Бабочка и Орфей - Лина Аспера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говорю это на полном серьёзе, только Дрейк всё равно смеётся: — Не дрейфь, подруга, у меня организм тренированный. Для него что литр пива, что литр чая — одна петрушка. Но первое однозначно вкуснее.
А вот я предпочёл бы чай. От него не бывает тумана в голове и лёгкой раскоординации в движениях. Будет мне новый урок: не мешать шампанское с пивом, особенно без хорошей закуски.
Дрейк что-то оживлённо рассказывает, только я почти не вникаю в смысл. Просто слушаю звук его богатого обертонами голоса, просто слежу за подвижной мимикой красивого лица, за непринуждённой жестикуляцией и в какой-то момент понимаю, что впервые за последние дни расслабился по-настоящему. Алкоголь тому причиной или совпадение с пятничной традицией, однако тугой узел в солнечном сплетении, постоянно державший мои нервы натянутыми, почти развязался. И сразу стало легче: дышать, улыбаться, жить.
— Ещё кружечку?
— Ох, нет. Иначе уже тебе придётся меня нести.
— Да без проблем. Хоть до самой квартиры.
Кажется, Дрейк несколько преувеличил тренированность своего организма. Верный признак того, что пора заканчивать с возлияниями.
— Лучше по старинке, в такси. Кстати, не пора ли его вызывать?
— Намекаешь на «янки гоу хоум»? Ладно, давай закругляться. Девушка, счёт!
— Раздельный, — почти по слогам добавляю я, поскольку не до конца уверен в собственной артикуляции.
— Оль-ля!
— Мы договаривались.
Дрейк качает головой, всем видом показывая что как джентльмен вынужден смириться с высказанным дамой пожеланием, даже если желает она очевидную глупость. Меня это страшно умиляет — да-а, вовремя, очень вовремя мы подошли к финишу пивопития.
А на улице нас ждёт эталонный зимний предновогодний вечер. Медленный снегопад, жёлтый свет фонарей, украшенные иллюминацией деревья. Дрейк вкусно втягивает носом чистый, слегка морозный воздух и спрашивает:
— Точно вызываем машину? Или пройдёмся ещё немного?
«Точно», — уверенно говорит голос разума, однако мой обретший самостоятельность язык отвечает: — Ну, давай пройдёмся.
Я пытаюсь исправить оплошность, добавляя: — По парку до остановки.
Расстояние — в лучшем случае на четверть часа вальяжной прогулки. Пусть я порядочно подшофе, но не думаю, что за такое короткое время успею во что-нибудь вляпаться.
Парковые дорожки расчищены, однако ноги мои всё равно идут как-то не так. Дрейк дважды удерживает меня от падения, после чего предлагает кардинальное решение проблемы: — Слушай, возьми меня под руку, а?
Я-Тим стопроцентно знаю, что соглашаться нельзя, и всё равно делаю. Сердце сразу же заходится в приступе тахикардии, мышцы каменеют от выброса адреналина, отчего мне начинает казаться, будто двигаюсь я один в один как робот Вертер.
— Уже распланировала встречу Нового года?
— Нет.
— Серьёзно? Чтобы ты — и до тридцатого не определилась?
— Серьёзно. Не знаю. Ничего я не знаю.
Кто я? С кем я? Зачем я?
— Оля, эй, Оль-ля, — Дрейк останавливается и мягко разворачивает меня к себе. — Ты чего?
Я смотрю на него из какой-то дальней дали, моё тело здесь, но где я сам?
— Ничего.
— Неужто пивовары с технологией намудрили? — хмурясь бормочет Дрейк себе под нос. — Оль, солнышко, возвращайся, — он легонько встряхивает меня за плечи, а я вдруг начинаю плакать. Тихо, без всхлипов и рыданий, просто катятся по щекам тёплые капли. Оттого ли, что совсем запутался, где граница между Тимом и Ольгой? Или оттого, что всё это — иллюзия, которая никогда, никогда-никогда не повторится наяву?
— Эй, не надо, — Дрейк бережно обхватывает моё лицо ладонями, стирает слезинки большими пальцами. — Всё же хорошо, зачем плакать?
Ничего не хорошо, пытаюсь объяснить ему я. А то, что расстояние между нашими губами практически исчезло, и вовсе плохо.
Поцелуй полон нежной заботы, в нём хочется раствориться без остатка, хочется забыться, не думать, отдать себя ночи и этому сильному, красивому человеку. Если всё не взаправду, то какая разница, кто я и кто он?
— Пожалуйста, — шепчу я в целующий меня рот, — пожалуйста, Дрейк, не надо. Так нельзя; пожалуйста, я не хочу.
Он отстраняется, совсем чуть-чуть, чтобы было пространство для вопроса.
— Почему?
Потому что какую бы приставку к слову «сексуальность» я о себе не использовал — эта ночь станет ложью, неважно в реальности или нереальности.
— Мы коллеги. Как мы сможем дальше нормально работать вместе?
— Ты потрясающая, — Дрейк отступает назад. — Просто потрясающе прагматичная. Думать о последствиях, когда от накала романтики перегорают пробки, — это что-то за гранью моего понимания.
Он убирает руки с моих плеч. Глупое сердце рвётся на мелкие клочки, ему плевать на все доводы разума. Но на то я и человек, чтобы смирять сердечные порывы.
— Вызови мне такси, — Потому что сам я сейчас, увы, не в состоянии осмысленно общаться с посторонними.
Дрейк прицокивает языком и достаёт из кармана смартфон.
— Железная женщина. Говори адрес, куда тебя везти.
От слова «женщина» хочется одновременно плакать навзрыд и истерично хохотать. Я ровным голосом называю зазубренное сочетание улицы и номера дома.
Такси удаётся вызвонить где-то с пятой попытки — специфика предновогоднего вечера.
— Нас подберут на остановке у «Гипериона» минут через десять. Как раз успеем дойти.
Молча киваю: да, как раз. Идём?
Я опять не слежу за неровностями дороги, но больше не поскальзываюсь. Закончилась романтика. Хорошо, что такси подъезжает ровно тогда, когда мы выходим к условленному месту, и нам не приходится ждать в неловком молчании.
— Пока, — говорю я. — Хорошего Нового года.
— И тебе, — Дрейк открывает для меня дверцу белого «Пежо». — Позвони, когда доедешь.
— Ладно, — обещаю я, хотя не уверен, что у Ольги записан его номер. Захлопываю дверь, в изнеможении прикрываю глаза — как же это тяжело. Пускай всё сделано правильно, но до чего же больно и тошно. Водитель переспрашивает адрес, автоматически отвечаю «да». На самом деле мне всё равно, куда ехать.
Однако привозят меня точно к нужному подъезду. Тянусь за кошельком — «Не надо, ваш мужчина уже заплатил». Мой мужчина. Ха.
Смартфон тренькает, когда я роюсь в сумке в поисках ключей: пришло сообщение от некоего «А.В». Отпираю замки и одновременно бросаю взгляд на короткий текст.
«Почему Дрейк?»
— Вот Штирлиц и прокололся, — мрачно констатирую я, входя в тёмную квартиру. С силой хлопаю по стене в
