Лжебогиня - Валерия Чернованова

Когда Алет закончила читать заклинание, я вздохнула с облегчением и принялась осторожно растирать саднящую ногу.

– Не стоит терять время. Сейчас все маги и верховная жрица в храме, готовятся к ритуалу. В замке остались только придворные и стража, – сказала Мабель, по-прежнему не решавшаяся переступить порог темницы.

Ее слова про ритуал ускользнули от моего внимания. Вместо того чтобы попытаться подробнее разузнать об обряде, я, глупая, спросила у подружек:

– Ну и где наш муж?

Мабель с обидой в голосе проговорила:

– С Кариссой. Я видела, как он входил в ее спальню.

– Вот кобелина! – выразила свое мнение о гуляке Алет.

– Так, хорошо. Если не хотите, чтобы я его съела – да я и сама не могу нарушить диету, – может, его кастрировать?

– А что это значит?

– Отчекрыжить ему причиндалы. Тогда не с чем ему по чужим койкам будет лазить.

– Нет, нет! – хором завопили скромницы.

– На нет и суда нет. Значит, ведите к Кариссе.

Жаль, конечно, обманывать глупышек, по наивности доверившихся мне, коварной. Но делать нечего. Не могу же я наказывать и мирить всех подряд и помогать каждому встречному-поперечному. Самой бы кто помог! Нужно как можно скорее смываться отсюда. Как только представится удобный случай, сразу сбегу.

Послала ментальное сообщение прохлаждавшейся демон знает где рийе:

– Будь начеку! Ты можешь понадобиться в любую минуту. Я собираюсь совершить побег!

Отвертеться от роли укротительницы блудных мужей не получилось. Алет и Мабель вцепились в меня мертвой хваткой, даже припудрить носик не отпустили, сказав, что надо спешить, дабы успеть поймать изменника на горячем.

– Есть предложения, как будем наставлять его на путь истинный?

– Припугните его хорошенько! – воинственно сказала Алет.

– Или объясните, что обманывать собственную жену некрасиво, – надула губки ее подруга.

А может, еще сказать, что перед едой полагается тщательно мыть руки? Он до сих пор об этом и не догадывался, а сейчас возьмет и послушается.

Нет, здесь требуются кардинальные меры. Алет права, нужно напугать изменника до икоты. Так, чтобы впредь неповадно было бегать к любовницам. Правда, надолго ли хватит моего внушения? Как говорят, горбатого могила исправит. Видимо, он из той породы мужчин, которые до конца жизни изменяют своим женам. Но так далеко я заглядывать не собираюсь. Это уже не мои заботы.

Спустившись по винтовой лестнице из башни, служившей мне временным пристанищем, мы очутились в небольшом зале. Стены его были завешаны разномастными портретами, освещенными лишь сумрачным светом. Наверное, многочисленная родня Моранта. Все носатые и угрюмые. Ну и семейка, не приведи господи!

В другое время я бы с удовольствием их разглядела и каждому дала бы оценку, но сейчас было не до этого. Тем более что подружки усердно тянули меня за собой.

Возле двери, ведущей в покои достославной Кариссы, мы остановились. Девушки приникли к замочной скважине и прислушались. Вскоре я заметила, как лицо Мабель покраснело от стыда. Алет же побелела от гнева.

– Фелик здесь! – негодующе констатировала девушка и шепотом добавила: – Вы идите, а мы подождем вас в коридоре.

Я заверила, что, как только закончу сеанс внушения, сразу поспешу к ним и стрелой полечу в темницу. Заговорщицы радостно закивали, принялись благодарить меня и заверять, что будут молиться за мою про́клятую душу, когда та расстанется с телом.

Интересно, они действительно настолько тупы или прикидываются? Была бы на моем месте настоящая богиня, она уже давно бы стерла этих дурех в порошок. Мне же приходилось нянчиться со своими легковерными почитательницами.

Приоткрыв дверь, на цыпочках миновала полутемную переднюю. Толстый ковер скрывал шум шагов. Зато мне были отлично слышны охи и ахи, доносившиеся из спальни.

Накувыркавшись с любовницей, развратник решил пойти освежиться. Сквозь приоткрытую дверь мне было видно, как он, виляя тощим задом, пересек опочивальню и скрылся в смежной комнатушке, предназначенной для омовений. Вскоре оттуда послышались плеск воды и гортанное пение.

Я вошла в спальню. Карисса сидела на кровати в чем мать родила и, держа в руках зеркальце в ажурной оправе, самозабвенно наводила красоту на своем, к слову сказать, не очень-то привлекательном личике. Глупышка полагала, что с помощью белил и помады сможет обхитрить саму мать-природу.

Я негромко кашлянула. Глаза девушки плавно разъехались в стороны. Ну вот, еще и косая.

