Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скоро он стал здесь своим человеком — шутил, рассказывал забавные истории о словаках и венграх, а потом сочинил куплеты об Остраве:
Кто приедет к нам в Остраву,
Тот не пожалеет.
Мужа каждая девчонка
Здесь найти сумеет.
Эге-гей, эге-гей!
Здесь найти сумеет!
Собственно, это были даже не куплеты, а целая баллада о девушке-пражанке, которая приехала в Остраву искать работу и познакомилась с шахтером. Они обвенчались и жили счастливо, пока шахтер не погиб в шахте. Тогда бедняжка утопилась.
Шахтеры подобрали к словам Ярды немудрящую мелодию и запели, когда в зал вошел жандарм.
— Кто здесь писатель Ярослав Гашек? — зычно крикнул он.
Ярда молчал, молчали и шахтеры. Жандарм знал в лицо всех завсегдатаев ресторана и потому сразу подошел к нему:
— Вы — пан писатель?
— Нем тудом. Не понимаю, — ответил Гашек по-венгерски.
Жандарм задал ему еще несколько вопросов, на которые Гашек ответил по-цыгански. Жандарм распалился и предложил Ярде пройти с ним в участок.
— Господин начальник, — вмешались шахтеры, — не трогайте его. Это тихий парень. Он приехал наниматься на работу, выпил тут немного, а когда выпьет, то начинает говорить сразу на всех языках.
Жандарм не сдавался.
— Господин начальник, сегодня в ресторане хорошее пиво. Не хотите ли попробовать? — подъехал кто-то с другой стороны.
Жандарм сел, взял протянутую кружку, отхлебнул, разгладил усы и стал с удовольствием пить.
— Хорошее, верно, — сказал жандарм, бесцеремонно подвинув к себе вторую.
Шахтеры подставляли кружки до тех пор, пока жандарм не подобрел настолько, что пожелал сам идти разыскивать Йозефа Коцоурека.
Еще в ресторане жандарма обучили новой балладе, и теперь, идя по улице, он пел ее громким голосом, но время от времени прерывал пение, поднимал вверх палец и говорил:
— Тихо! Не нарушать общественный порядок!
И снова принимался горланить. Печальный конец баллады вдруг дошел до него, он разрыдался от жалости к ее героям и рухнул бы на землю, если бы шахтеры вовремя не подхватили блюстителя порядка.
Коцоурек отыскался на шахте «Троица». Сдав ему Ярду, компания отправилась по домам.
Утро следующего дня застало Ярду под землей. Он рубил уголь и шутил, что стоит побывать в шахте, если ему за это хоть немного заплатят.
В конце первой недели, выдавая Ярде деньги, штейгер сказал:
— Оставайся у нас. Из тебя получится хороший шахтер.
Ярда не знал, как отнестись к такому комплименту, но Коцоурек весело похлопал товарища по плечу:
— Наш штейгер зря не говорит. У него глаз верный.
Похвала штейгера и первый шахтерский заработок обрадовали Ярду. Ему захотелось сделать что-нибудь приятное своим новым друзьям. Он купил сигар и решил угостить их прямо в шахте. Зажечь сигары он собирался от динамитных патронов, вставленных в пласты.
Коцоурек резко схватил Ярду за руку и оттащил его:
— Тебе что — жить надоело?
Эти слова услышали другие шахтеры и набросились на Ярду:
— На небо захотел! Под землей не шутят! Динамитчик выискался!
Прибавив к этим словам несколько более крепких, шахтеры, не взяв у Ярды сигар, разошлись по своим местам. Ярде стало до слез обидно, за свою дурацкую шалость, и он, желая искупить вину, принялся яростно рубить уголь. Шахтеры молча поглядывали на него. Только поднявшись на-гора, они простили его и охотно разобрали сигары.
Ярда уехал в Прагу, не подозревая, что скоро опять свидится и с шахтерами, и с веселым жандармом. Когда издатели Вилемеки везли в Остраву свои календари, Ярда поехал с ними на машине.
Распрощавшись с Вилемеками, Ярда снова пошел пешком. Вскоре он остался без денег и начал подыскивать себе работу. Как назло, батраки нигде не требовались, но все, к кому он обращался, твердили одно: в Карвине есть поместье графа Билиновского, где требуются работники. Невольно на ум Ярде пришла сказка о глупом Гонзе, которому приходилось работать у разной нечисти, — его нигде не брали в работники, Ярда понял, что чертова мельница находится у графа, и пошел туда.
Чистенькая Карвина с ее аккуратными строениями, симпатичными коровниками и конюшнями ничем не напоминала логово чертей. Граф поставил дело на широкую ногу, по английскому образцу.
Ярду взяли на работу с хозяйскими харчами. В его ведении оказалось целое коровье стадо, он пас и доил коров, пил парное молоко, читал рассказы Максима Горького, переводил их и кое-что пописывал сам. Вечерами Ярда ходил в трактир, смотрел, как пляшут карвинские девушки и парни. Он тоже плясал вместе со всеми. Оркестр — два скрипача, цимбалист и барабанщик — задорно играл польки, скочну и краковяки.
Батраки полюбили Ярду и обращались к нему за советами. Узнав об этом, граф решил «прижать» пастуха-интеллигента, и когда Ярда, собираясь уходить, напомнил ему о жалованье, запретил эконому выдавать его.
— За что я должен платить? — удивлялся граф. — За что? Он жил у меня, как на даче, на всем готовеньком.
Ярда предъявил графу счет, составленный по правилам торговой науки. Там было записано все, что делал Ярда и что делали другие батраки, которым граф тоже решил не платить денег. Счет взбесил графа, и он разорвал его.
— Не ходи сегодня в трактир, — предупредил Ярду конюх. — Граф подговорил своих слуг, чтобы они сыграли тебе «темную». Беги в город, пока цел.
Ярда поблагодарил конюха, простился с батраками и пошел в город, размышляя об этой дурацкой истории. Судиться с графом у него не было ни времени, ни денег. Оставалось одно, раз уж он идет в Остраву — поработать на шахте со знакомыми шахтерами.
Коцоурек и его ребята обрадовались Ярде. Историю с нечестным графом все приняли к сердцу и решили: такое дело нельзя оставлять без наказания. Планы мести графу, достойные Карла Моора, сыпались один за другим, пока Йозеф Коцоурек не предложил:
— Надо найти того жандарма, который собирался вести Ярду в участок, и подговорить его явиться в Карвину с отношением от жандармского управления. Тогда граф сразу прижмет хвост!
План всем понравился, но некоторые шахтеры сомневались, пойдет ли на это страж порядка.
Коцоурек поклялся, что сумеет уговорить жандарма, и сдержал свое слово. Жандарму понравился замысел шахтеров. Он захохотал и сказал:
— Я обтяпаю это дело за два часа. Достану вам мундиры и пойдем вместе.
При виде бумаги с орлом и витиеватой подписью начальника граф струхнул, пробормотал что-то и для виду накричал на эконома. Потом граф извинился перед Ярдой, но при этом почему-то не спускал глаз с жандармов. В его присутствии эконом рассчитался и с Ярдой, и с
