Фаворитка (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Признаться, ваша светлость, вы мне симпатичны, — произнес он и сделал приглашающий жест: — Прошу.

— Где мы? — с зарождающейся паникой спросила я.

Лже-гвардеец снова вздохнул и велел:

— Лайсс, за дело.

Менталист сжал мои плечи:

— Идемте, ваша светлость, идемте.

Я послушно шагнула, успокоенная мягкой интонацией и теплом рук Утткера. Скурк пристроился рядом, сам устроил мою руку на сгибе своего локтя и продолжил:

— Вы мне и вправду симпатичны, и как женщина, и как человек большого ума и души. Поверьте, мы вовсе не желали пугать вас, но вы сами вынудили нас к решительным действиям. Зачем вы стали разбираться с побегом господина Утткера? К чему было ворошить эту историю, когда до того были поглощены своими заботами? Разве вам не хватало дел? Мне, как человеку, который был подле вас столько лет, лучше многих известно, насколько вы бываете поглощены работой. Удивительное трудолюбие, не могу этого не отметить. Знаете, мне когда-то казалось, что вы попросту пустая взбалмошная особа, и фантазии ваши такие же, однако за эти голы я успел даже проникнуться вашими идеями. А ваше дружелюбие и легкий нрав, когда вы позволяете себе расслабиться, завораживают. Всегда было приятно слушать ваш смех, когда я шутил. Вы были прекрасной госпожой, Шанриз.

— Какое лицемерие, — ответила я, впрочем, вовсе не испытывая неприязни стараниями менталиста, державшего меня за вторую руку.

— Вы неправы, — возразил Скурк. — Я говорю искренне. За четыре года я узнал вас много лучше и избавился от прежнего предубеждения. Если бы я был себе хозяин, то стал бы вашим верным псом, как и остальные гвардейцы. Они вас обожают.

— Не все, — сказала я, разглядывая высокие тяжелые двери с чеканкой, которые вели внутрь замка. — Трикес был связан с вами.

— Еще бы, — усмехнулся маг. — Он мой младший брат, и я несколько зол, что он попался. Да, он не канаторец, если вам от этого станет легче, и в гвардию попал почти перед вашим первым приездом в герцогство. Ему пришлось извернуться, чтобы стать вашим телохранителем. Хвала Богам, я успел увидеть, как его взяли. Меня не заметили, но мне хватило шипения Мейтта и его парней, когда они прижали брата к стенке. Я едва сумел сбежать.

— Ильма…

— О, она вас не предавала, — отмахнулся маг. — Но девчонка увидела Лайсса. Разумеется, она узнала его и собиралась донести вам. От прежней любви в похорошевшей мышке не осталось и следа, зато благодарность вам оказалась сильна. Парню пришлось спешно вмешаться. Он стал для баронессы Стиренд невидимкой. Власть Лайсса над ней сильна, благодаря тому, что она долгое время была под его воздействием. Это же стало причиной того, что мы отправили ее милость за вами. Для вас не секрет, что господин Утткер достаточно слаб, и без усилителя дара не может удержать влияние, а усилитель использовать невозможно, потому что Элькос уткнется носом в землю, как охотничий пес и примчится на запах. Поэтому нам оставалась только баронесса Стиренд. И то она стала сопротивляться. Как она вцепилась вам в руку, желая не пустить в покои! Я уже думал, сейчас всё сорвется.

Я посмотрела на Утткера, затем перевела взгляд на Скурка и нахмурилась, вспоминая мысль, мучившую меня перед переходом. Мы уже вошли в замок и теперь поднимались по простой узкой лестнице, где недавнему гвардейцу пришлось уйти вперед, чтобы менталист мог удерживать мое сознание под контролем. Впрочем, это не вызывало протеста, по поводу того, что Лайсс прикасается ко мне, я не испытывала никакого раздражения. Мне было спокойно, и даже любопытство было притуплено. Если бы Скурк сам не делился откровениями, я бы, наверное, не стала задавать вопросов.