Меня наконец-то заметили. Я приложила палец к губам, грозно прищурилась. Хотела попросить ее убраться по-хорошему из спальни и дать мне возможность потолковать с донжуаном, но не успела. Карисса тоненько вскрикнула, закатила глаза и свалилась в классическом обмороке. Настоящая леди!

Тихо выругалась. Времени приводить в чувство воровку чужих мужей не было. Оглядела спальню. Нужно куда-нибудь спрятать Кариссу. Или попытаться отволочь в переднюю. А потом я займу ее место. Как же «обрадуется» горе-любовник, когда вместо своей обоже обнаружит в постели богиню-людоедку!

Схватив голую девицу за ногу, попыталась стащить ее вниз. Легче было представить, чем осуществить задуманное. Карисса весила как минимум вдвое больше меня и не хотела падать на пол. А придется!

Кое-как мне удалось спихнуть ее с кровати. Послышался глухой стук, голова девицы ударилась о каменный пол. Теперь Карисса уж точно не скоро очухается. Легкое сотрясение ей наверняка обеспечено. Впрочем, я не лекарь, не берусь ставить точный диагноз.

Пока сталкивала ее с кровати, демонова помада кроваво-красного цвета, которую Карисса по-прежнему сжимала в руке, испачкала ее шею и грудь. В полумраке можно было подумать, что с бесстыдницей развлекался вампир. Белая с синевой кожа, темно-бордовые пятна на теле…

Брр! Мне и самой стало жутко. В сумерках все смотрелось очень натурально.

Когда Фелик вернулся в спальню, я уже заняла место любовницы. Лежала, накрывшись простыней. Карисса «отдыхала» на полу рядом.

– Ну что, продолжим веселую игру в перевертыши? – Он скинул парчовый халат, обнажив тщедушное тельце, запрыгнул на кровать.

И что женщины в нем находят? Красотой и мужественностью тут и не пахнет, фигура тоже далеко ниже среднего. Не мужчина, а форменное недоразумение. Может, я не в том месте ищу красоту и силу?

То ли Фелик был подслеповат, то ли опьянен любовью, но сразу не заметил подмены. Глупо хихикая, начал стаскивать с меня простыню, чем привел в неподдельное бешенство. Выпятил было губы для поцелуя… и тут его взгляд уперся в пол, где пребывала в сладком забытье его обоже.

– Карисса? – зачем-то уточнил он. Перевел глаза на меня и завопил от ужаса.

Мужа Мабель подбросило на постели, словно его шарахнула молния. Бедолага хотел сбежать, наплевав на любовницу, правильно рассудив, что той уже ничем не поможешь и пора спасать свою шкуру. Но запутался в простынях и теперь барахтался в них, как жук, попавший в навозную кучу.

– А ну прекрати! – устав наблюдать за его возней, крикнула я.

Фелик сразу замер. Злосчастная простыня почему-то оказалась у него на голове, намотанная наподобие тюрбана. Зато мужские прелести были представлены на обозрение. Тоже, надо сказать, не ахти…

– Прикрой срам и слушай внимательно!

Он послушно сдернул белый лоскут с головы и в одну секунду превратил его в набедренную повязку. Ишь как натренирован!

– Вижу, ты уже догадался, кто я такая.

– О, сиятельная богиня!..

Уже лучше. А то все про́клятая да про́клятая.

Фелик начал бить челом об перину.

– Умоляю…

– Заткнись! Я здесь не для того, чтобы выслушивать твои комплименты.

– Богиня пришла меня наказать!

– Нет, пока только предупредить, – проявила милосердие. – Я уже давно за тобой наблюдаю, Фелик. И чаша моего терпения почти иссякла. А ты знаешь, как Сиариль поступает с неугодными ей мужами.

Бедолага закивал так отчаянно, что я начала опасаться за его голову, а заодно и шею.

– Поверь мне, где бы я ни находилась, в этом или каком другом мире, я в курсе каждого твоего шага, каждой твоей нечестивой мыслишки. Даже думать забудь о том, чтобы изменять жене!

– Я… я больше не буду, – заикаясь, пролепетал он. – Клянусь!

– Чем клянешься? – азартно выкрикнула я.

– Здоровьем Мабель, – не замедлил негодяй с ответом.

Я презрительно фыркнула:

– Оставь ее здоровье в покое. У меня есть идея получше: поклянись тем единственным, чем гордишься.

Муж Мабель опустил скорбный взгляд на простыню. Вздохнул горько и обреченно.

Я заставила его произнести нелепую для меня и страшную для него клятву. Затем изобразила простой магический трюк: щелкнула пальцами – и в воздухе засверкали золотые звездочки. Закончила свое сольное выступление парой непонятных фраз, придуманных на ходу.