Киса - Борис Свердлин

Нет, надо разумно ждать своего подходящего момента.

Миша подъезжал к Хайфе, внимательно рассматривая всех молодых мужчин, которых он мог бы сам заподозрить в захвате и удержании (а именно так Миша и определял то, что произошло с Кирой) женщин. Подозрительных типов, как ему показалось, было немало. Бесспорно, на его настроение ужасно влияло чувство нелепой злобы, в том числе и на себя: ведь просила Кира – давай поедем вместе, а он всё находил разные причины, чтобы не поехать. А, оказывается, если надо – он может выехать не только на две-три недели, а на целый месяц, а то и больше… С другой стороны его постоянно преследовал какой-то неисчезающий внутренний страх – а вдруг так и не удастся её найти? Что тогда?

Поезд подъехал к Хайфе, все стали выходить. Среди пассажиров было очень много солдат и солдаток. На них было особенно интересно смотреть: красивые, улыбающиеся девушки, тащили на себе тяжелейшие баулы, держа при этом в руках огромные автоматы и оживлённо разговаривая со своми близкими по мобильному телефону.

Миша дождался, когда основная масса людей покинула вагон, чтобы беспрепятственно выехать со своим объёмным багажом на платформу. «Молодцы те, кто придумал чемоданы на четырёх колёсиках», – неожиданно подумал он, таща за собой огромную поклажу.

Если бы он знал, если бы он только знал, что именно таким же путём шла его любимая Кира, садившись, как и он сейчас, в жёлтое, огромное такси к шофёру, который, угадав, что он из России, вежливо спросил по-русски: «Куда прикажете ехать, сэр?»

– Улица Биялик, двадцать три, – наизусть знавший злополучный адрес, продекламировал Миша.

– Будет сделано, – весело отрапортовал таксист, и они выехали в бурлящий пешеходами, машинами и автобусами город.

Через пятнадцать минут не особенно быстрой езды, машина остановилась около четырёхэтажного дома, на котором стояла табличка с номером двадцать три.

– Приехали, – улыбаясь сказал шофёр, выходя из машины, чтобы достать Мишины чемоданы.

– Сколько с меня? – спросил Миша, залезая в боковой карман пиджака.

– Восемьдесят, – на выдохе ответил таксист, выкатывая чемоданы на тротуар.

– Долларов или шеккелей? – переспросил Миша, естественно, не знакомый с проездными тарифами.

– С вас – в шеккелях, – продолжал улыбаться таксист, – как я могу обмануть своего человека?

Подняться в узком, стареньком лифте к квартире тёти Баси было непросто. У лифта уже стояло несколько человек, поэтому зайти ещё одному, тем более с чемоданами, было невозможно. Потом лифт ещё катался с этажа на этаж. Потом пришёл какой-то старичок с женщиной с грудным ребёнком – пришлось пропустить и их. Наверное, только минут через десять Миша поднялся к квартире номер двадцать три и позвонил.

Дверь буквально тут же открыла старушка, чрезвычайно похожая на Кирину маму.

– Мишенька! Здравствуйте! Как я рада, что вы приехали, – она протянула в сторону Миши свои старческие руки и, видимо, колебалась поцеловать его, в принципе абсолютно незнакомого человека, или нет.

– Здравствуйте, тётя Бася (позвольте, я так вас буду называть?)

– Ну, конечно, конечно! Как доехали, Мишенька? Располагайтесь… Вот ваша комната. Здесь – ванна, туалет. Сейчас я принесу поесть. Вы, вероятно, голодны с такой продолжительной дороги?

– Да, не беспокойтесь, пожалуйста, не беспокойтесь.

Миша поставил весь свой багаж в приготовленную для него, аккуратно прибранную комнатку, вытащил из большого чемодана, тщательно завёрнутую в тряпки, вазу из чешского стекла и произнёс: «Это для вас…»

– Спасибо большое, Мишенька! О-о, какая тяжёлая… Настоящее чешское стекло?

– Да, – кратко произнёс Миша, снимая пиджак.

– Раньше за такими гонялись, в очередях стояли… Правда, и сейчас они – прекрасны. Спасибо большое, спасибо… Давно мне подарки не дарили… Ох, как сверкает!

Старушка отправилась на кухню и тут же вышла с приготовленными заранее угощениями.

– Вот, помойтесь и садитесь, пожалуйста, за стол. А я ещё, ещё кое-что принесу…

Миша пошёл в ванную комнату. Правда, на месте ванной стоял душ, рядом умывальничек и огромный, серого цвета унитаз, видимо, ещё с тех времён, когда тётя Бася только въехала в эту квартиру.

– А сколько лет вы в этой квартире живёте? – поинтересовался Миша, выходя в салон, где на небольшом столике уже красовались закуски, бутылка «колы» и бутылка какого-то вина.

– У-у-а… лет тридцать. Вначале жили по съёмным квартирам. А потом, когда устроились на работу и почувствовали в себе определённую материальную уверенность – купили эту квартирку.

