Горячий Генерал или Дневник путешественницы во времени - Марина Де Бурбон

претендуете. А то вы не видите дальше своей разбитой души, когда вы уже забудете об этой бесполезной мести?

— Никогда, — тут же ответила она, — Тан Ке Ши убил мою мать…

— А вы убили его отца, сестру, а он вашего отца, а вы его брата. Это никогда не закончится. И кто-то просто должен остановиться.

— Но этот кто-то не я, — устремив взгляд в пустоту, сказала Сон Нян, — я не остановлюсь никогда.

Ее лицо как лицо мраморной статуи, навсегда прекрасно, но и навсегда запечатлено в одной эмоции. Мне стало не по себе от мысли, что эта женщина, возможно, не в себе. Она как будто затерялась во времени. Значение для нее играли только надуманные истины, относящиеся к ее ограниченному миру.

— Ваше Высочество, я уважаю ваше право на минутку посттравматического шока, но что было, то прошло. Затерялось во времени. С момента смерти вашей матери и других близких, вы и сами рискнули обернуться в кровожадное чудовище.

— Да как ты смеешь, стерва! — Сон Нян с размаху влепила мне пощечину.

Мои губы скривились. Я тоже разозлилась. Но я выразила это лишь выражением крайнего презрения на лице.

Сон Нян заметила это, она сделала шаг ко мне, так что я вблизи увидела ее накрашенные алой как кровь помадой губы.

— Ты еще у меня кровавыми слезами заплачешь за все, что разрушила. Я уничтожу все, что тебе дорого и всех, кого ты любишь. И ты будешь на коленях просить моей милости, но не получишь ее. И тогда тебе станет так невыносимо, что сама захочешь умереть. Вот увидишь.

38. Прочь маски

Дайду. Дворец Императора.

Я думала о том, стоит ли мне встревожиться из-за слов Сон Нян. Но хоть убей не находила для этого повода. Баян, хорошо вооружив армию, отправился в наступательный поход на южные границы Юань, где остались еще непокоренные монголами земли. Тал Тал занял должность вице-канцлера, а я и Тан Ке Ши составили компанию принцу Махе, что было весьма кстати после всех тех потерь, что настигли бедного ребенка.

В первую очередь нам необходимо было заняться внутренней политикой. Для этого Тогон и подписал указ о создании специального комитета. В одно утро как раз и прошло первое собрание. Тал Тал распорядился устроить заседание в белой беседке в саду. В наш комитет входил сам Тал Тал, я, Тан Ке Ши и Тогон, ну и соответственно Баян, которого тут сейчас не было.

Как только все расселись по местам, то я вышла, как говорится, к доске и собиралась зачитать доклад о новом способе посадке тутовых плантаций. Но вдруг я увидела, как к нашей беседке приближается фигура Гвиби Ки, облаченная в жемчужный халат и негодование.

Высокомерно задрав голову, она полоснула по мне взглядом и прошла внутрь, встав напротив императора. Тогон находился в благостном расположении духа.

— Гвиби, рад тебя видеть, но почему ты здесь, что-то произошло? Я сейчас занят государственными делами, ирригация, плантация, акация, трансформация… — император потряс свитками, которыми мы его нагрузили.

— Ваше Величество, — ответила Сон Нян, — как же вы заняты государственными делами, если перед вами стоит госпожа Мату, должно быть, она собирается показать вам какой-то танец, если это уместно.

И она бросила взгляд на Тал Тала.

— Танец? — усмехнулся Тогон.

Я собиралась ответить, но увидела предупреждающий жест рукой от Тал Тала, и вовремя захлопнула варежку. Было бы верхом неприличия сейчас влезть в разговор королевских особ. И несмотря на наш тесный кружок, мы все же соблюдали весь официоз, о котором я успела позабыть, вылетя из дворца.

— Я не знаю точно, какими талантами славится супруга господина Тал Тала, — уклончиво ответила Гвиби.

Тогон рассмеялся.

— Нет, ты не поняла. Нян Ын, мы здесь действительно не развлекаемся, госпожа Мату весьма образованна в схемах надсадки и прорастений, — почесав висок, сообщил он, — она составила план, по которому наш народ сможет преодолеть неурожай последних лет, так ведь. Господин Тал Тал?

Тал Тал кивнул. Я улыбнулась, наблюдая за тяжелым взглядом Сон Нян.

— Ну так если все эти люди, — она неопределенно махнула рукой в сторону Тан Ке Ши, напряженно вцепившегося в перила, — хотят блага нашей стране, то отчего вы так обидели меня, Ваше Величество, и не позвали меня в этот комитет? Я днями и ночами бьюсь над нуждами простого народа. А меня так легко отстранили, я хочу входить в комитет, я вообще-то Гвиби или где? Раз вы уже принимаете сюда… — я думала, что она ляпнет «кого попало», но она сдержалась, — всех у кого есть право выдвигать идеи.

— Ну разумеется! Ну разумеется, — облегченно вздохнул Тогон, не собираясь ссориться с любимой женой, — ты можешь присутствовать.

— Для нас это честь, — брякнул Тал Тал, я сжала губы, но потом расплылась в фальшивой улыбке.

Черт! Только ее тут и не хватало. Гвиби заняла место возле императора, а я сжимая веер в потных ладошах, который использовала вместо указки, почувствовала себя так, словно защищаю диплом. Помню, меня чуть не стошнило. Я не любитель публичных выступлений, поэтому корявым языком я принялась объяснять, чего собственно хочу.

В процессе Тал Тал иногда задавал мне подбадривающие вопросы, Тан Ке Ши зеленел в углу, а Тогон смотрел на меня такими радостными глазами, будто я ему описываю как пополнить казну без проблем.

— Ваше Величество, — сказала я, закончив рассказ, — если вас все устраивает, могу я поднести вам на подпись этот документ?

— Да, подойди, — ответил Тогон, заискивающе поглядывая на Соньку. Но она никак не разделяла его энтузиазма, попивая чаек.

Я подошла, встав сбоку, император поднял голову, и мы встретились взглядами, хотя это и было запрещено этикетом. Но раньше мы, конечно, так поступали. Я едва собралась отвести глаза, как заметила, что лицо Тогона словно застыло, улыбка никак не могла сползти с его губ, а глаза остекленели. Он подался вперед, медленно заваливаясь на бок, прямо на меня. Руками он скользнул по моему платью, чуть не стянув пояс с талии, прокатился дальше и всей своей тяжестью упал со стула, повалив и меня.

Раздались испуганные крики слуг. Я оказалась прямо под Его Величеством, он тяжело хрипел мне в грудь. Надо мной сразу же возникло лицо Колты, он приподнял императора за плечи. Лицо Тогона было белее мела, а губы посинели.

— Мату, Мату, Колта, — прошептал он, вцепившись пальцами в мой ворот, — помоги мне, помоги…

Из-за сопротивления Тогона Колта никак не мог его оторвать от меня.

— Лекаря! Придворного лекаря срочно! — закричал Колта, покраснев как помидор, пытаясь оттянуть