Агата Кристи. Английская тайна - Лора Томпсон

Вскоре ситуация стала еще больше напоминать кошмар: судьба повернулась к Агате злобной и коварной стороной, опутав ее и без того несчастную жизнь множеством осложнений. Умер один из ее дядьев, и им с Мэдж пришлось организовывать похороны. Агата спешила вернуться в Поллирэч, чтобы успеть к поминальной службе по Хьюберту, но оказалось, что службу перенесли. Позвонили из университетской больницы и попросили никуда не отлучаться на тот случай, если придется срочно кого-то заменить. Фармацевтов недоставало, нужда в них была велика, так что в конце октября Агата покинула Розалинду и вернулась на свою семичасовую вахту, которую несколько дней в неделю несла в больничной аптеке. Между тем инсценировку по роману «По направлению к нулю» надо было заканчивать. «Все говорят, что у меня нездоровый и усталый вид, и я боюсь, что ты найдешь меня очень бледной и сильно постаревшей».[380]

Ее депрессия длилась недолго, но была тяжелой. Лондонский конфидент Агаты Стивен Гленвилл был слишком поглощен своим романом, чтобы быть ей полезным. «Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас, — признавалась она Максу. — Напиши мне несколько слов преданности и ободрения, чтобы я могла перечитывать их, если снова накатит черная хандра».[381] «Взбодрись, моя прекрасная», — написал он в ответ, и для Агаты это было утешением.

Однако по мере приближения к концу года она обнаружила, что уже не представляет себе будущее как холодную серую жизнь, которую пока вела. «Я не считаю, дорогой, что думать о нашем счастье так уж эгоистично», — написала она в январе 1945-го. Гринвей был возвращен в феврале («хаос»), премьера «Свидания со смертью»[382] состоялась на Пиккадилли в марте. «Отклики не слишком хорошие… Но даже если это не успех, мне все равно. Макс возвращается домой, это великое событие, и ничто иное не имеет никакого значения!»

9 апреля Макс сообщил наконец: «Срок моего пребывания здесь истек. Ура!» Агата, которую он представил как «виляющую хвостом собаку в ожидании возвращения хозяина», послала ему список телефонных номеров, поскольку ездила по Англии со спектаклем «Невидимый горизонт».[383] «Представляешь, как волнующе будет позвонить тебе и сказать: „Привет! Это мистер Пупер“». На самом деле однажды майским вечером он просто приехал на Лаун-роуд. Для Агаты война закончилась.

Однако она вспоминала о ней в своих книгах. В «Береге удачи» и «Розе и тисе» речь идет о последствиях войны. Странно, но эти романы оставляют весьма тревожное ощущение. Несмотря на восторженные ожидания, связанные с воссоединением и восстановлением, чувство неудовлетворенности пропитывает ее послевоенные сочинения.

«Внезапно Линн подумала: „Но так ведь везде. Я замечаю это с тех самых пор, как вернулась домой. Это наследие, оставленное войной. Злая воля. Злые чувства. Повсюду“», — читаем в «Береге удачи».

Линн Марчмонт возвращается домой из заграницы, где работала во время войны. Она мечтала об окончании войны, но теперь ее обуревает какое-то внутреннее смятение. «Когда жила на Востоке, я мечтала о доме», — говорит она Эркюлю Пуаро, на что тот отвечает: «Да, да, всегда хочется быть там, где тебя сейчас нет!» Именно это состояние души делает Линн беззащитной перед ухаживаниями Дэвида Хантера, неудачника, к которому ее влечет физически и который по-своему тоже пытается приспособиться к послевоенному миру.

О Дэвиде сказано: «В военное время такой человек — герой. Но в мирное… да, в мирное такие мужчины обычно кончают тюрьмой. Они любят состояние возбуждения, они не ходят прямыми путями, и они ни в грош не ставят общество, а в конце концов и самое человеческую жизнь». Именно через этот персонаж (а позднее и через Брайана Истли из «В 4.50 из Паддингтона») к Агате пришло наконец понимание того ада, какой творился в душе ее первого мужа, когда он вернулся, внешне целый и невредимый, после тех ужасов, которые увидел во Франции. Только теперь она поняла, что он вполне мог разделить судьбу Хьюберта Причарда, мысль о «славной, но бессмысленной» смерти которого продолжала преследовать ее. Такие мужчины — храбрые, непредсказуемые, а в случае Дэвида еще и не совсем честные — завораживали Агату. Вот почему ее Линн Марчмонт так надоел ее бывший жених, фермер Роули Клоуд, который чувствует себя не совсем полноценным мужчиной, потому что не воевал. Правда, впоследствии Роули показывает, что и он может быть весьма жестоким, и именно проявленная им жестокость возрождает интерес Линн к нему. «Меня на самом деле никогда особо не заботила моя безопасность», — говорит она.

«Берег удачи» — мрачная книга: в ней царит серая, неспокойная атмосфера разбомбленной Англии. Есть ощущение, что в прошлом нормальные люди живут теперь по законам джунглей. Когда один персонаж говорит: «В последнее время в газетах пишут ужасные вещи: будто демобилизованные солдаты нападают на девушек», — другой ему отвечает: «Полагаю, девушки сами напрашиваются на это». Создается впечатление, будто правила поведения изменились навсегда. Преступность стала общим местом. Корни общества вырваны и разбросаны, и все — включая убийство — считается дозволенным, если ведет к личному успеху. Человеческая индивидуальность переменчива: старый трюк Агаты Кристи, у которой, скажем, мисс Дюрран притворяется мисс Бартон — «и все держится на старой женщине, которая так похожа на всех остальных старых женщин»,[384] — приобретает теперь реальный резонанс.

«Вы бы могли полюбить человека, которому не доверяете?» — спрашивает Линн, и Пуаро отвечает: «К сожалению, да».

Война всколыхнула все беспокойные, тревожные чувства, они заполоняют роман «Роза и тис». Эта книга была написана в 1946 году, ее действие происходит во время первых послевоенных выборов, на которых победил Эттли. Хотя Коллинз критиковал роман за ошибки в описании избирательной кампании,[385] в целом авторское видение было точным и провидческим. Победа лейбористов со всей очевидностью символизировала для Великобритании завершение целой эпохи. Агата использовала эту метафору, но в то же время делала весьма тонкие наблюдения над положением сословий и политической жизнью. Сен-Лу, входящий в Корнуоллский избирательный округ, где разворачивается действие романа, — оплот консерваторов. Здесь победу одерживает Джон Гэбриэл, «хитрая бестия», человек, принадлежащий к новому, напористому миру. Он торговец, «очень скользкий тип, если вы понимаете, что я хочу сказать»: эдакий Блэр, но Блэр себе на уме. «О, у меня нет убеждений, — говорит он Хью Норрису, молодому инвалиду, от лица которого ведется повествование. — Для меня это всего лишь вопрос практической целесообразности». Для него было бы естественнее принадлежать к лейбористской партии, но он знает, что его природные способности ярче проявятся в среде тори.