Распеленать память - Ирина Николаевна Зорина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь вы видите, что говорить нам с вами не о чем. Полагаю, что настало время прекратить нашу переписку со всеми текущими и вытекающими отсюда последствиями.
С коммунистическим приветом
И. Сталин[85]
* * *
В годы вынужденно-добровольного затворничества Юру неожиданно пригласила знакомая школьная учительница провести несколько уроков по Достоевскому в обычной московской школе. Он с радостью согласился и… вел почти десять лет уроки по Достоевскому, а потом и по Пушкину на факультативной основе.
В школе он понял, что без «пушкинской прививки» подростку подходить к Достоевскому опасно. Вот почему начал он разговор со школьниками с пушкинского Лицея.
В 1973 году ребята на уроке спросили своего учителя: «Почему академики осудили Сахарова? А вы нам говорили, что Чехов вышел из Академии российской словесности, когда не утвердили избрание в Академию Горького?» Тогда и родилась у Карякина идея сделать телепередачу о пушкинском Лицее – со сквозной темой о достоинстве, дружбе и непредательстве.
У него уже был опыт работы с прекрасным режиссером учебного канала телевидения Андреем Торстенсеном (они сделали два телефильма – «Преступление и наказание» и «Моцарт и Сальери»).
Работали увлеченно. Согласились участвовать два Юриных друга – актеры Олег Ефремов и Валерий Золотухин. Начальство не разрешило дать в передаче о Лицее песню Булата Окуджавы «Союз друзей» («Поднявший меч на наш союз…»), а потом цензура запретила и прекрасную песню Юлия Кима «19 октября», специально написанную для этой передачи (музыка Владимира Дашкевича). И все-таки телеспектакль получился превосходный и шел на учебном канале семь лет. Пока не пришел очередной донос на Карякина и телевизионное начальство, боясь гнева заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС Ильичева, не распорядилось уничтожить пленки всех его передач.
В эти же «глухие» семидесятые Юрий Карякин сблизился с Юрием Любимовым, стал членом Художественного совета Театра на Таганке и написал инсценировку романа «Преступление и наказание». Премьера состоялась 12 февраля 1979 года. Спектакль шел много лет, а когда Любимов вынужденно оказался в эмиграции и его лишили советского гражданства, «Преступление и наказание» увидели во многих странах Европы и даже в Японии.
На Таганке Карякин сдружился с Владимиром Высоцким, который играл Свидригайлова (это оказалась его последняя роль в театре). Позднее Карякин признался, что Высоцкий стал для него «молодым учителем», открыл новую форму жизни – сделать невозможное, одолеть себя: «выйти из повиновения».
В середине 1970-х Карякин сделал инсценировку еще двух повестей Достоевского «Записки из подполья» и «Сон смешного человека» для театра «Современник». Спектакль «И пойду! И пойду!» в экспериментальной постановке Валерия Фокина довольно долго шел на Малой сцене театра, и сам Фокин годы спустя признался: «Это был лучший мой спектакль». А Константин Райкин, исполнявший роль Подпольного, возобновил его тридцать лет спустя как «Вечер с Достоевским» для своего юбилея в 2010 году в театре «Сатирикон».
Продолжая много работать над Достоевским, Карякин в конце 1970-х – начале 1980-х годов опубликовал несколько важных статьей, из которых выросла его главная книга тех лет «Достоевский и канун XXI века». Книга получила невиданное количество рецензий, отзывов многих писателей, журналистов и, конечно, специалистов по творчеству Достоевского. Вяч. Вс. Иванов начал свою рецензию так: «Это такая книга, что о ней нельзя просто и спокойно писать. Хочется крикнуть: „Как, вы еще не прочли? Спешите!“ Таких книг я видел мало на своем веку».
Каждая статья Карякина, его театральные и телевизионные инсценировки, его книги тоже были поступками. И потому всегда вызывали особый интерес.
А в конце 1979 года Карякин, абсолютно «невыездной», через своего друга Анатолия Черняева добился командировки в Кампучию, чтобы своими глазами увидеть зверства Пол Пота – революционную бесовщину на азиатской почве. Вернувшись, пишет об этом, много выступает там, где только дают возможность говорить.
* * *
С началом перестройки кончилась кабинетная жизнь. Карякин активно включился в общественно-политическую борьбу. Его публицистические тексты – знаменитые статьи «Стоит ли наступать на грабли», «Ждановская жидкость» и другие – печатались большими тиражами. Слово становится поступком.
В 1989 году Юрий Карякин был избран депутатом от Академии наук СССР (не имея никаких степеней и званий) на Съезд народных депутатов. Но его доверенным лицом был А. Д. Сахаров, и, соответственно, Карякин был доверенным лицом академика. Не могу удержаться, чтобы не рассказать о казусе на Ученом совете ИМЭМО. Директор В. А. Мартынов докладывает о том, кого избрали от Академии наук на Первый съезд народных депутатов. Не может вспомнить фамилию Карякин. Да и кто его знает? Не академик, не членкор, даже не доктор и не кандидат? И вдруг как-то совсем по-семейному говорит: «Ну, вы знаете: муж нашей Ирочки Зориной». Всеобщий хохот.
Июль 1989 года. Карякин, депутат Первого съезда народных депутатов, выступает с предложением вернуть гражданство Солженицыну, предлагает вынесли Ленина из мавзолея и захоронить его по-христиански, на Волковом кладбище в Питере. Отчаянно бросается на защиту Сахарова против «агрессивно-послушного большинства», зашикавшего, захлопавшего нашего нравственного гения. Страшно вспомнить, но свой первый инфаркт Карякин схлопотал именно на трибуне съезда. Потом Юра Рост назовет его инфаркты «идеологическими».
В 1988 году А. Д. Сахаров, А. Адамович, Ю. Карякин и Ю. Афанасьев стали учредителями общества «Мемориал» и создали клуб «Московская трибуна», где развернулись открытые и острые дискуссии.
В дни путча в августе 1991 года Юра находился в Белом доме, рядом с Ельциным. Выступал перед участниками «живого кольца» в рубке радиостанции «Эхо Москвы». 19 августа на базе закрытой путчистами газеты «Московские новости» вместе с Егором Яковлевым участвовал в создании «Общей газеты».
Страна политизировалась. Карякину, как и другим шестидесятникам, ученым, экономистам, деятелям культуры, казалось, что нужно помочь новой рождавшейся демократической власти в проведении столь необходимых реформ. Это увлечение возможностями реальной политики, реального действия продолжалось довольно долго. Гражданский потенциал Карякина был реализован на съездах народных депутатов, в работе Президентского совета Ельцина, в выступлениях на телевидении, радио и многочисленных встречах с людьми, с читателями. Карякин, по словам Вяч. Вс. Иванова, «стал политиком, потому что был он таким философом, который хотел служить гражданскому обществу. Благодаря своей энергии, воле, уму, он оказался в кругу тех
