Кроваво-красная текила - Рик Риордан

Все шло прекрасно, пока какой-то тип, спрятавшийся за вешалкой, не снял предохранитель со своего пистолета и не приставил его к моей шее.

Лаббок повернулся ко мне и забрал свое оружие, так и не перестав ухмыляться. Тип у меня за спиной не шевелился, но я не стал предпринимать попыток сбежать.

— Добрый день, — поздоровался я. — Мистер Уайт дома?

— Добрый день, — ответил тип, стоявший у меня за спиной. Его голос лился гладко, точно мед по лепешке. — Мистер Уайт дома. Более того, он собирается вас прикончить, если вы не объясните ему, что вам здесь нужно, причем сделаете это без промедления.

Я протянул руку через плечо, предлагая ему ее пожать.

— Джексон Наварр, — представился я. — Третий.

Я досчитал до пяти, решил, что моя жизнь подошла к концу, и уже собрался заключить мир с Иисусом, Тао и агентством, выдавшим мне кредитную карточку, но тут услышал щелчок предохранителя, вернувшегося на место. Ги Уайт пожал мне руку.

— Что ж вы сразу не сказали? — спросил он.

Глава 13

— Вы не передадите мне «Голубую принцессу», мистер Наварр?

Ги Уайт показал садовым совочком на широкую плоскую корзинку с рассадой, которую хотел получить. Я выполнил его просьбу.

Для работы в саду мистер Уайт переоделся в свежевыглаженную джинсовую рубашку, у которой закатал рукава, и джинсы «Келвин Кляйн», завершали его наряд гуарачи[30] на идеально загорелых ногах. Он поменял девятимиллиметровый «глок» на секатор и совочек. Тени от полей соломенной шляпы пересекали лицо, точно татуировка маори,[31] когда он встал на колени около пятифутового участка земли, где принялся выкапывать конические ямки для своих новых малышей.

Стоявший рядом со мной на горячей каменной скамье кувшин с холодным чаем, который Ги Уайт вынес с собой десять минут назад, уже стал темно янтарного цвета. По спине у меня стекал пот, задница превратилась в жареную тортилью, и я с тоской поглядывал на ближайшее патио, куда падала тень от пекана, потом на бассейн и Ги Уайта, но он с довольным видом улыбался, тихонько что-то мурлыкал в унисон с цикадами и совсем не потел.

Мне он больше нравился, когда держал меня на мушке.

— Я от них в совершенном восторге, — сообщил он, вытащил один пластиковый контейнер из корзинки и перевернул вверх дном, чтобы расправить корни. — Вы разбираетесь в садоводстве, мистер Наварр?

— Это не моя специализация. Вы держите в руках какой-то вид вербены?

— Очень хорошо.

— В Средние века ее связывали с колдунами.

Уайт осторожно посадил вербену в ее новый домик и утрамбовал рукой землю. Маленькие гроздья голубых, как хлопок или леденцы, цветов безупречно гармонировали с костюмом мистера Уайта.

— В этом году «Голубая принцесса» впервые появилась в продаже, — объяснил он мне. — Она прибыла из Англии. И ее можно купить только в Южном Техасе. Потрясающая возможность.

Я вытер пот, стекавший с шеи по спине.

— Вы всегда сажаете цветы в середине дня?

Уайт рассмеялся и сел на пятки, и я впервые подумал, что он очень крупный мужчина. Даже несмотря на то, что я сидел, а он стоял на коленях, наши глаза находились почти на одном уровне.

— Вербена — сильное растение, мистер Наварр. Она выглядит нежной и хрупкой, но требует яркого солнца, очень сухой почвы, и ее необходимо постоянно подрезать. Сейчас самое лучшее время, чтобы ее сажать. Многие совершают ошибку, когда начинают баловать свою вербену — боятся обрезать цветы, льют слишком много воды и пытаются защитить ее от солнца. Если обращаться с вербеной мягко и нежно, она начинает гнить, мистер Наварр. Здесь нельзя бояться быть агрессивным.

— Таков ваш принцип в ведении дел? Так было и десять лет назад?

Ни единой морщинки не пролегло на лице мистера Уайта. Его улыбка напоминала улыбку человека, искупившего все свои грехи, человека, у которого нет ни единой проблемы ни в этом мире, ни в каком-то еще.

— Я думаю, мистер Наварр, что вы находитесь под влиянием ложных предположений.

Я расставил руки в стороны.

— И не в первый раз. Может быть, вы выведете меня на правильный путь?

— Если смогу. — В результате земляных работ на поверхность выбрался червяк длиной примерно в шесть дюймов, Уайт резко вонзил в землю лопатку, которая разрезала червяка пополам, но хозяин лопатки, похоже, ничего не заметил. Он снял кожаные перчатки и сделал большой глоток чая, прежде чем продолжить. — Я не имел никакого отношения к смерти вашего отца, мой мальчик.

