмовые орудия немцев, забывая об их противотанковых самоходных установках, таких, как «Мардер», «Грилле». Такой подход, на наш взгляд, является не совсем корректным (хотя, конечно, есть некоторые различия в способах их боевого применения по сравнению с нашими САУ). Автор не включил их сразу в общее число к началу операции «Цитадель» лишь затем, чтобы дать возможность читателям сравнивать приводимые расчеты с результатами более ранних исследований. Иногда высказывается мнение, что самоходные гаубицы и пушки типа «Хуммель» и «Веспе» также надо считать бронетехникой. Автор не поддерживает эту точку зрения, так как они не имели соответствующих аналогов в Красной Армии, а в вермахте учитывались по артиллерийской части.
К 18 июля корпус СС потерял 7 САУ «Мардер» (тд «АГ» — 5, «МГ» — 2), 3-й тк потерял в июле порядка 9 САУ. По остальным соединениям данных (в том числе и по САУ «Грилле») обнаружить пока не удалось. Но с учетом постоянно отмечаемой в донесениях величины убыли общие безвозвратные потери противника в САУ в ходе операции могли составить порядка 24 штук (в 48-м тк безвозвратные потери — не менее 8){545}. В ходе Прохоровского сражения с 10 по 16 июля противник потерял примерно 11 САУ (2-й тк СС — 5, 3-й тк — 6).
Следует отметить, что, несмотря на известную всем немецкую пунктуальность, донесения из частей и соединений порой противоречили друг другу и докладам обер-квартирмейстеров корпусов. Можно понять путаницу, связанную с учетом танков различных тицов. Но, например, по докладу 39-го отп к исходу 20 июля в полку числилось: в строю — 41 танк «пантера», 58 потеряны безвозвратно (51 танк сгорел, 7 попало в руки врага), 101 танку требовался ремонт, в том числе 16 нуждались в отправке в Германию{546}. Между тем в донесении 4-й ТА о положении с «пантерами» в ГА «Юг» и ОКХ (Гудериану) доложили, что на 20 июля из имевшихся в начале июля 200 «пантер» в ходе операции «Цитадель» было потеряно безвозвратно 65 танков T-V, 15 отправлено в Германию и 27 — в Днепропетровск. Для восполнения потерь прибыло 12 танков{547}. По существующей в вермахте методике танки, отправленные на заводы-изготовители в Германию, исключаются из списков частей и засчитываются как безвозвратные потери. Поэтому безвозвратные потери 39-го отп составили не 65, а 80 танков T-V (40 % состава полка).
Из имевшихся к началу отхода (с учетом пополнения) 105 машин в строю оставался 31 танк, остальные нуждались в ремонте. Но прежде, согласно докладу инженера 48-го тк, требовалось эвакуировать 55 вышедших из строя
