Жена оборотня (СИ) - Арина Стен

дыхание и стоны моей девочки. Когда же она начинала кусать губы, сдерживая себя, я припадал к ее губам, не давая это сделать.

Мне хотелось наслаждаться каждой минутой, что находился внутри нее, каждым движением, каждым очаровательным звуком, что она издавала. И я это делал с радостью, получая такое удовольствие, которого никогда не испытывал, занимаясь сексом со случайными подружками. Я отчетливо осознавал, что ничто в мире не сравнится с теми ощущениями, что охватывали меня, когда я находился в своей волчице. Единственная мысль, что билась у меня в голове была: «Я хочу повторять это снова и снова». Волк со мной полностью соглашался.

Двигаясь в ней, погружаясь раз за разом, надеялся лишь на то, что это будет длиться вечно. Не хотелось даже представлять, что наступит момент, когда мне придется выйти из этого прекрасного тела, покинуть его. В момент наивысшего наслаждения, меня словно ослепило. Закрыв глаза, купался в охватившем меня чувстве единения, которое, как я думал, испытать невозможно.

Перекатившись на спину, прижал девушку к себе, не отпуская и все еще оставаясь в ней. Лениво перебирал волосы Юли, другой рукой гладил ее спину, чувствуя, как до сих пор по ее телу пробегают разряды удовольствия.

Через некоторое время она подняла голову и сладко улыбнулась:

— Ради такого стоило завести пару, правда?

Тихо рассмеялся и вновь прижался к ней губами. Вот только мелькнувшая в голове мысль о парности, от которой мне теперь точно никуда не деться, заставила напрячься и оторваться от девушки. Ее глаза тут же наполнились тревогой.

— Ты жалеешь, — тихо прошептала она. Не спрашивала, утверждала.

Я не мог сказать, что это не так, потому что и правда пожалел. Не о том, что мы занимались любовью, а о том, что теперь это для нас значит. Я прекрасно понимал, что теперь не смогу ее отпустить, что этот внезапный порыв привязал меня к ней еще крепче. И, черт бы меня побрал, я не был к этому готов.

Юля недовольно зашипела и слезла с меня.

— Невероятно, — всплеснула руками девушка, — я догадывалась, конечно, что мне не везет по жизни, но чтобы так…

Замолчав, обернулась в волчицу и скрылась в лесу. Громко застонав, пару раз ударился затылком о землю, наказывая себя за произошедшее. Надо же было все так испортить. Я ненавидел себя за то, что заставил ее почувствовать себя так, словно ее использовали. Трах, бах, спасибо. Лучший секс в моей жизни превратился в нечто отвратительное, и все из-за моей глупой неуверенности в себе. Отрицания парности.

Тяжело поднявшись, ругая себя последними словами, как был, голым, направился в сторону своего дома. Благо, поляна, на которой оказалась Юля, была сразу за ним. Словно девушка знала, где нам никто не сможет помешать.

Смывая с себя грязь, не мог выкинуть из головы взгляд моей пары, который увидел прямо перед ее превращением. В нем было столько боли и разочарования. Даже гнева не было. И от этого мне было только хуже.

Когда я вышел из душа, услышал громкий стук в дверь. Точнее сказать, в нее нещадно барабанили. Словно хотели выбить вместе с петлями. Удивленный спустился вниз, на ходу натягивая спортивные штаны и футболку.

Стоило мне открыть, как на меня тут же обрушился поток ругательств. Не стесняясь в выражениях, на пороге стояла Маргарита и зло сверкала глазами.

— Керамов, — ткнула мне пальцем в грудь девушка, — ты самое отвратительное существо, которое в данный момент ходит по земле. Я всегда жалела тебя, зная о твоих родителях, но думала, что если тебе посчастливится встретить свою пару, то ты будешь вести себя достойно. Вместо этого ты снова и снова делаешь ей больно. Сколько раз она уже рыдала в подушку из-за твоей твердолобости?

Открыл было рот, чтобы хоть что-то сказать в свою защиту, но не успел и второй раз за день получил по лицу от разъяренной девушки. Голова дернулась в сторону, хоть и не так сильно, как от удара Юли, а в душе начала подниматься волна раздражения. Я мог стерпеть это от своей пары, поскольку вполне заслужил, но от девчонки, являющейся всего лишь женой моего беты?

Подскочивший Денис, схватил жену в охапку и, кинув извиняющийся взгляд, увел подальше продолжающую осыпать меня проклятиями молодую женщину. Вместо нее в проеме возник Дима, который твердо взял меня за плечи и затолкал в дом, плотно закрывая за собой дверь.

— Надо поговорить, — заявил Карпушев, скрещивая руки на груди.

— Не о чем нам разговаривать, — зарычал я, донельзя взбешенный поведением членов моей стаи.

Какие бы ни были между нами отношения, они не имели никакого права лезть мне в душу со своими нравоучениями. Никто не имел. Альфа я, в конце концов, или нет?

— Хорошо, — легко согласился Дима, отчего градус моей злости немного понизился, — тогда просто слушай, — добавил он, не обращая внимание на мой яростный взгляд. — Своими метаниями от нежности к равнодушию ты уничтожаешь ее. И себя в придачу. Я знаю, ты никогда не хотел пару… Нет, не перебивай, — поднял руку, останавливая меня, — так вот… ты не хотел иметь пару, считал, что без Луны стае будет лучше, потому что не будет ни малейшего шанса, что она может оказаться такой же, как Стелла, но теперь она у тебя есть. И тебе от этого никуда не деться. Юля живет в моем доме уже неделю, и я со сто процентной уверенностью могу сказать, что она ни капли не похожа на эту стерву. Она — милая, добрая, отзывчивая, обожающая детей. Она способна сделать тебя счастливым, а ты сопротивляешься этому, как последний дебил. Если продолжишь так и дальше, то превратишься в своего отца.

Последними словами Дима буквально выбил из меня весь дух. Меньше всего на свете я хотел быть похожим на это чудовище, уничтожившее свою пару и чуть не уничтожившее стаю.

Я не слышал, как Карпушев вышел из моего дома. Лишь стоял и смотрел в пустоту, понимая, что он целиком и полностью прав. Что даже Маргарита была права, хоть ее поступок и был абсолютно лишним и неуместным.

Не принимая Юлю и нашу привязку, я поступал не лучше своего папаши, не пожелавшего потратить лишней минуты, чтобы постараться и сделать свою пару счастливой. Разозлившись на себя, на него и на весь мир в целом, перевернул журнальный столик и запустил им в стену, отчего в ней осталась внушительная вмятина.

Дыша, как после стометровки, опустился на пол, прислонившись к стене. Закинул голову назад и закрыл глаза,