Шизофрения - Наталия Вико

— Вообще-то коготки кошкам стригут, — заметила Александра.

— Ну, да, еще и маникюр-педикюр делают, — язвительно заметил Зам, — те, которые их на престижном кладбище хоронят. А знаешь, почему кошки воду не любят?

Александра помотала головой и, услышав скрип шезлонга, приоткрыла глаза. Увидела, что Зам приподнял спинку и сел прямее.

— Да потому, что после купания они выглядят жалкими. Весь их лоск пропадает моментально! Они превращаются из капризных и независимых особей просто в кошек — с испуганным взглядом и трясущимися от страха лапками. Зато, когда они сухи и сыты — полное презрение к хозяину, правилам совместного существования и ко всему окружающему миру! Они — сами по себе и всем своим видом показывают, что никто на этом свете не стоит и кончика их хвоста. Ты не поверишь, Сань, из-за нее мне даже пришлось поменять ручки на двери в спальне! Они теперь в виде шарика. Потому что прежние она открывала, когда хотела. Бред какой-то! Спишь себе спокойненько, а эта чмудо открывает дверь в спальню и проверяет: все ли я от нее спрятал или что-то забыл? Если не все — беда! Вода из чашки на прикроватной тумбочке будет выпита, а приготовленный на завтра галстук превратится в распотрошенную тряпку. А если ты к этому времени еще не проснулся, она тебя поднимет: скинет будильник со стола и с грохотом «сыграет подъем»! Кошмар! Но, поскольку, любовь моя к животным не имеет границ, и действовать радикально мне «Гринпис» не позволяет, пришлось искать другие пути. Начал с ласки… Таким подходом можно сломать любого зверя, но не кошку. Что только я не пробовал. И супер-пупер корм, и мышки на резиночках, и на руках таскал, слова всякие говорил. Все как об стенку горох! Бесполезно! На свежий воздух погулять выводил. Даже постромки ей специальные купил, как для маленьких собачек. Все без толку. Ну, не признает она меня зa хозяина, и все тут! Помог случай, — Зам хмыкнул. — Как-то отмечали мы с друзьями у меня дома какой-то праздник. Был среди гостей и мой друг Серега. Метеоролог. Припер он мне в подарок метеорологический зонд с газовым баллоном, чтобы его быстро надуть, и говорит: «Мы тут старье списывали. А это штука оригинальная. В хозяйстве пригодится». Пригодилась, — Зам злорадно захихикал — Видишь ли, Сань, жила у меня в то время на дереве перед окном ворона. Каждое утро, подлюга, будила своим карканьем весь дом и считала себя хозяйкой всего микрорайона. Как-то после очередного ее утреннего «концерта» в дуэте с моей кошкой я решил: «Все, двоих таких охламонов для меня одного будет слишком много. Надо хотя бы с вороной решать вопрос. Кардинально. Вплоть до отстрела, несмотря на «Гринпис». Решил — приду вечером домой, надую зонд, привяжу его к капроновой веревке, нарисую на нем страшнейшую кошачью морду и запущу. Прямо напротив вороньего гнезда. Тогда посмотрим, что она петь будет! Вечером так и сделал. Вытащил весь боекомплект на балкон, надул, привязал, нарисовал и готов был уже запускать, как, вдруг, на балкон приперлась моя кошара. Как бы проверить, а что это я тут без ее разрешения делаю? Тут-то меня и осенило! Нарисованный кошак — дело хорошее, а настоящая-то — лучше! Заодно и Москву вечернюю посмотрит. А то, столько лет живет, а вспомнить-то и нечего. Прикрыл дверь на балкон и тихонько шмыгнул в коридор за ее постромками… Остальное — дело техники… Только когда я ее за перила перекинул, она поняла, что влипла. Ноги-руки-хвост в одной плоскости растопырила, как у белки-летяги. Глаза — с консервную банку и, тишина! Даже не мяукнула! Ворона, смотрю, в гнезде своем тоже забеспокоилась. Ничего понять не может! А я — знай свое дело — зонд поднимаю. Остановил я кошару напротив гнезда, а та — ни звука, ни жива, ни мертва. Ворона — тоже. Жду, чем дело закончится. Через минуту ворона не выдержала переглядок — сорвалась с места и улетела с обиженным воплем. Что уж там ей моя «аэронавтка» на пальцах объяснила, не знаю, но ворона с тех пор больше не появлялась. Я, коли уж так получилось, решил покатать свою «цацу» до упора. Вытравил весь шнур, привязал к решетке балкона, закурил и смотрю — кошара уже над крышей дома и до сих пор в позе «растопырки»! И ни одного звука! Тишина. Полет нормальный. Подержал там ее минут десять и, думаю, пора затаскивать, а то от избытка впечатлений ночью спать плохо будет. Тяну. Снижение нормальное. Только когда я стал ее сквозь листву дерева протаскивать, почувствовал, напряжение какое-то возникло. Даже испугался, что оторвется. Когда ж я ее подтянул к балкону, понял, почему было тяжело — у нее в каждой лапе и в пасти листья зажаты.

