Букет полыни - Ольга Романовская

Самолюбие лорда было польщено. Он предвкушал, что вот сейчас она признается ему в любви: ведь несомненно, что именно это чувство привело его будущую невесту в сад в такой час, но Хлоя неожиданно встрепенулась, замотала головой, закрыв лицо руками, заявила, что ей лучше уйти.

- Отчего же?

Лорд хотел слышать её признание, не желал отпускать без ласкающих слух речей, хотел быть победителем, а не только женихом, безраздельно владеть ей без остатка, подчиняя своей воле.

- Оттого, что я испытываю к вам недостойные чувства. Я вас…

Не договорив, Хлоя рухнула на скамью, эффектно раскинув руки. Завязки развязались, накидка сползла, обнажив вздымающуюся от редкого, но глубокого дыхания грудь.

Пару минут лорд Дуглас стоял неподвижно и просто смотрел на неё, любуясь в последних красках дня, почти полностью залитых синевой ночи, потом опустился на одно колено, пробуя привести в чувства - безрезультатно. Подумав, он решил перенести находившуюся без сознания девушку во дворе. Ни о каком возвращении к друзьям не могло быть и речи.

Бережно взяв Хлою на руки, лорд Дуглас заметил, что рот её приоткрыт, видны блестящие зубы и кончик языка. Губы девушки казались настолько соблазнительными, что он предпочёл не смотреть на них.

Сомнения девушки насчёт служки оказались напрасными: он выполнил оба возложенных на него поручения. Посланных за врачом слуга отправился к особняку Эверинов.

Лорд Дуглас сам уложил свою ношу на постель и остался сидеть рядом, дожидаясь врача. Ему показалось, что платье давит на грудь Хлои, мешает ей дышать, поэтому решил слегка ослабить шнуровку. 'В этом нет ничего предосудительного, - успокаивал он себя, - так она просто быстрее придёт в себя'.

Атласные ленты легко скользнули под пальцами и разошлись - лорд не успел удержать их, - словно створки устрицы, открывая взгляду жемчужину - тёмно-синий корсет, едва прикрывавший соски.

Амати шумно выдохнул. Сверху он видел всё великолепие груди будущей невесты, такой манящей, тёплой. Дыхание делало её вдвое желанной. Не удержавшись, он обошёл кровать сбоку, наклонился, рассматривая форму, подчёркнутую корсетом, и заглянул в него, увидев скрытое раньше от глаз.

Лорд Дуглас не мог отвести взгляда от двух тёмно-розовых полукружий и непроизвольно засунул руку за пояс штанов. Сообразив, что делает, поспешил вытащить.

Врач всё не шёл, Хлоя всё не приходила в себя. Наверное, она и заночует у них. Тогда её следует раздеть.

Амати потянулся к шнуру звонка, но раздумал. Вместо этого подошёл к двери, выглянул в коридор, и плотно прикрыл её за собой.

Он хотел сам раздеть Хлою - всего лишь снять платье и накрыть одеялом.

Опустившись на колени, лорд снял с её ножек башмачки и задержал пальцы на щиколотках. Затем, чувствуя нарастающее возбуждение, но всё ещё контролируя себя, бережно приподнял обмякшее тело и, расстегнув крючки юбки платья, скрытые поясом, стянул её. Снять верх не составило труда.

Теперь Хлоя лежала на кровати в корсете, нижней юбке, чулках и панталонах. Губы её были всё так же приоткрыты, и в этот раз Амати поцеловал её. Сначала робко, а потом дерзче, коснувшись её языка.

Желание решительно заявило о себе, скрыть его от посторонних было бы невозможно.

Оторвавшись от губ недвижной Хлои, лорд Дуглас осмелел и поцеловал шею, а затем и ложбинку между её грудями. Помедлил, прислушиваясь, и потянулся к завязкам нижней юбки: по его мнению, они тоже мешали девушке дышать.

Хлое стоило большого труда не выдать себя, сдержать улыбку, когда его пальцы коснулись её сосков. Она знала, что теперь он не сможет остановиться. Так и произошло. Обуреваемый желанием лорд, занялся шнуровкой корсажа, приспустил его, полностью обнажив грудь, и занялся освоением новой территории. Руки сменил язык, а пальцы уже скользнули в панталоны Хлои.

'Она всё равно почти моя жена', - сказал себе лорд Дуглас и оставил девушку в одних чулках. Торопливо стянул требовательно топорщившиеся штаны, согнул и раздвинул Хлое ноги и поспешил лечь на неё. Раздвинул пальцами мягкие складки и неглубоко, всего на дюйм, ввёл член.

Хлоя не вздрогнула, не очнулась, фонтаном не брызнула кровь, и Амати, позабыв обо всём на свете, вошёл глубже, пока не достиг предела. Отметив, что обычно его достоинство легче двигается внутри женщины, лорд решил, что так и должно быть с девственницей. Впрочем, девственность Хлои сейчас интересовала его меньше всего. Во всяком случае, куда меньше собственного удовлетворения.

Алкоголь, мысли о любви Хлои, созерцание её груди и чулок с кружевными подвязками ещё больше распалили лорда Дугласа, заставив позабыть обо всём на свете. Он раз за разом со всей страстью, помогая руками, насаживал на себя тело девушки и, увлёкшись, не заметил, как отворилась дверь.

Зато это заметила Хлоя, не разделявшая возбуждения жениха. Она поспешила открыть глаза и в ужасе закричать, попытавшись отпихнуть лорда. В результате вошедшая в комнату Стефания стала свидетельницей того, как Дуглас Амати кончил совсем не так и не там, где хотел.

Хлоя завизжала, поспешив прикрыться одеялом, взяла свидетельницей сестру, что её только что изнасиловали. Сам насильник, пытаясь что-то путано объяснить, прикрывал причинное место штанами, не решаясь надеть их при Стефании. Та, с покрасневшими то ли от смущения, то ли от возмущения щеками, заявила, что обо всём расскажет и лорду Амати, и лэрду Эверину.

Слуг в комнату Стефания не пустила: на этом настояла сестра, сказав, что миледи просто испугалась мыши.

Воспользовавшись моментом, лорд натянул многострадальные штаны и легко согласился убедить отца отказаться от освидетельствования невесты и поклясться, что берёт её девственницей.

Слово своё лорд Дуглас Амати сдержал: врач в особняке Эверинов не появился.

Свиток 3

Дорожная карета, покачиваясь, ползла по дороге. Ехать быстрее было нельзя: и так нещадно трясло на ухабах. Спасали многочисленные подушки, устилавшие сиденья. Что поделаешь - осень! То лили дожди, то ненадолго выглядывало солнце, а ночью и вовсе начало подмораживать. Изо рта людей и животных тонкой струйкой шёл пар, в который раз напоминая, что они движутся на север.

Стефания целыми днями проводила у окна, рассматривая мелькавшие леса, деревни, реки, городки. Ехавшая вместе с ней мать осуждала дочь за ребячество, требовала сидеть смирно, как и положено воспитанной девице, но та впервые шла наперекор её указам. Разве могли книги сравниться с новизной мест?

Заночевав в доме какого-то мелкопоместного дворянина, в начале третьей недели пути, свадебный поезд въехал на территорию земли Атвер. Она показалась Стефании холодной и негостеприимной; мать, южанка по происхождению, долго привыкавшая даже к срединному Грассу, и вовсе нашла её ледяной. Кутаясь в подбитую мехом накидку, леди Эверин советовала всё время держать ноги в тепле, воздерживаться от открытых платьев ('Тебе только простужаться не хватало!') и не оставлять на ночь открытым окно.