Удивительные донумы - Григорий Тёмкин

Каких бы сверкающих вершин ни достигал в иные исторические времена Левант Благословенный, с уверенностью можно сказать, что они не идут ни в какое сравнение с тем, что мы видим сегодня.

Если отправиться вдоль Средиземного моря от ливанской границы на север, то города, в буквальном смысле выросшие на древних фундаментах, встанут перед нами в своем новом, современном облике.

Сразу за руинами финикийского города Амрита, который был разрушен в III веке до н. э. и от которого остались лишь линии стен, иссеченных морскими ветрами, и две культовые фаллические башни, виднеется остров Арвад. Две с половиной тысячи его жителей до недавнего времени зарабатывали свой хлеб ловлей рыбы и добычей губок, однако сегодня мало кого могут прокормить эти промыслы: рыбы в море становится все меньше, падает спрос на губки. Зато к крепостным стенам, видевшим Александра Великого, Помпея и магистров рыцарских орденов, круглый год стекаются туристы со всех концов света. В Тартусе, забреди они на городской причал, к их услугам расписные моторные лодки, прикрытые зимой от дождя, а все остальное время в году от солнца выгоревшими брезентовыми навесами с блеклой бахромой. Что может быть приятней морской прогулки, особенно в жаркий день, когда голубизну моря слегка рябит легкий, освежающий бриз? Турист переступает через борт, садится на скамью и с ужасом наблюдает, как вслед за ним в лодку забираются еще человек десять-двенадцать местных жителей, до сих пор ожидавших посадки в стороне. Лодка, у причала казавшаяся вполне надежной, в море превращается в совсем утлую лодчонку, а легкий бриз чуть подальше от берега вздымает волны, готовые вот-вот перехлестнуть через едва выглядывающие из воды борта. Отступать некуда, и, сидя в перегруженном сверх всякой меры суденышке, любитель островных достопримечательностей утешается почти символической платой за провоз, которой заманивал его улыбчивый арвадец. Туристу еще невдомек, что, когда после экскурсии он захочет вернуться на берег, цепа за обратный проезд ощутимо возрастет: кто не желает, может оставаться — арвадские гостиницы будут рады предложить им свои услуги.

Если некогда грозный Арадус разделил участь одного из туристских центров, то континентальная его часть, Анти-Арадус, или Тартус, уверенно набирает силу как крупный порт Средиземноморья, с которым по грузообороту в Сирии может состязаться одна Латакия. Всего двадцать пять лет назад, в 1960 году, при содействии чехословацких специалистов началось строительство современного порта Тартус, а сегодня площадь его, измеряемая квадратными километрами, покрыта боксами складов и административными зданиями, усеяна стрелами кранов и вилами автопогрузчиков: по ней снуют сотни трейлеров, грузовиков, тракторов и вагонеток. Пропускная способность порта доведена до 12 миллионов тонн в год, и к причалам, глубина у которых колеблется от 4 до 13 метров, могут подходить сразу сорок судов водоизмещением до 40 тысяч тонн. Расширяются причалы для погрузки фосфатов, сирийская нефть по трубопроводам течет в нефтехранилища порта.

Как и почти повсюду в Сирии, в Тартусе есть объекты, представляющие немалый интерес для туристов. Прежде всего это древнейшая христианская церковь Тартусской богоматери. В 387 году землетрясение разрушило ее, однако алтарь и икона богоматери уцелели. Путеводители утверждают, не приводя, правда, никаких убедительных доказательств или ссылок на источники, будто алтарь был освящен апостолом Петром во время его путешествия из Иерусалима в Антиохию, а икону-де писал святой Лука Евангелист. Церковь окружают развалины фортификаций крестоносцев-тамплиеров.

В 40 километрах к северу от Тартуса, между подковой небольшой бухты, намытой горной речушкой, и угрюмыми лиловыми скалами, самую высокую из которых венчает неприступный средневековый замок Аль-Маркаб, расположился город Банияс. Когда-то это был известный центр морской торговли, важный военно-стратегический пункт, крупный экспортер древесины. Но бухта постепенно заилилась и обмелела, фортификационные сооружения разрушились, а лес беззастенчиво вырубили и вывезли собственные и заморские коммерсанты. К XVII веку город практически прекратил свое существование. «Баланея Страбона, — писал в 1697 году Генри Мондрелл, — которую турки зовут Банеяс… в настоящее время не населена, но ее местоположение свидетельствует о том, что в древние времена это было приятным, судя по развалинам — красиво застроенным, а судя по лежащей перед ней бухтой — удобным и выгодным поселением»[16]. Город тем не менее не умер, напротив, его площадь даже расширилась, он ощетинился трубами тепловой электростанции, крупного цементного завода. В Баниясе построен нефтеперерабатывающий завод мощностью до 6 миллионов тонн в год, и к нефтеналивным причалам, вынесенным далеко в море, сегодня подходят современные танкеры, громадные и сверкающие. словно айсберги.

Однако, несмотря на столь внушительную индустриальную картину, белые кубики баниясских домиков, спрятавшиеся под розовые панамы крыш и забравшиеся в зелень фруктовых садов и огородов, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что этот морской городок живет не столько морем, сколько садоводством и огородничеством, по нескольку раз в год снимая урожаи и заваливая прилавки ближних и дальних базаров апельсинами, лимонами, мандаринами, гранатами, абрикосами, персиками, черешней, помидорами, маслинами, инжиром.

Впрочем, не обязательно за фруктами заезжать на базар; все то же самое можно по сходной цене приобрести прямо у шоссе, притормозив перед любым из бесчисленных придорожных торговцев, как правило мальчишек. И только у них вы купите самый экзотический сирийский фрукт — саббару, которую на прилавках базаров искать бесполезно. Как это часто бывает, то, что самое удивительное для иностранцев, для местных жителей — обыденно и заурядно. Ну какой, в самом деле, уважающий себя взрослый возьмется торговать — смешно сказать — кактусовой шишкой?

Саббара зреет долго, медленно набухает на мясистом, похожем на колючую теннисную ракетку листе кактуса-опунции Сперва это только завязь, ярко-зеленый бугорок, потом — худосочный отросток с мягкими пучками колючек. С приходом лета саббара вытягивается, стоит на листьях твердо и прямо, отчего кактусовые рощи по всему побережью напоминают фантастический новогодний лес, украшенный зелеными свечками. По мере того как лето набирает силу и ветер приносит все больше влаги с нагретого моря на берег, саббара округляется, расправляет твердеющие иголки, розовеет. К началу июля вид у нее уже вполне аппетитный, но лучше потерпеть еще неделю-другую, дать кактусу досыта впитать средиземноморского тепла. И тогда плоды его превратятся в ту самую лакомую саббару, какую обожают все сирийцы от мала до велика.