Замок Ист-Линн - Генри Вуд

— Вы сидите в темноте? И огонь скоро совсем погаснет! — воскликнула Барбара, Она поворошила поленья, и огонь снова заплясал в камине. — А кто это здесь лежит на диване? Уильям, ты уже должен быть в постели.

— Ну еще чуть-чуть, мама. Я не хочу ложиться.

— Но тебе уже давно пора спать, — ответила она и позвонила. — Ты не окрепнешь, если будешь просиживать ночи напролет.

Когда Уильям удалился, она повернулась к мадам Вин и спросила о результатах осмотра у доктора Мартина.

— Он заявил, что легкие, несомненно, поражены болезнью, однако, подобно всем врачам, не сказал, насколько это опасно, хотя мне показалось, что у него составилось вполне определенное мнение.

Миссис Карлайл взглянула на нее. Отблески огня играли на ее лице, особенно на очках, которые поблескивали из темноты — ибо она, как всегда, села в самом темном месте.

— Доктор Мартин еще раз осмотрит его на следующей неделе, когда будет в Вест-Линне. Однако по его голосу, по тому, как уклончиво он отвечает на вопросы, чувствуется, что он готов к самому худшему, хотя и не произносит этого вслух.

— Я сама отвезу Уильяма в Вест-Линн, — сказала Барбара. — Мне-то он, конечно, скажет. Кстати: я пришла, чтобы вернуть долг, — добавила она, протягивая пятифунтовую банкноту леди Изабель и прекращая тем самым разговор о больном ребенке. И, раз уж мы заговорили о деньгах, — продолжала Барбара, уже гораздо веселее, — позвольте заметить, что мы оба — я и мистер Карлайл — решительно против того, чтобы Вы делали подарки детям. Я прикинула, во что Вам обошлись игрушки и вещи, которые Вы купили для них, и полагаю, что это составило значительную часть полученного Вами жалованья. Бога ради, не делайте этого более, мадам Вин.

— Мне больше не на кого тратить деньги; к тому же, я люблю их, — ответила мадам, немного резко, словно ей не понравилось, что кто-то вмешивается в ее отношения с детьми.

— Но ведь Вы можете их тратить на себя. Даже если у Вас весьма незначительные расходы, все равно, я полагаю, у Вас есть некий резервный фонд, в который Вы кладете деньги. Будьте любезны правильно понять мой намек, мадам; в противном случае мне придется прибегнуть к более строгому запрету. Вы очень добры, но мы должны позаботиться о Вас, если Вы сами не хотите этого сделать.

— Я буду меньше тратиться на них, — прошептала в ответ мадам Вин. Я должна время от времени дарить им маленькие знаки моей любви к ним.

— Бога ради: «маленькие знаки» время от времени, но не дорогие игрушки, которые Вы приобретали. Вы были знакомы с сэром Фрэнсисом Ливайсоном? — резко сменила тему миссис Карлайл.

Леди Изабель внутренне содрогнулась, ее пронзила боль раскаяния; щеки несчастной запылали.

— Нет.

— А я по Вашей вчерашней реакции во время разговора о нем вообразила, будто вы знакомы, или же были знакомы ранее. Впрочем, нелестно признаваться в знакомстве с таким человеком. Так Вы его не знаете?

— Нет, — так же тихо ответила Изабель.

— Вы верите в рок, мадам Вин?

— Да, верю, — на этот раз твердо ответила ее собеседница.

— А я — нет.

Однако уже то, что Барбара задала этот вопрос, свидетельствовало о ее сомнениях.

— Нет, не верю, — упрямо продолжала Барбара, садясь на диван, который недавно покинул Уильям, и оказавшись, таким образом, довольно близко от мадам Вин. — Вам известно, что именно Фрэнсис Ливайсон навлек несчастье на этот дом?

— Несчастье… — начала, запинаясь, мадам Вин.

— Да, это был он, — продолжала Барбара, решив, что гувернантка, судя по ее нерешительному ответу, не знает ничего или почти ничего, о тех событиях. — Это он увез леди Изабель из ее дома, хотя кто знает: может быть, она столь же сильно жаждала уехать, как он — забрать ее.

— О нет, нет! — вырвалось у мадам Вин, — по крайней мере, …я имею в виду… я полагаю, что это было не так.

— Теперь мы этого никогда не узнаем. Да и какое это имеет значение? Одно мы знаем точно: она уехала; и второе, в чем мы почти так же уверены — ее увезли отнюдь не против ее воли. Вы когда-либо слышали подробности этого дела?

— Н-нет.

Она бы ответила «Да», если бы не боялась, что ее спросят, от кого.

— Он гостил в Ист-Линне. Ранее он жил за границей, скрываясь от закона, не смел и носа показать в Англии, а м-р Карлайл благородно предложил ему свой дом как место, где он мог бы укрыться от своих кредиторов, пока что-нибудь не придумает. Он был родственником леди Изабель. И вот как они отплатили м-ру Карлайлу: сбежали вместе!

