Бриллиант Кон-и-Гута - Эразм Батенин

В эти дни судьба связала их крепко накрепко.

Прошел год, и мирза Низам узнал, что Мэк-Кормик спас жизнь еще одному рокандцу при других обстоятельствах.

Ныне этот рокандец, — Рашид его имя, — помощник и заместитель мирзы Низама по охране Кон-и-Гута. Историю своего спасения Рашид рассказал мирзе Низаму сам. Рассказал он ему и многое другое о Мэк-Кормике, о чем узнал благодаря долгой совместной с ним жизни: о его редкостном великодушии, изумительной отваге, почете, которым он окружен у себя на родине.

Спасенный Мэк-Кормиком Рашид пробыл у него более двух лет.

На его глазах произошло событие, благодаря которому жизнь охотника Мэк-Кормика оказалась связанной с жизнью мирзы Низама, всех рокандцев и самого Кон-и-Гута.

Дело было так.

Мэк-Кормик набирал людей в Роканде для одной из своих охот. Пылкий Рашид первый изъявил согласие сопровождать охотника.

Они изъездили много стран, побывали везде, где водятся первобытные дикие звери: на островах Южного моря, в Индо-Китае, на Цейлоне, в верховьях Ян-цзе-Кианга, в Индии и, в конце концов, очутились у подошвы Гималаев, на той узкой полосе земли, которая тянется на восток от Непала до отдаленных областей Ассама. Здесь Мэк-Кормик гостил у раджи Каунпора.

Рашид с признательностью в сердце вспоминает эти годы, может быть, лучшие годы в своей жизни. Помнит Рашид, как под палящими лучами солнца всегда скрывающийся в тени зверь, могучий, как слон, злой, как сама злоба — носорог — готов был пригвоздить его к пальмовому дереву. Словно прутья гнулись толстые деревья, когда он кинулся на охотников. Этот зверь, который с большим удовольствием глотает сучья в палец толщиной, находясь на воле, чем молоко в клетке зверинца, не высказывал никакого желания сдаться живым. Накинутое на него лассо, концами закрепленное за стволы деревьев, он порвал. Не представлялось возможным повторить ту же операцию и спутать зверя: лассо не хватало. Рокандцы разбежались, побросав свои копья, видя, что им не удастся перерезать ахиллесово сухожилие зверя, как они всегда это делают после того, как он пойман.

Уйти от носорога было не трудно, ибо он уже выбрал цель и мчался в ярости, не видя ничего окружающего, как это всегда с ним бывает.

Носорог пронесся, как ураган, с несколькими десятками торчащих дротиков на теле, и бросился на слона, принадлежащего к охотничьему отряду Мэк-Кормика.

У хобота этого слона и стоял Рашид.

Если бы чудовище было так же проворно, как безобразно, и если сам бы Мэк-Кормик не был так же хладнокровен, как проворен, — Рашид уже давно простился бы с этим миром.

Мэк-Кормик не любил стрелять, в подобных же случаях ружью он определенно предпочитал копье. Даже на львиной охоте он не хотел пользоваться преимуществом и предпочитал сражаться с зверем один на один. Так, он не сидел, как другие, в безопасной двойной бамбуковой клетке и не ждал, пока лев бросится на гнущиеся под его тяжестью прутья крыши этой клетки, чтобы быть расстрелянным хитрыми охотниками, находящимися за бамбуком почти в полной безопасности, но смело шел на льва, чтобы застрелить его в честном бою или самому быть растерзанным.

Мэк-Кормик видел смятение в рядах рокандцев, видел беспомощное положение Рашида, который должен был оказаться единственной жертвой всей охоты. Молниеносным движением всадил он свое длинное, широкое и острое копье в спину, между вертлугом и хвостом, «рогатому льву», как зовут здесь носорога туземцы.

Помнит Рашид, как взял он руки Мэк-Кормика и прижал к своему лбу в знак постоянной любви и преданности и как Мэк-Кормик, улыбаясь, приказал ему из самоотточенного зверем рога, которым носорог мог подбросить в воздух льва или быка, как мяч, сделать походный стакан. Ведь существует поверье, что рог носорога предохраняет от отравления!

— У меня будет на память о тебе, Рашид, — сказала Мэк — Кормик, — вещь, которой позавидовал бы сам Абдул-Гамид!

Знает мирза Низам от Рашида и другое. И это другое встает теперь перед ним во всей своей ясности.

Когда Мэк-Кормик гостил у каунпорского раджи, то именно Рашид был вестником любви между ним и внучкой великого рокандского хана — Рау-Ру, сестрой нынешнего властителя последней пяди Роканда — Кон-и-Гута — Ораз-хана.

Рашид был любимым слугой Рау-Ру. Мэк-Кормик увез молодую красавицу в Англию. Но их счастье длилось недолго.

Прекрасная Рау-Ру внезапно умерла. Возвратясь однажды с охоты, Мэк-Кормик нашел ее уже в агонии. Она еще успела слабеющим голосом сказать ему несколько бессвязных слов, из которых он понял, что Рау-Ру отравлена.

Кто был причиной гибели цветущей молодой женщины?

И часто думает мирза Низам:

— За что умертвил Ораз-хан Рау-Ру? Разве она виновата в том, что полюбила врага своей родины?

С тех пор охотник Мэк-Кормик не находит покоя ни днем, ни ночью. Все свои надежды сосредоточивал он на сыне и дочери, но… погибли и они. Безжалостной, неизвестной ему рукой были они исторгнуты из-под родного крова и бесследно исчезли. Не было сомнения, что они погибли, как и их мать. Бесплодны были поиски. Долго продолжались они без всякого результата. Но однажды глазам Мэк-Кормика, бродившего по аллеям своего оленьего парка, в котором гулял он когда-то с Рау-Ру, представилось страшное зрелище: он увидел разложившиеся тела двух детей. Очевидно, трупы были кем-то подброшены. Их нельзя было опознать по внешнему облику, но знак — полумесяц со звездой — отличительный знак членов рокандского дома, который выжгла Рау-Ру, по примеру своих предков, на груди своих детей, не оставил сомнения, что это трупы его сына и его дочери.

Мэк-Кормик обезумел от горя. Теплившаяся в нем надежда погасла. Отныне его жизнь — томительное унылое одиночество, которого не могли скрасить даже воспоминания, — настолько трагичны они были. Он не мог сделать ни одного предположения, объяснявшего странные случаи, происшедшие в его жизни. Все казалось таинственным, как следствие без причины, и мрачным, как преступление без цели.

Чья мстительная рука срезала цветы его счастья? Этого никогда не узнать ему. Тайна останется тайной.

Рашид все это знает, он видел собственными глазами Рау-Ру, ее детей и дом, в котором они жили.

Он покинул Мэк-Кормика в тот день, когда тот сказал ему:

— Рашид, мы расстаемся! Отправляйся к себе домой, в Роканд. Я нуждаюсь в одиночестве, ты же слишком сильно тоскуешь в чужих для тебя местах.

Со слезами на глазах расстался Рашид с охотником.

С тех пор прошло 10 лет.

Рашид живет теперь в Кон-и-Гуте. Из полумиллиона рокандцев, могущих носить оружие, он выбран сюда первым в числе десяти человек. Он сидит, поджав под себя по восточному обычаю ноги, и вспоминает прошлое, как и мирза Низам.