— Мне уже намного лучше.

Уайт покачал головой.

— Боюсь, что, если вы унаследовали упрямство шерифа Наварра, в нашей с вами беседе нет никакого смысла.

— На протяжении нескольких лет он активно портил вам жизнь. Многие до сих пор говорят, что вам удалось выйти сухим из воды и не понести наказания за его убийство.

Уайт снова надел перчатки и принялся выкапывать второй ряд ямок для «Голубых принцесс». Спокойная, добродушная улыбка, прячущаяся в тени шляпы, не дрогнула ни на мгновение.

— Мне прекрасно известно, что в прошлом я был удобным ответом на многие криминальные вопросы, мистер Наварр.

— В прошлом.

— Именно. Вы не передадите мне 19-5-9, пожалуйста.

— Не понял?

— Удобрение, мой мальчик, рядом с вашей ногой. Возможно, вы этого не знаете, но в последние годы я изо всех сил стараюсь отдать свои долги нашему городу. И я рад, что меня считают добропорядочным гражданином, покровителем многих полезных дел. Я активно культивирую эту роль и предпочитаю ее дурной репутации молодых лет.

— Уверен, что это так. Убийства, распространение наркотиков… вряд ли все это относится к темам, которые прилично обсуждать в клубе «Кивание».

Уайт снова вонзил лопатку в землю, только на сей раз по самую рукоять. Когда он поднял голову, он продолжал улыбаться, но морщины вокруг глаз сказали мне о том, что его терпение на исходе.

— Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Наварр: ваш отец портил мне жизнь, но не так сильно, как это началось после его смерти, когда мной занялись вплотную и когда открыли настоящую охоту на ведьм, пытаясь отыскать, на кого повесить вину за убийство. С тех пор я на протяжении многих лет трудился, чтобы вернуть себе положение в обществе, и мне совсем не хочется, чтобы оно пострадало от беспочвенных рассуждений о далеком прошлом. Надеюсь, я достаточно ясно выразил свои мысли.

Пока Уайт говорил, по лужайке к нам подобрался Лаббок и теперь с почтительным видом стоял в нескольких ярдах, держал в руке сотовый телефон и ждал, когда ему предложат подойти. Уайт дал ему возможность подождать.

— Мы с вами поняли друг друга? — очень тихо спросил меня мистер Уайт.

Я кивнул.

— Кстати, я забыл, как вы обычно убивали своих конкурентов — пулей в глаз?

На мгновение лицо Уайта застыло, потом улыбка медленно вернулась на прежнее место, и он выдохнул:

— Вы действительно очень похожи на вашего отца, мой мальчик. Желаю удачи.

Его голос прозвучал почти искренне, но я ждал от него не совсем такого ответа.

— Может, в таком случае, вам следует попытаться мне помочь? — предложил я.

Уайт проигнорировал мои слова, встал на ноги, стряхнул землю с джинсов и только тут, похоже, заметил стоявшего неподалеку Лаббока.

— О, прошу меня простить, мой мальчик, — сказал он. — Мне нужно поговорить по телефону. Эмери вас проводит.

Эмери протянул мистеру Уайту телефон и кивнул мне, чтобы я шел за ним в дом. Я встал с каменной скамьи.

— Мистер Уайт, — позвал я.

Уайт уже забыл обо мне и мило беседовал с кем-то про погоду в Вера-Крузе. Услышав меня, он оглянулся и убрал телефон от уха.

— Я хочу, чтобы вы меня поняли: если вы лжете, если вы убили моего отца, я собственными руками закопаю вас в вашем саду.

Он улыбнулся, как будто я поздравил его с днем рождения.

— Не сомневаюсь, что вы так и сделаете, мой мальчик. Доброго вам дня.

Он снова отвернулся, совершенно спокойно, и, направившись в глубь сада, заговорил со своим собеседником про плюсы и минусы владения недвижимостью в Мексике.

Эмери взглянул на меня и разок хохотнул, потом похлопал по спине, точно мы с ним старые друзья, и повел в сторону Белого Дома.

Глава 14

— Вот это мне нравится, — заявила моя мать.

Она пришла в мою квартиру около восьми часов, без Джесса, который остался смотреть матч с участием «Рейнджеров». Минут пять она рассуждала про «интересный спартанский вид» моего нового жилища, обрызгала все вокруг эфирным маслом, чтобы очистить ауру, и без особого энтузиазма принялась оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно было бы похвалить. Наконец она заметила мексиканскую статуэтку, которую мне подарила Лилиан.

В тот момент, когда мать взяла ее в руки, Роберт Джонсон зашипел и снова ретировался в чулан. Глядя на статуэтку и вспоминая свой последний разговор с Лилиан, мне захотелось сделать то же самое.