Агата Кристи. Английская тайна - Лора Томпсон

То, что Джон Гэбриэл говорит о политике, почти шокирует, настолько это цинично и в то же время точно. Он признает, что участвует в политике только ради себя самого:

«И благодарите свою звезду, что это все, что мне действительно нужно! Люди алчные и своекорыстные не причинят миру вреда — в мире для них всегда найдется место. И именно такие люди должны править вами. Да помогут небеса той стране, в которой у власти стоят люди с идеями! Человек с идеями перемелет обычных людей… А вот себялюбивый жадный тип большого вреда не принесет — он хочет лишь уютно обустроить свой маленький уголок, а добившись этого, становится совершенно согласен на то, чтобы средний человек жил счастливо и был доволен жизнью. Он даже предпочитает, чтобы тот был счастлив и доволен — хлопот меньше. Я отлично знаю, что нужно большинству людей. Не так уж много. Всего лишь чувствовать свою значительность, иметь шанс жить чуточку лучше другого и чтобы им не слишком помыкали. Запомните мои слова, Норрис, вот в чем будет состоять большая ошибка лейбористской партии, когда она пройдет на выборах… Они станут помыкать людьми. Притом с самыми добрыми намерениями».

Разумеется, сама Агата голосовала за консерваторов, но то, что она говорит, гораздо глубже, чем просто антипатия к Эттли.[386] Скорее это касается вообще отношений между политиком и избирателем и того, как в них проявляется человеческое тщеславие. «А теперь не ошибитесь, Норрис, я, возможно, мог бы стать премьер-министром, если бы захотел. Поразительно, что можно сделать, если дать себе труд понять, что хотят услышать люди, и сказать им именно это!»

Но и Джон Гэбриэл — блестящий персонаж, привлекательный и отталкивающий одновременно — тоже уязвим. Слишком умный для той жизни, какую себе выбрал, он легко одурачивает большинство людей, но как на каменную стену наталкивается на мир замка Сен-Лу, где живет Изабелла с одной родной и двумя двоюродными бабушками. («Конечно, это был жест на публику», — с усмешкой говорит леди Сен-Лу, когда Джон Гэбриэл спасает тонущего ребенка, видя в этом шанс помочь себе в избирательной кампании.)

«Я знаю, что они ничего не значат, — говорит он. — Я знаю, что их время прошло. По всей стране они живут в домах, которые вот-вот превратятся в руины, на доходы, которые сократились практически до нуля… Но у них есть нечто, что мне недоступно — какое-то проклятое чувство превосходства. Я ничем не хуже их, во многих отношениях даже лучше, но в их обществе я этого не чувствую».

Он хватается за влюбившуюся в него Изабеллу, чтобы хотя бы ее «стащить вниз», поближе к себе. А ее восхищает то, что он собой воплощает: жизнеспособность, честолюбие, секс. Хотя Джон и «обычный маленький человек», как характеризует его Ассоциация консерваторов, он легко сметает с пути другого поклонника Изабеллы, ее кузена Руперта, наследника замка и «истинного совершенного благородного рыцаря» (Чосер). Руперт для Изабеллы — угасающая кровь. Звериным чутьем она стремится к Джону Гэбриэлу: так Агата показывает реальное изменение классовой структуры общества и в то же время говорит нечто более глубокое об инстинктивном стремлении аристократии к обновлению. Но Джон Гэбриэл не получает удовольствия от своего приза. «Все, чего я желал и что было значимо для меня в жизни, казалось сосредоточенным в ней». Он губит ее, хотя Изабелла неподвластна даже смерти. «Вы упорно рассматриваете жизнь Изабеллы как нечто внезапно оборвавшееся, выломившееся из привычной формы, отколовшееся. Между тем у меня есть серьезное подозрение, что она была чем-то совершенно самодостаточным…»

Изабелла — сердце книги: «роза», чья жизнь коротка, но от этого не менее полна, чем жизнь «тиса» (название взято из «Литл Гиддинг» Т. С. Элиота). Однажды днем они с Норрисом сидят на солнышке, он жалуется на судьбу, пославшую ему аварию, в результате которой он стал калекой, и планирует собственную смерть. Но сейчас он молча сидит рядом с Изабеллой и наблюдает, как

«…через террасу бежит рыжая белка. Вот она застыла, глядя на нас. Немного пострекотала и метнулась вверх по дереву.

И мне вдруг показалось, будто калейдоскоп Вселенной крутанулся, картинка сложилась в другой узор. Теперь это была модель мира, обладающего только чувствительностью, мира, в котором существование есть все, мысль и умозрение — ничто. Есть утро и вечер, день и ночь, еда и питье, холод и жар, есть движение, цель, сознание, которое еще не знает, что оно сознание. Это был беличий мир, мир зеленой травы, постоянно тянущейся вверх, мир деревьев, живущих и дышащих. Здесь, в этом мире, у Изабеллы есть свое место. И как ни странно, я, искалеченный обломок человека, тоже мог бы найти в нем свое место…»

Похоже на описание примитивистской итальянской живописи, картины Пизанелло например, где животные разных видов населяют единый фантастический ландшафт. Похоже это и на таинственный сад Гринвея, который в конце 1945-го снова стал домом Агаты.

«Чувства не живут долго, — говорит Хью, — но на краткий миг я познал мир, которому принадлежу».

АНГЛИЙСКОЕ УБИЙСТВО

Существовало лишь одно занятие, казавшееся Пуаро более завораживающим, чем изучение человеческих существ, и это был поиск правды.

А. Кристи. Лощина

Все, что я могу сказать, дорогой Фрэнсис Уиндэм, это то, что, если я умру и вознесусь на небо или в какое-нибудь другое место и если случится так, что в то же время там окажется общественный обвинитель, я буду умолять его открыть мне секрет.

Из письма А. Кристи редактору журнала «Санди таймс» по поводу дела о кройдонских убийцах (1968)

Феноменом под названием «Агата Кристи» Агата стала где-то в середине двадцатого века. В 1945 году она была успешной писательницей, чьи книги — только изданные в Соединенном Королевстве и только в твердой обложке — разошлись тиражом около 25 тысяч экземпляров каждая. К 1950-му по всему миру было продано предположительно 50 миллионов экземпляров ее книг, и впоследствии продажи постоянно только увеличивались.

Парадоксально, хотя, может, не так уж и удивительно, что популярность Агаты росла по мере того, как убывали ее силы. После 1950 года она написала несколько блестящих и необычных книг: «Место назначения неизвестно», «Горе невинным», «Вилла „Белый конь“», «Ночная тьма» и «Пассажир из Франкфурта», но лучшие свои произведения она создала в предыдущее двадцатилетие, особенно в период напряженной, непрерывной творческой активности в предвоенные, военные и послевоенные годы, который стал вершиной ее карьеры. В 1950-м она опубликовала роман «Объявлено убийство», который задал стандарт многому из того, что за ним последовало, роман, идеально завершенный, исключительно увлекательный, однако являющийся скорее продуктом феномена «Агата Кристи», нежели Агаты-писательницы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});