— И зачем только м-р Карлайл пригласил его!

Эти слова, вопль горести и раскаяния, миссис Карлайл приняла за вопрос и высокомерно ответила:

— Почему пригласил! Не ослышалась ли я, мадам Вин? Откуда было знать м-ру Карлайлу, что этот человек — такой негодяй. А если бы он и знал — разве леди Изабель не была его женой? Мог ли он подумать, что ей грозит опасность? Если м-р Карлайл завтра пожелает заселить весь Ист-Линн одними негодяями — как это может отразиться на мне — на моей безопасности, благополучии, любви к мужу и верности ему? О чем Вы подумали, мадам?

О чем она думала! Леди Изабель уронила голову на руки. Миссис Карлайл продолжала.

— Я только что сидела одна в гостиной, думала об этом, и мне показалось: все это весьма похоже на то, что люди называют роком. Я имею в виду, что этот человек навлек беду на семью м-ра Карлайла, а теперь у меня есть все основания полагать, что именно он был источником такого же позора и несчастья для моей семьи. Знаете ли Вы, — миссис Карлайл понизила голос, — что у меня есть брат-изгнанник, обесчещенный на всю жизнь?

Леди Изабель не осмелилась ответить утвердительно. Кто, спрашивается, мог бы рассказать ей, гувернантке, к тому же не из этих мест родом, историю Ричарда Хэйра?

— Люди называют это бесчестьем, позором, — продолжала Барбара, волнуясь все более. — Это и есть позор, но не тот, который они имеют в виду. Бесчестен тот, кто навлек страдания и позор на Ричарда, и этот человек — Фрэнсис Ливайсон! Я расскажу Вам эту историю, ибо она этого заслуживает.

Что ей оставалось делать? Сидеть и слушать, хотя она и не понимала, какое отношение Фрэнсис Ливайсон имеет к Ричарду.

— Когда-то давно — я в те поры еще была подростком — Ричард ухаживал за Эфи Хэллиджон. Вы, должно быть, видели коттедж в лесу. Она жила там со своим отцом и Джойс. Это было глупо со стороны Ричарда, но молодые люди часто делают глупости. За ней ухаживали многие — или не прочь были поухаживать. Среди этих воздыхателей некий Торн, по происхождению джентльмен, пользовался у нее даже большим расположением, нежели Ричард. Он был нездешний и всегда приезжал к ней тайком. И вот однажды ночью произошло ужасное убийство: Хэллиджона застрелили. Ричард скрылся, против него имелись очень веские улики, и в результате был вынесен вердикт: «Ричард Хэйр-младший виновен в преднамеренном убийстве». Мы и сами не сомневались в том, что он виновен — в самом деянии, но неумышленном; даже мама, которая так любит его, поверила, что он убил Хэллиджона, но только не преднамеренно, а в результате несчастного случая. О, какое горе выпало на долю мамы! — воскликнула Барбара, в отчаянии ломая руки. — И ее некому было поддержать: я, как уже говорила, была еще почти ребенком, а папа ожесточился против Ричарда. Три или четыре года она была совершенно безутешна, а затем Ричард тайно явился в Вест-Линн, и мы впервые узнали о том, что он невиновен. Это сделал Торн, а Ричарда в тот момент даже не было на месте преступления. Тогда возник вопрос: как найти Торна? Никто ничего не знал о нем: кто он такой, откуда приехал и куда исчез. Шли годы. В Вест-Линн приехал однофамилец Торна, офицер на службе ее Величества, и его наружность совпала с тем описанием, которое дал Ричард. Я полагала, что это он и есть. Так же думал и м-р Карлайл, но, прежде чем мы успели что-нибудь предпринять, он снова уехал.

Барбара сделала паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Мадам Вин слушала с нарастающим нетерпением. Какое дело ей до этой истории?

— Прошло еще несколько лет, и в Ист-Линн заявился Фрэнсис Ливайсон. В то время, когда он гостил здесь, к Гербертам снова приехал капитан Торн. Мы попытались разузнать кое-что из его прошлого и почти уверились в том, что он и был тем самым человеком. Мне приходилось часто бывать здесь, чтобы увидеться с м-ром Карлайлом, поскольку мама не смела принимать участие в этом деле; уж слишком решительно был настроен против Ричарда наш папа. Таким образом, я часто видела Фрэнсиса Ливайсона, но более никому из гостей Ист-Линна он не показывался, заявив, что боится встречи с кредиторами. Теперь я начинаю подумывать, что это был просто предлог. И м-р Карлайл, помнится, говорил, что у него нет кредиторов ни в Вест-Линне, ни в его окрестностях.

— Так вот почему он всех избегал и нигде не бывал? — перебила ее леди Изабель. О, как хорошо она помнила! Он говорил ей, что им движет страх перед кредиторами, хотя и проговорился однажды, что никто из них не живет поблизости.