Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меж тем, некоторые иноки Симонова монастыря, узнав, куда удалился Кирилл, пришли к нему; стали приходить и многие из окрестной страны с просьбою о пострижении. Тогда Кирилл построил храм в честь Успения Богоматери и положил начало новой обители. Он дал своим инокам весьма строгий общежительный устав, и сам служил постоянным примером его точного исполнения. Житие его говорит, что во время продолжительных богослужений, он никогда не только не садился, но и к стене церковной не прислонялся, и ноги его были «подобно столпам». За общею монастырскою трапезою наблюдалось совершенное молчание, и слышался голос только одного чтеца. После умеренной трапезы братия также молча расходилась по келиям, избегая всяких бесед; посещать друг друга дозволялось только в крайней нужде. В келье у себя никто не мог держать ни особых вещей, ни припасов; даже пить воду ходили в трапезу. Кирилл к тому времени был человек образованный; он много занимался чтением книг и списыванием их, сочинял монастырские правила, писал наставительные послания.
Слава о подвигах Кирилла была так велика, что князья и бояре обращались к нему за советами и просили его молитв, наделяя его обитель дарами и вкладами. Преподобный благодарил за приношения; но при этом твердым и даже строгим тоном самих князей наставлял в правилах добродетели. Так в одном своем послании к великому князю Василию Дмитриевичу он поучает его смирению и справедливости. «Как на кораблях, — пишет Кирилл, — если ошибется наемный гребец, от того небольшой вред плавателям; если сам кормчий ошибется, то целому кораблю грозит гибелью. Так и с князьями: когда кто из бояр согрешает, то не всем людям творит напасть, а только себе; если же сам князь грешит, то причиняет вред всем ему подвластным». При сем преподобный увещевает Великого князя помириться с князьями Суздальскими и оказать им справедливость, чтобы прекратить кровопролитие. В другом послании, обращенном к брату великого князя Андрею Дмитриевичу Можайскому, в уделе которого находился и самый Кириллов Белозерский монастырь, преподобный распространяется особенно о праведном суде. «Ты властелин в своей отчине и поставлен от Бога унимать людей от лихого обычая. Суд бы, господине, творили праведно как пред Богом; поклепов и подметов бы не было; судьи бы посулов неимали, и были бы довольны своими уроками». «Чтобы корчмы в твоей отчине не было: от нее великая пагуба душам; христиане пропиваются, а души их гибнут. Также, господине, и мытов бы у тебя не было; понеже то куны неправедные; а где перевоз, там пусть взимают за труд. Также разбоя и татьбы в твоей бы отчине не было; а не уймутся от своего злого дела, и ты вели их наказывать». В третьем послании, к другому брату великого князя, Юрию Дмитриевичу Звенигородскому, Кирилл утешает князя по случаю болезни его супруги и обещает молиться за нее. «А что господине, князь Юрий, писал мне грешному, что издавна жаждешь видеться со мною, то ради Бога не делай сего и не приезжай к нам». Преподобный боится в таком случае искушения и лишней молвы в людях; он грозит уйти из монастыря, если князь вздумает приехать. Кирилл управлял своим монастырем в течением тридцати лет, и скончался, достигнув девяностолетнего возраста (в 1427 г.).
Из других замечательных монастырей Северной Руси, возникших в ту же эпоху, упомянем следующие:
Около Костромы в первой половине XIV века основалась обитель Ипатьевская, строителем которой был ордынский выходец мурза Четь, принявший крещение. В то же время в окрестностях Нижнего Новгорода явился монастырь Печерский, основанный Дионисием, впоследствии архиепископов Суздальским. Из этого монастыря в XIV веке вышли иноки: Евфимий, устроитель Спас-Евфимиевского монастыря в Суздале, и преподобный Макарий Унженский. Макарий сначала устроил монастырь на правом берегу Волги в Юрьевском уезде. Но, тяготясь почетом и похвалами себе от окрестных жителей, он ушел далее на восток, и поселился на левом берегу Волги, на так называемых Желтых водах, в стране Черемисов, и здесь основал монастырь Желтоводский. Сей последний и возникшие около него селения сделались рассадниками христианства и русской гражданственности посреди языческих инородцев. Но Желтоводская обитель разорена была вконец татарами Улу-Махмета во время их набега (в 1439 г.), и долгое время потом находилась в запустении. А преподобный Макарий, отпущенный из татарского плена, ушел на Унжу, и здесь в глухом лесном краю основал другой монастырь, Унженский. В Твери знаменит Отроч монастырь, возникший в XIII веке. С его основанием связалась следующая романтическая легенда. Один из отроков или дружинников Тверского князя Ярослава Ярославина, по имени Григорий, помолвил за себя Ксению, дочь сельского церковнослужителя. Жених и невеста в брачных одеждах готовились уже идти в храм для венчания, когда в село приехал князь Ярослав. Увидя Ксению, князь так пленился ею, что вместо отрока сам повел ее к венцу. Опечаленный Григорий удалился от мира, сделался иноком, и в окрестностях Твери построил монастырь Успенский, который будто бы по его прежнему званию и получил свое наименование «Отроча». (Известно однако, что вторая супруга Ярослава, Ксения, была дочерью новгородского боярина.)
Особенно распространением монастырского строительства в эту эпоху, как и в предыдущую, отличалась земля Новгородская, где архиепископы, бояре и вообще богатые люди соревновали друг другу в основании новых обителей. Из появившихся в окрестностях самого Новгорода назовем: Деревяницкий — Воскресенский, Болотов — Успенский и Сковородский — Михайловский, основанные архиепископом Моисеем в XIV веке. В числе окрестных монастырей был и Покровский Щилов, лежавший на правом берегу Волхова, против знаменитой Юрьевой обители, основанный в начале XIV века монахом Олонием (Леонтием), по прозванию Щи-лом. Этот монастырь, сам по себе ничем не замечательный, известен, собственно, по следующей легенде, связанной с его основанием. Был в Великом Новгороде посадник Щил, который сильно разбогател тем, что отдавал свои деньги в рост. В старости он задумал построить церковь и при ней монастырь; для чего взял благословение у новгородского владыки. Когда храм был уже готов и Щил