— Вам, должно быть, любопытно, почему Элькос не замечал меня, — вновь заговорил маг, когда добрался до верхней ступени. Он вновь предложил мне руку, и я не отказалась от поддержки, но это была привычка, а не желание воспользоваться услужливостью моего недруга. Однако он сам невольно подсказал то, над чем я мучительно размышляла, а потому мой похититель получил согласный кивок в ответ. — Всё до невозможного просто, моя дорогая. — Я покривилась, услышав его обращение, но маг предпочел этого не заметить. — Я не позволял своей силе скапливаться. Сливал ее в накопители и был совершенно пуст. Мой братец делал то же самое, и потому мы, как и Лайсс, оставались невидимками. Впрочем, менталисты – вообще особый случай. Их дар и без того имеет иную природу, он скрыт внутри разума и переходит в чужой разум, поглощая его, а потому не является активным и не оставляет следа. Я, если будет понятней, оставляю что-то вроде шлейфа силы, и это делает меня уязвимым. А менталист, особенно слабый, если не использует дар, даже по ауре может быть не отличим от неодаренного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но мой накопитель уловил его, — заметила я.

— Разумеется, — кивнул Скурк. — Магистр сотворил не просто накопители – это ловушка для любого выплеска магии. Как только магический поток касается вас, кристалл улавливает изменение вашего состояния и, как гончая, ухватывает след и вытягивает поток. Жаль, что я выкинул ваши накопители, мне бы хотелось изучить их. Верховный маг – великий затейник и по праву занимает свое место, хотя я бы сумел, наверное, даже превзойти его. Быть может, однажды… кто знает, — он лукаво подмигнул, а я покачала головой.

Стало быть, он метит в верховные маги. Любопытно, что его могло связать с герцогиней Аританской, уж не пообещала ли она честолюбивому магу место Элькоса? И я остановилась.

— Что случилось? — спросил меня Скурк.

— Это… Аритан? — спросила я с изумлением. — Вы привели меня в Аритан?

— Вы совершенно правы, ваша светлость, — улыбнулся маг. — Это Аритан, и вы будете иметь честь предстать перед хозяйкой этого герцогства.

— Сомнительная честь, — усмехнулась я. Тревоги не было. Утткер продолжал удерживать меня в состоянии покоя. — Да и вряд ли убийца становится законным хозяином имущества убитого. Она здесь всего лишь вынужденная гостья, которую терпят потому, что она Стренхетт. Кстати, что вас связывает с ней? Вам посулили место верховного мага? Так ее светлость не имеет ни веса, ни силы, и никогда их не имела. Герцогиня Аританская – последний человек, кто может утолить даже собственные честолюбивые потребности, не то что чужие. Всего лишь непомерное самомнение и аппетиты.

Маг усмехнулся и покачал головой. Теперь мы шли по длинному серому коридору, и я поняла, что это путь прислуги. Скурк не спешил себя обнаружить.

— Скажем так, — вновь заговорил бывший гвардеец, — я в силах помочь ее светлости, а она может помочь мне. Когда-то герцогиня выручила меня, я не остался в долгу. Мы подружились, а дружба способна рождать взаимовыгодное сотрудничество. Уж вам-то это известно получше многих. Стоит только вспомнить герцога Ришемского. Когда-то вы его терпеть не могли, однако прошло время, и вот вы уже мирно бредете под руку по парковым аллейкам, даже целуетесь.

Если бы не Утткер, я бы вспыхнула от негодования, но сейчас я лишь приподняла брови:

— Вы целуетесь с герцогиней? — полюбопытствовала я и хмыкнула, насмешка все-таки пробилась и через наведенное состояние покоя.

— Я не об этом, — несколько досадливо отмахнулся маг и вдруг негромко рассмеялся. — Поразительно, — произнес он с улыбкой, — меня раздражает, что не могу разговаривать с вами обычной. Думаю, беседа вышла бы острей и интересней. Но иначе никак. В своем разуме вы переполошите половину замка, а здесь есть не только верные слуги герцогини. У вас еще остались вопросы? Вскоре мы дойдем на нашей цели, и я уже не смогу удовлетворить ваше любопытство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вновь поглядев на Утткера, я спросила:

— Как вы устроили побег?

— Ну, разумеется, — маг снова улыбнулся. — Вам это должно быть интересно. Отвечу. Разгадка проста – фрис, вы с ним знакомы. Правда, на вас он не произвел должного эффекта, благодаря защите магистра Элькоса. Так вот Хейм, это мой брат, скажем так, заморозил конвоиров, открыл карету и выпустил арестанта. После снял браслеты… Я вижу в ваших глазах недоумение. Он ведь мой брат, а значит, тоже маг, и он знал, как открыть замок. Ну а после этого Хейм снял чары, и часовые продолжили нести службу, уверенные в том, что всё время были в сознании, а узник продолжает томиться под замком. Вот и вся тайна, дорогая.