— Ну, ты и живодер! — воскликнула Александра, садясь на шезлонге.

— А что? — невинно глянул на нее Зам. — С тех пор я со своей кошечкой никаких проблем не знал. Начала даже команды голосом понимать. В общем, все встало на свои места: я — хозяин, она — кошка! Жена с дочкой вернулись, понятно, бросились ее обнимать-целовать, и вот тут мою «аэронавтку» точно прорвало. Такую речугу выдала на своем кошачьем языке! Чего уж она там жене рассказала не знаю, только та с тех пор мне больше никогда не перечит…

— Ладно, я пошла, — Александра поднялась с шезлонга.

— Как пошла?! Куда пошла?! — подскочил Зам. — А психотерапия? А консультация, как мне весной себя вести, чтобы за нормального сойти? — состроил он озабоченное лицо.

— Пойдем к выходу, по дороге расскажу, — Александра подхватила его под руку. — Значит так. Имей в виду, активность солнца напрямую влияет на психику людей.

Зам удовлетворенно кивнул, потому что фраза ясно говорила о том, что во всем виноват не он, а небесное светило.

— Временной период для невротических обострений и шизофренических психозов, сопровождающихся агрессией, приходится на конец марта — начало апреля…

— Это прям щас, что ли? — забеспокоился он.

— …и продолжается весь последующий месяц, — спокойно продолжила Александра. –Другими словами, обостряются хронические заболевания, в том числе и целая группа психических расстройств. Они значительно варьируются, поэтому течение и прогноз непредсказуемы, — выразительно посмотрела на «пациента». — Психотические же переживания приводят к опасному поведению и не зависят от места нахождения больного человека.

— От места не зависят? — озабоченно переспросил он.

— Не зависят, — подтвердила Александра.

— Так что ж мне теперь целый месяц не только вообще пить нельзя, но и нигде …нельзя? — простонал Зам, хватаясь за сердце.

— Пить в рабочее время на рабочем месте — нельзя! — эхом отозвался знакомый голос и из лифтового холла вынырнул Иван Фомич, который при виде Александры замер и зарделся, как школьник.

— Александра Юрьевна, дорогая! Вот сюрприз, так сюрприз! И не предупредили даже, я бы встретил, цветы купил… — счастливо бормотал он, разглядывая гостью небесно-голубыми глазами.

— А я нарочно не предупреждала. Какой же это сюрприз, когда все известно? — заулыбалась она.

— Надолго к нам? Я квартирку вашу так под вас и держу. Никого туда не пускаю.

— Мемориальный музей там будет, — прокомментировал Зам. — Для потомков. Чтоб гордились.

— Ой, дождешься ты у меня, — с улыбкой погрозил ему пальцем Иван Фомич.

— Неужели все-таки будет повышение зарплаты? — с восторгом спросил Зам.

— Твою «зряплату» что ли повышать? Не заслужил еще пока, — все еще улыбаясь, отмахнулся начальник.

Зам неожиданно умильно заулыбался и преданным взглядом уставился на Ивана Фомича.

— Не заслужил… еще… пока… — голосом телевизионного таджика-строителя Равшана повторил он.

— А отчет за квартал готов или нет? — строго спросил Иван Фомич.

— Отщет готов… или нет… — промямлил Зам, глядя наивными глазами.

Александра рассмеялась.

— Великий артист в нем пропадает, — повернулся к ней Иван Фомич. — Куда бы мне его сдать?

— Нащальника… куда… мне… сдать… — протянул Зам, но под суровым взглядом Ивана Фомича вдруг засуетился и со словами «Намек понял, ухожу», весело помахав Александре рукой, укатил наверх в вовремя подошедшем лифте. Иван Фомич облегченно вздохнул.

— Ну, спасибо вам, Александра. Ценю! — расплылся он улыбке. — Донесли мои идеи до Алексея Викторовича, а он, я понял, — до президента, — указал пальцем вверх. — За последние месяцы по моему плану как все пошло! И рынки почистили, и номера с триколором отменили, и национальные проекты объявили, и о соотечественниках за рубежом вспомнили, и о пенсинерах и о военных, и тренера футболистам иностранного взяли, и план долгосрочный провозгласили! Еще материнский капитал, чтобы росло поголо… Тьфу! Народонаселение, — поправился он. — Глядишь, скоро министров одиозных поснимают.

— И женщин вместо них назначат, — добавила Александра.

— Женщин, говоришь…? — Иван Фомич посмотрел на нее внимательно, но уточнять не стал. — И лексику самодержавную начали вводить, — продолжил восторгаться он.