Второе поколение - Маргарет Уэйс

— Плевать мне, что ты говоришь, я немедленно обо всем доложу.

— Язык твой, — пожала плечами Сара, — вспомни случай с Блошем. Можешь спросить у него, только не жди ответа...

Хобгоблин, вздрогнув, нервно облизал вышеупомянутым языком гнилые зубы.

— Нам сюда, — указала наездница.

Карамон и Танис двинулись за ней, заметив, как Глоб кинулся на другой конец двора к высокому человеку в черной броне. Он лихорадочно что-то ему говорил, но до Карамона долетело лишь слово «эльф».

— Идите, как будто ничего не происходит, — прошептала Сара.

— Надо было свернуть гаду шею, — сплюнул Карамон, поглаживая рукоять меча.

— А куда бы дели тело? — холодно спросила практичная Сара. — Порядки тут строгие, обязательно бы нашли и подняли тревогу.

— Эта шлюха Ариакана... — ясно донеслось до них. Наездница вздрогнула, но смогла выдавить улыбку:

— Вот теперь нам не нужно волноваться... Слышите? Рыцарь наотмашь ударил хобгоблина по лицу, отправив в кучу навоза:

— Упоминай имя миледи Сары с уважением, жаба! Брезгливо тряхнув перчаткой, он отправился по своим делам.

— Этот соображает быстрее — сразу понял, что мы можем оказаться настоящими шпионами, — шепнул Танис.

Карамон промолчал, продолжая оглядываться назад.

— Все в порядке, — пожала плечами Сара, — даже если бы нас заметили — Ариакан действительно уже приводил сюда шпионов. Главным образом, как мне кажется, чтобы устрашить. Один гоблин бросился к нему с доносом и поплатился языком.

— А дракон не разболтает?

— Ей я преподнесла ту же идею. Всполох верна мне, она же синяя. Синие не похожи на красных...

— Тот рыцарь... — начал Танис. — Он относится к тебе с почтением...

— Да, для шлюхи, — закончила за него Сара.

— Я не то хотел сказать...

— Но ты это подумал. — Наездница тяжело шагала вперед, не опуская головы под каплями дождя, стекающими по ее щекам.

— Извини, Сара... — Танис мягко взял ее под руку.

— Тебе не за что извиняться, это правда. — Женщина посмотрела полуэльфу в глаза. — Я такая, какая есть, мне нечего стыдиться. Если бы понадобилось, сделала бы это снова. А чем ты пожертвуешь ради собственного сына — богатством, честью, жизнью?

Облака, несущиеся по ночному небу, внезапно разошлись, Солинари, серебряная луна, освободилась из плена. Ее яркий свет объял Гнездо Бури, и на миг Танис разглядел собственное будущее, вспыхнувшее перед ним, как будто слова Сары открыли невидимую дверь. В ней стоял его сын, и воздух вокруг него тихо звенел от предчувствия опасности. Снова набежали тучи—и дверь захлопнулась.

Танис вздрогнул и тряхнул головой.

— Ариакан неплохо обращался со мной, — защищаясь, проговорила Сара, истолковав молчание эльфа как неодобрение. — Наши отношения никогда не подразумевали большего, Ариакан не собирается жениться — ни сейчас, ни когда-либо. Вот уже более сорока лет его невеста — война... Истинный рыцарь, считает он, должен иметь истинную любовь. Истинной любовью может быть только битва. Он считает себя отцом всех юных паладинов, преподнося им уроки чести и самопожертвования, в которых видит ключ побед Соламнийских Рыцарей. Ариакан говорит ученикам: «Не рыцари победили нас — мы сами нанесли себе поражение, преследуя мелкие цели и потакая личным амбициям, вместо того чтобы объединиться для служения Королеве».

— Зло повернулось против себя, — пробормотал Танис, пробуя стряхнуть страх, испытанный им во время недавнего видения.

— Не совсем так, — возразила Сара. — Этих рыцарей вырастили вместе, словно в семье. Каждый юный паладин пожертвует собственной жизнью ради брата... или служения Темной Королеве.

Танис покачал головой:

— Мне трудно поверить в твои слова. В самой природе зла заложены эгоизм и жажда власти. Если бы это было не так...

Он замер.

— Тогда? Что случилось бы тогда? — настойчиво спросила наездница.

— Если носители зла начнут сражаться во имя какой-то единой цели, которую почитают священной... тогда мир и впрямь окажется в большой опасности, спасите, Боги...

Полуэльф вздрогнул от порыва ледяного ветра.

— Прибереги свое мнение и благодарности, — сказала Сара, — ты еще не видел сына Стурма.

Глава седьмая

Почему ты никогда не спрашивал?

Жилище Сары состояло из двух комнат за толстыми стенами, словно сам дом был напуган ревущими волнами, беспрестанно бьющимися о скальную гряду. Танис постоянно слышал монотонный гул воды, воздух был наполнен солеными брызгами.

— Быстрее,— поторопила наездница, отпирая дверь.— Стил скоро вернется с дежурства.

Она подтолкнула их внутрь, в сухое и уютное помещение. Обстановка не изобиловала роскошью: над очагом висел железный котел, рядом стояли стол и два стула. За занавеской, скрывающей вход в другую комнату, виднелись кровать и большой деревянный сундук.

— Стил живет в казармах с другими рыцарями.— Сара торопливо бросала в котел мясо и уже нашинкованные овощи, пока Карамон помогал разводить огонь. — Но ему разрешают приходить сюда ужинать.

Танис, все еще подавленный после мрачного видения, ничего не ответил. Сара долила воды, под руками Карамона уже вовсю гудело сильное пламя.

— Вы спрячьтесь за занавеской, — предупредила наездница, — надеюсь, вы понимаете, что нужно соблюдать тишину. К счастью, сегодняшний шторм прекрасно глушит посторонние звуки.

— Что ты задумала? — поинтересовался Танис. Сара вытащила из потайного кармана маленький пузырек с какой-то жидкостью.

— Сонная настойка.

Полуэльф понимающе кивнул, хотел что-то сказать, но наездница приложила палец к губам и показала в сторону спальни. Карамон и Танис укрылись в полутемной комнате, прижавшись к стенам на случай, если юноша мимоходом заглянет внутрь. Силач быстро нашел прореху в материи, позволявшую наблюдать за происходящим, Танис покопался немного и отыскал еще одну.

Сара стояла у котла, медленно помешивая варево, в ее руке подрагивал пузырек с настойкой. Женщина никак не могла решиться вылить его, от напряжения ее лицо побелело, на лбу выступили капли пота. Танис тревожно глянул на Карамона — что, если она не собирается усыплять Стила?!

Рука Карамона вновь поползла к мечу, оба они еще не знали, что предпринять, если Сара предаст их. Внезапно, пробормотав тихие слова, возможно молитву, наездница опрокинула пузырек в тушащееся мясо.

Одновременно с этим входная дверь содрогнулась от громкого стука. Сара торопливо опорожнила склянку и судорожно вытерла пот со лба.

— Входи!

Схватив метлу, женщина начала подметать пол, убирая нанесенную с улицы грязь. В открывшуюся дверь вошел молодой человек — Карамон едва не вывалился из-за занавеса в попытке разглядеть его. Танис красноречивыми знаками велел ему вернуться на место, но сам при этом не отрывал глаз от прорехи.