Букет полыни - Ольга Романовская

Наконец настал день свадьбы.

Невесту разбудили затемно, тщательно вымыли и натёрли душистыми травами в четыре руки. Затем под бдительным оком леди Эверин начали одевать.

Стефания продрогла, пока затягивали корсет и крепили пояс с кринолином. Первый затянули так туго, что она едва могла дышать.

Ноги затянули в тончайшие шёлковые чулки с кружевом. Точно таким же были оторочены панталоны - такие, по мнению, Стефании больше подошли бы сестре.

- Ты должна быть соблазнительна в нижнем белье, - мать ударила по руке дочь, пытавшуюся натянуть панталоны повыше.

Стефания вздохнула и кивнула, беспрекословно смирившись с алыми подвязками.

Платье с открытыми плечами как нельзя меньше подходило для холодного замка, зато позволяло любоваться красотой фигуры невеста, богатыми переливами ткани платья, его затейливой отделкой из кружева, вышивки, драпировок и жемчуга.

Волосы невесты уложили в сложную причёску, скреплённую заколкой с бриллиантами - подарком жениха. Ниже неё спускалась плотная вуаль, украшенная, как и желала леди Эверин, флёрдоранжем и всевозможными драгоценными и полудрагоценными камнями от прозрачного до молочного оттенка. Весила она столько, что Стефании стоило большого труда держать голову прямо.

Наряд довершали бледно-розовые туфельки, перчатки до локтя и фамильные бриллианты: их, как старшей дочери, родители дарили Стефании.

Накрашенная, одетая и надушенная, невеста дрожала и куталась в вуаль, словно в накидку. Она была длинной, до пояса, так что с успехом заменяла накидку.

Пришёл священник и исповедал Стефанию. Лэрд и леди Эверин в это время терпеливо ждали за дверью.

Но вот, наконец, дверь отворилась, и святой отец вывел за руку невесту. Из-за наброшенной на лицо вуали Стефании поневоле приходилось полагаться на поводыря: сама она практически ничего не видела сквозь плотную ткань.

Отец взял её за другую руку, и власть земная и духовная повели невесту вниз, к экипажу.

Под славословие дворни пёстрая вереница карет и всадников двинулась к монастырю Святого покрова. Половину пути пришлось проделать пешком: горная дорога была слишком крута для повозок. Дам, разумеется, пересадили на лошадей.

Монастырь Святого покрова неспроста был выбран вместо деревенской церкви или замковой капеллы. Во-первых, он без труда вмещал всех гостей, во-вторых, пользовался доброй славой среди местных жителей. По поверью, благодать господня спускалась на головы тех, кто переступит его порог, а частица святого покрова дарила здоровье.

Сочетать браком виконта и его невесту должен был настоятель монастыря.

Со Стефании до сих пор не сняли вуали, она, как слепой котёнок, вошла в сопровождении отца и священника в древний аскетичный собор, казалось, бывший продолжением скалы.

Запели певчие, зазвонили колокола на звоннице, весело, звонко. И смолкли, когда двери собора закрылись за последним гостем.

Священник отошёл в сторону, уступив место виконту Сибелгу. Он вместе с лэрдом Эверином на вытянутых руках довели Стефанию до алтаря. Только тогда отец откинул вуаль с лица дочери, прочёл свои последние назидания и удалился на место подле супруги.

Брачующиеся поклонились настоятелю и взошли на возвышение, где преклонили колени перед ликом господним.

Приор не стал утомлять собравшихся долгой проповедью, коротко рассказал о таинстве брака, его значении и обязанностях, которые должны принять в нём муж и жена. После выяснил, является ли желание соединить свои судьбы добровольным, не видит ли кто препятствий оному, не имеют ли жених и невеста иных брачных обязательств, пусть и давних, и только после этого преступил к сути обряда.

Виконт сухо, не задумываясь, согласился взять девицу Эверин в жёны и встал. Стефания произнесло своё 'да' и слова брачной клятвы тихо и нерешительно, но настоятель не заставил повторять.

- Отныне и присто вы есть одно тело и душа. Да растворится жена в муже своём, а муж не злоупотребит своей властью. Объявляю виконта Ноэля Сибелга, барона Атверского, владетеля Овмена, супругом леди Стефании Эверин, а её провозглашаю женою его со всеми титулами мужа. Что соединил бог - да не разрушит человек! Можете обменяться кольцами и подарить супруге первый поцелуй.

Ноэль Сибелг извлёк из внутреннего кармана парадного камзола бархатный футляр, раскрыл его и попросил служку подержать.

В ярком свете дня и свечей блеснули золотые кольца с гравировкой. Мужское - массивное, с большим алмазом, женское - тоньше, изящнее, с мелкой россыпью тех же камней. Гравировка - выведенное вязью имя рода.

Виконт первым надел кольцо на палец супруги и с лёгкой улыбкой проследил за тем, как Стефания проделала то же самое.

Первый поцелуй вышел немного не таким, как ожидал настоятель. Ноэль взял в ладони лицо жены, откинул мешавшую вуаль и легко прикоснулся к губам. Затем лизнул их, будто пробуя на вкус, и только потом приоткрыл рот Стефании, скользнув языком внутрь.

Поцелуй прервало тихое покашливание священника.

Виконт неохотно оторвался от губ жены, взял её за руку и продемонстрировал родственникам и гостям окольцованные пальцы:

- Приветствуйте Её милость виконтессу Стефанию Сибелг, баронессу Атверскую! Да ниспошлёт ей бог плодородное чрево.

Все покорно поднялись со своих мест, ответив громогласным: 'Приветствуем!'.

Гости потянулись к выходу, а молодые вслед за настоятелем прошли к капелле, где хранилась монастырская реликвия. Священник отворил ковчежец, явив взору полуистлевшую ткань. Супруги по очереди приложились к ней губами.

В Овмене молодожёнов встретили музыкой, пением и ликованием.

Девочки из соседних деревень бросали под ноги свадебной процессии зерна пшеницы и лесные орехи, мальчики устилали дорогу от моста до замкового крыльца еловым лапником.

В дверях служанки осыпали Стефанию мелкими монетами. Она подняла, сколько смогла, и бросила в толпу. Девушки тут же бросились их ловить, желая так же удачно выйти замуж.

Пол главного зала устилали цветы. Казалось, он превратился в благоухающий сад.

Свечи во всех гигантских люстрах зажжены, как и канделябры на огромном столе. Он, словно змея, оплетал весь зал, оставив свободное место лишь посредине, для танцев.

Молодожёнам полагалось место на возвышении, в кругу близких. Они сидели лицом ко всем гостям, в торце зала.

Стефания нервничала, сидела, потупив взор. Она мало ела, практически ничего не пила, хотя в её честь с завидным постоянством провозглашали тосты.

- Вам не нравится еда? - заметив её поведение, поинтересовался виконт. - Попробуйте гусиного паштета - он необычайно нежен. И пригубите наконец свой бокал: мы выказываем неуважение гостям.