Старушка говорила чрезвычайно красиво, интеллигентно, можно сказать. Видно было, что образование, настоящее образование, каким тогда славилась великая страна, она получила в Москве.

– Ну, Мишенька, сначала кушать. Вот – рыбка, картошечка, салатики – всё делала сама.

– Спасибо, спасибо.

– Давай, Мишенька, выпьем за удачу! За то, чтобы мы, как можно быстрее нашли нашу любимую Кирочку, живую и здоровую и снова воссоединились для прекрасной жизни!

– Давайте! – Миша стал разливать красное вино по бокалам и, чокнувшись, как полагается в этих случаях, они отпили, оказавшееся очень приятным вино, называющееся «Царь Давид» – прекрасное вино, – констатировал Миша.

– Да, я его люблю и всегда покупаю. Мы пьём его с моими подружками. Оно – приятное, лёгкое. А самое главное – наше, израильское.

Так они просидели за столом минут сорок, задавая друг другу в основном общие вопросы: о жизни в Москве, в Израиле, о сегодняшних нравах в обществе, о культуре и постепенно приблизились к главной теме: что делать с Кирой?

– Вы понимаете, – начал Миша, – моя поездка в Израиль… Она полностью связана с планом освобождения Киры. Я прекрасно осознаю, что это – чрезвычайно сложная операция. И, конечно, одному мне не справиться.

– Я с тобой, Мишенька, я с тобой… – поспешила заверить, слегка запьяневшая старушка.

– Я знаю. Я знаю. Но мне нужны и другие люди…

– А я уже связалась и с полицией, и с некоторыми следователями. Они бывали у меня. Два раза… Я им постоянно названиваю. Вот, у меня их номера телефонов, фамилии…

– Спасибо вам за это! Полиция, конечно, важно, но я решил искать по другому пути.

– Ты прямо, как Ленин: «мы пойдём иным путём…» Я шучу. Не надо опускать руки. Не надо замыкаться. Если есть другие возможности-то почему и нет?

– Понимаете… только чтобы это было исключительно между нами: ни подругам, никому об этом, пожалуйста, не говорите…

– Какие разговоры? Конечно. Конечно.

– Я собираюсь провести своё расследование… без полиции.

– А это не опасно? Как же в таком случае можно одному?

– Ну, не совсем одному. Я надеюсь, что будут и помощники. Вот, например, ваша сестра уже помогла, когда нашла телефоны и имена коллег покойного Кириного папы. Они здесь живут. У них – широкое общение с молодёжью, с боксёрами… Это очень важно.

– Так… Ну, а как они могут вывести к Кире?

– Здесь несколько вариантов: если Кира ещё в Хайфе – это тоже сложно, но намного легче, чем если её уже здесь нет.

– Правильно! И я так говорила…

– Если же Кира в Хайфе – я сам буду её искать.

– Ну как?

– На ощупь… проверяя заведение за заведением…

– Ты имеешь в виду всякие эти бордели? – незаметно перейдя на «ты» спросила старушка.

– Именно так… Всё остальное – вне моих возможностей. Понимаете, я многократно анализировал создавшееся положение. Вариантов – множество. Наиболее реальный это то, что её захватили для работы в притоне. Убивать её никакого резона нет. Для чего? Какой смысл? Забрать в наложницы – мало вероятно, хотя возможно. Но! – самый логичный вариант – сдача в бордель: здесь и надёжная прибыль, и надёжная охрана. В частной квартире тяжелее держать, чем в таком притоне. Его, может быть, ещё и сама полиция прикрывает, как и у нас, в России. Поэтому контактировать по поводу моего участия в поиске Киры с полицией, как вы понимаете, нельзя.

– Понимаю, понимаю, Мишенька. Ну, ты сложную на себя берёшь роль. Очень сложную. Надо всё, как следует обдумать. Понимаешь, каждый шаг…

И так, в таком духе, они проговорили весь оставшийся вечер.

Полковник Шварц не любил растягивать дела на долгое время: «если время упустишь с самого начала – потом будет намного тяжелей» – говорил он своим подчинённым.

Собрав с утра всех принимавших в поисках русской туристки следователей, Шварц начал планёрку.

– Капитан Коэн, доложите.

– До сегодняшнего дня нами были собраны следующие данные: первое – с фотографий, сделанных на основе видеозаписей на железнодорожной станции и в районе остановки такси, – создан фоторобот. Работа усложнилась тем, что большая часть лица из-за длинных волос и солнечных очков – не видна. Пришлось дорисовывать… Опять же, – исходя из видеозаписей и описаний таксиста – рост предполагаемого участника захвата девушки – в районе метр восемьдесят три, широкоплечий, говорит по-русски. Второе: отпечатков пальцев нигде не найдено: в доме родственницы он ничего не брал, пол на лестнице в тот же день мыла уборщица, таксист же обтирает свой салон каждый день, иногда, как он говорит, даже по несколько раз в день – из-за грязных и потных пассажиров…