Волкодав - Мария Семенова

– Позволь спросить тебя, добрая прислужница, – обратился Дунгорм к старой Хайгал. – Когда государь Глузд Несмеянович только-только распростился с моим господином и покидал пределы Ограждающих гор – у вас в Галираде их называют Замковыми, – из потаенной долины вышел поклониться государю некий народ. Там были мужчины и женщины, и женщины одевались в точности как ты. Не состоишь ли ты, часом, в родстве с этими горцами?

– Ха! – вновь воскликнула нянька, на сей раз самодовольно. А кнесинка пошарила рукой на груди и вытащила наружу плоский кожаный мешочек на потрепанном ремешке. – Это и был мой народ, знатный посланник, – продолжала старуха. – Я родилась там, в благословенных горах, за Препоной. Только орлы и симураны вьют там свои гнезда. И мы, ичендары!

Волкодав не первый день жил на свете и знал, что всякий кулик склонен прославлять родное болото. Но как можно хвалить горы, этого он искренне не понимал. Не далее как завтра должны были проглянуть в небесах заснеженные вершины, которые его племя называло Железными. Никакой радости венну это не внушало.

– Вот так, благородный Дунгорм, – с некоторым даже задором говорила между тем кнесинка, подкидывая на ладони мешочек. – Совсем рядом с вами живет народ, который меня рад будет принять. Ты ведь покажешь мне, нянюшка, Объятие Горы?

– Покажу! – уверенно пообещала Хайгал.

– Я не счел возможным расспрашивать, как вышло, что нелюдимые горцы кланяются государю, – осторожно проговорил велиморец. Пусть никто здесь не обижается на мои слова…

Любишь меня, подумал Волкодав, люби и мою служанку.

– …но мы привыкли считать ичендаров не слишком дружественным народом. Быть может, вы мне…

– Расскажи, нянюшка! – засмеялась кнесинка. Историю Хайгал, кроме посланника, не знала, кажется, одна Эртан да отбитый у роннанов мальчишка. Но отчего не скрасить дорогу?

– Славный Бакуня, отец матери моей госпожи, был величайшим странником, – начала рассказывать нянька. – Пятьдесят лет назад ему случилось проезжать отрогами наших гор, чьи священные вершины дают приют звездам. Государь услышал голос Ургау, снежного кота, поспешил туда и нашел мужа, схватившегося со зверем.

Волкодав видел горных котов в белых, драгоценных, искрящихся шубах. Попадаться владыке вечных снегов в двухвершковые когти было поистине незачем. Хозяева приисков временами ловили и пытались приручать великолепных зверей, но коты в неволе не жили. Отказывались от воды и пищи и умирали.

– Государь не испугался, не испугался и его конь. Кнес подскакал к ним и поразил Ургау копьем, хотя тот и успел стащить его с лошади. Потом он перевязал раны охотника и свои, и никто не знал, где чья кровь на камнях. Тот охотник был След Орла, вождь ичендаров. Он назвал государя отцом, ибо тот стал для него дарителем жизни. Он взял коня государя под уздцы и сам отвел его в Объятие Горы: это наш дом, вырубленный в скалах над облаками, и люди чужих кровей не знают туда дороги. Кнес стал гостем вождя. Все отныне принадлежало ему: и жилище вождя, и стада коз, и любая из его женщин. Каждой из женщин хотелось понести сына от могучего гостя, столь щедро взысканного Богами. «Пусть не сердятся на меня твои жены, родич, – сказал кнес Следу Орла. – Я не могу преступить Правды моей страны: я должен хранить себя для невесты. Осенью моя свадьба». Тогда вождь подозвал младшую дочь и сказал ей: «Вот твой новый отец и господин до конца дней твоих». Так я забыла свое прежнее имя и стала зваться Хайгал, Разящее Копье. Дочь кнеса играла у меня на коленях. А потом дочь его дочери. Я давно не была дома, но знаю, что мой прежний отец все так же ведет наше племя. У нас в горах меньше ста лет не живут.

В голосе няньки звучала спокойная гордость. Она выполнила волю отца и считала, что достойнее распорядиться пятью десятками лет, превратившими ее из цветущей девушки в старуху, было нельзя.

– Однажды я побывал у края того, что вы называете Препоной, – поглядывая краем глаза на кнесинку, сказал Дунгорм. – Мой господин, благородный кунс Винитар, тогда только-только стал Хранителем Северных Врат. Он решил сам объехать все окрестности на несколько дней пути, и я сопровождал его. Предшественник моего господина довольствовался сбором пошлин с купцов и редко выводил войско из крепости. Боюсь, он был не слишком усерден. Совсем не то, что твой будущий супруг, госпожа. Я давно знаю благородного кунса. Боги дали ему сердце воителя и разум ученого…

Волкодав молча слушал.

– Я сам видел, как он измерял расстояния и составлял карты, пригодные и для полководца, и для мирного путешественника. Я был рядом с ним, когда мы забрались в ущелье, загроможденное скалами цвета серого чугуна. Вскоре мы вынуждены были оставить коней. Прости, государыня, но там был такой запах, что пришлось закрыть лица платками. Я помню, мой господин весело посмеялся над нашим видом и пожелал проникнуть так далеко, как только это будет возможно. Но через несколько сотен шагов у нас под ногами разверзся чудовищный провал, со дна которого поднимались зловонные испарения. И каково же было мое изумление, когда мой господин указал мне на висячий мостик, перекинутый через пропасть!

– Препону создали Неспящие-В-Недрах, – с удовольствием пояснила старуха. – Когда Гурцат Жестокий преследовал мой народ, Они раскололи землю у него на пути. Из Препоны потому так и воняет, что трупы злодеев все еще гниют на дне.

– Мой отважный господин пожелал пересечь мостик и посмотреть, что там, за пропастью. Но едва он взялся за волосяные канаты и сделал шаг, как с той стороны послышался голос, сказавший: «Остановись, пришедший с плоских равнин! Здесь начинается земля ичендаров». «Кто говорит со мной? – спросил молодой кунс. – Выйди, покажись. Мы не причиним тебе зла». Тот человек выступил из-за камня. Удушливый туман мешал мне присмотреться, но все же я разглядел статного седовласого мужа в накидке из белого меха. В волосах у него были голубые орлиные перья…

– Мой прежний отец! – уверенно сказала Хайгал. – Никто не носит одежды Ургау, кроме вождя. Он оказал честь твоему господину. Вождь не станет спускаться к Препоне ради простого прохожего!

– Он так и не пустил нас на свою сторону. У нас были замечательные стрелки, но кунс не велел им поднимать самострелов. Мой господин тогда, конечно, не знал, что его будущую супругу воспитывает дочь ичендаров. Он не стал обижать горцев, сказав, что силой тут ничего не достигнешь. С тех пор он не оставляет попыток завоевать их доверие и уже добился того, что мы с ними понемногу торгуем. Такого никогда раньше не бывало. Мы оставляем возле Препоны наши товары, а на другой день находим принесенное горцами для обмена. Осмелюсь даже предположить, мой господин весьма близок к тому, чтобы заключить с ними союз. Некоторое время назад мы увидели среди оставленного ими большую корзину, в которой спал белый котенок.