Месть Богов - Сергей Анатольевич Шаповалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – продолжал Цула, отхлебывая из чаши вина. – Он был мелким сборщиком зерна. Блоха, которую можно раздавить одним щелчком. Но брачный договор поднял его в глазах знати. Он выдал всех старших дочерей за знатных людей с титулами. Все зятья имели положение при лабарне. Презренный лувиец влез, втесался со своей немытой рожей в Великий Род. Все новоприобретенные родственники принялись усиленно продвигать его по службе. И я, дурак, старался. Вывел его в повара лабарны. Так этот наглец задумал выдать младшую дочь Асмуникал не за моего племянника, а за лабарну Суппилулиуму. Да будет наш правитель здоров и счастлив.
Брачный договор Судхабия расторг. Выплатил, как полагается, выкуп в двойном размере. Я тогда сильно разозлился, хорошенько намял ему бока. Чуть не убил. Но этот наглый упрямец стоял на своем. Так презренный лувиец опозорил моего брата. Со своей обидой я пришел к лабарне и пожаловался ему. Восхваляю мудрость и благородство повелителя! Он пообещал, что никогда не женится на дочери повара. А если Судхабия такой нечестный, то будет изгнан из халентувы. Суппилулиума прогнал бы этого наглеца, но родственники Судхабии остудили гнев правителя. Сейчас этот подлец подмазывается к женам Суппилулиумы и к самой таваннанне. Он хочет, чтобы таваннанна уговорила лабарну взять Асмуникал в жены.
– Что ж мне теперь делать? – Улия схватился за голову.
– Не умрешь, если подыщешь невесту в родных горах. У нас девушки ничем не хуже, – рассердился Хемиша.
– Да, тебе с Судхабией не договориться, – покачал головой Цула. – Уж если он что вбил в свою тупую башку – обратно не выбить. Скорее дочь придушит, чем откажется стать родственником лабарны.
– Послушайте, друзья! Зачем договариваться с этим скупердяем? Надо просто украсть невесту, – предложил находчивый Фазарука. – В наше время женихи нередко крадут возлюбленных. Лишь, всего-навсего – не получишь приданного. Зато и выкуп платить не надо. Покаешься перед Богами, принесешь в жертву годовалого бычка – и Всемогущие простят.
– Я так и сделаю! – обрадовался Улия. Свет надежды вспыхнул в глазах юноши, взгляд прояснился, лицо ожило.
– Не вздумай, мальчишка! – гневно прикрикнул Хемиша. – Это тебе не пастушка какая-нибудь, а дочь дворца из свиты самой таваннанны. Не из хижины надо красть, а из халентувы. Тебе любой ее родственник шею свернет. Они боялись тебя трогать, когда халентуву горцы охраняли, терпели твои ухаживания. Теперь, если ты еще раз к ней подойдешь – прирежут, как глупого барана и выкинут в реку.
– Надо поговорить с самой таваннанной, – не унимался захмелевший Фазарука, продолжая давать мудрые советы. – Не ругай парня. Воин он или кусок женской хасгалы. Если что – мы с Цулой поможем.
– Верно! – подтвердил Цула.
– Да вы совсем сдурели! – рассердился Хемиша. – Думаете, таваннанна поможет украсть девушку из свиты? Крадут бедняки, которым нечем заплатить выкуп, да и то по согласию родителей.
– Я сам поговорю с звездоподобной и украду Асмуникал. – решительно произнес Улия и встал. – Разреши, отец!
– Не мешай сыну обрести счастье, – поддержали юношу Цула и Фазарука.
– Как знаешь, – сдался Хемиша. – Но, если Судхабия со своими слугами надает тебе по шее, я тебе нос вытирать не буду.
– Пусть только попробует, и я ему отрежу уши, – огрызнулся Улия, поклонился всем и быстро ушел.
Барбиша также собрался уйти.
– Ты хоть не лезь в это дело! – попросил Хемиша.
– Но он же мой брат, и рассчитывает на мою помощь. – Возразил Барбиша. – Как я могу предать брата? Это не по закону гор. Тем более, я знаю в халентуве все тайные ходы, а многие мешеди – мои друзья.
– Не слишком ли много я вам даю свободы? – воспламенился Хемиша. – Другие отцы детей держат в строгости.
– Отец, мы тебя любим и уважаем – Еникей тому свидетель, – оправдывался Барбиша, в почтении склонив голову. – Но нельзя идти против воли великой матери Сауски. Улия и Асмуникал любят друг друга. Если Боги позволят их разъединить, то две жизни на этой земле останутся несчастными. Великая мать Сауска не простит.
– Во, наговорил, – насупился Хемиша. – Причем тут юношеская дурь и Великая мать Сауска?
– Но, отец, – Барбиша решил зайти с другой стороны, – Асмуникал самая красивая и самая добрая девушка во вселенной. Когда я был ране, она ухаживала за мной: поила отварами, промывала рану. У нее очень нежные руки, как крылышки птички.
– Вы оба совсем потеряли голову из-за этого цыпленка, – гневался Хемиша. – Отца вы кое-как уговорили. Но что скажет мать?
– А мама обо всем знает. – Барбиша ехидно улыбнулся. – Не сердись. Разреши Улии привести невесту в дом.
– Разреши! Разве не ведешь, как парень страдает. Он настоящий воин и поступает, как мужчина, – навалились на него Цула и Фазарука.
– Пусть будет так, – сдался Хемиша. – Но, если Еникей разгневается, и Асмуникал не принесет ему сына, – Улия не станет во главе племен Хауси. Так ему и передай.
– Я понял тебя, отец! – обрадовался Барбиша и побежал вслед за братом.
Хемиша хмуро уставился на дно кубка. Цула понимающе похлопал его по плечу. Фазарука решил разрядить обстановку.
– Хотите, я вам расскажу интересный случай? – оживленно спросил он.
– Давай, – нехотя согласился Цула.
– Хемиша, ты помнишь, как мы прорывались из западни, расставленной митаннийцами. Меня везли связанного в повозке. Вы с Тоопекой прикинулись табунщиками, а твои воин дерзко напали из засады.
– Припоминаю, – ответил Хемиша, – но что в этом было интересного.
– Помнишь, ты кинулся ко мне на помощь, а я в то время уже успел освободиться от пут и прикончить охранников.
– Да, и это припоминаю. Я даже немного удивился твоей ловкостью.
– А все потому, – хитро улыбнулся Фазарука, – что один ассириец подарил мне кинжал.
– Каким же образом? – удивился Цула.
– На пиру у Тушратты. – объяснил Фазарука. – Митаннийцы праздновали победу. Меня, как почетного пленника, усадили перед входом в пиршественный зал и кормили объедками. Тогда прибыла конная тысяча Ашшурбалита. Их командующий в золоченых латах предстал перед Тушраттой. Его осмеяли за то, что он явился слишком поздно. Когда ассириец выходил, то остановился возле меня и что-то спросил – что, я уже не помню – а затем незаметно сунул мне нож.
–Ты говоришь: ассириец? Командующий тысячей всадников? – Хемиша усмехнулся.
– Я, даже, не посмотрел на него. Какое мне дело до них. Они веселились, а я готовился к смерти. Да и лицо ассирийца скрывала полумаска. Но за нож
