Призрак в мундире - Александр Александрович Тамоников

– И большая у тебя группа, артист?

– А вам не положено знать, – со смехом заявил парень. – Вы их не знаете, они вас не знают.

– Быстро уроки усваивает, – одобрительно сказал Буторин. – Ладно, герой, рассказывай, что удалось узнать.

– Они своих арестованных солдат возят на допросы в гестапо. Это на Огородной улице в здании школы-интерната. Отсюда шесть кварталов. Возят один или два раза в день. Чаще вечером, но иногда и утром. Иногда по пять-шесть человек, чаще по одному или по двое. Охрана всегда одинаковая. Десять автоматчиков в кузове. С водителем в кабине сидит старший. Бывает, что следом за грузовиком едут шесть мотоциклов. Два мотоцикла с пулеметами, на остальных водитель и автоматчик на заднем сиденье. Но это только когда много арестованных везут. А когда один или два, то и охраны меньше, только автоматчики в кузове.

– Понятно. Маршрут меняется или всегда одной дорогой ездят?

– Всегда одной дорогой. Многие улицы не расчищены после обстрелов. Другой дороги и нет. Если только в объезд через мост и дальнюю часть города.

– Откуда приезжает охрана? – спросил Буторин. – И всегда ли в одно и то же время?

– Да в одно и то же. Утром машина забирает арестованных без пятнадцати десять, вечером в пятнадцать минут пятого.

– Майснера возят на допрос вечером, – подсказал Буторин. – Видел я человека со шрамом на левом виске. Правда, головной убор немного скрывал, но я заметил шрам. Два раза его и еще двоих арестованных возили как раз вечером на допрос. Не факт, что и в нужный нам день повезут вечером, так что надо иметь возможность отменить операцию по захвату в любой момент, как только станет ясно, что Майснера в машине нет.

– Слушай, Пашка, – Шелестов прищурился и посмотрел в глаза парню. – Ну-ка признавайся, сколько сможешь набрать помощников?

– Сколько надо! – с таким же прищуром ответил парень.

– Ну-ну, не геройствуй! – строго сказал Шелестов. – Нужны еще три человека. Толковые ребята, без лихачества, которые умеют быстро бегать и хорошо знают город.

Операция была рассчитана с точностью до нескольких секунд. Машина всегда идет с одной скоростью, в городе нет большого движения, нет заторов на перекрестках. Улица, по которой едет машина с арестованными, расчищена так, что спокойно могут разъехаться встречные грузовики. Шелестов был уверен, что в любом месте маршрута машина будет находиться в то время, которое он вычислил.

По плану в определенное время, когда грузовик будет находиться в ста метрах от развалин дома, там произойдет взрыв, и на дорогу рухнет кусок стены. Наверняка водитель остановит машину. Наверняка автоматчики выпрыгнут из кузова и станут осматриваться, ожидая нападения. Вот тут группа и нападет, перебив небольшую охрану, стреляя из нескольких точек вокруг места предполагаемой остановки. Возможно, Майснер сам поймет, что у него появился шанс бежать, или Сосновский добежит до машины и предупредит его, что нападение совершено с целью его освобождения. Затем группа будет расходиться в разных направлениях. Пашкины мальчишки должны будут произвести много шума и поднять стрельбу, чтобы немцы двинулись в этом направлении преследовать нападавших. Дальше они побросают оружие и удерут своими тайными тропами и спрячутся.

Но четко распланированная операция вдруг пошла совсем не по плану. Шелестов лежал с автоматом за камнями и покусывал губу. Буторин сообщил, что Майснер в машине, он там один с шестью автоматчиками. Это хорошо. Вот сейчас машина минует последний перекресток, на котором еще можно было бы свернуть, и выйдет на последний прямой участок улицы. Поравняется со сгоревшим кузовом легкового автомобиля, и впереди должен произойти взрыв. И взрыв грохнул, но не там, где его должен был устроить Коган. Раздался грохот, и клубы дыма и пыли вырвались в десяти метрах перед машиной. Грузовик резко остановился, и из него высыпали солдаты. Водитель и унтер-офицер, сидевший на переднем сиденье, распахнув двери, бросились на землю, ожидая атаки. Что за взрыв, кто его произвел? Неужели сработал какой-то боеприпас, застрявший в развалинах и не взорвавшийся во время боев? Другого объяснения случившемуся Шелестов в этот момент придумать не мог. Надо стрелять. Черт, Коган и Сосновский далеко. Буторин на месте, но это всего два автомата, а стрелять должны четыре. И мальчишки могут не понять, что произошло, и начать действовать как-то не так.

Выругавшись последними словами по поводу дурацких случайностей, которые бывают в жизни и из-за которых рушатся планы и гибнут люди, Максим нажал на спусковой крючок. С другой стороны улицы послышались очереди автомата Буторина. И в этот момент сквозь непроглядную пыль, поднятую взрывом и обрушившимся куском стены, Шелестов успел заметить, как из кузова машины метнулась фигура человека. Там оставался только один солдат. Невооруженный, в шинели и без ремня. Это Максим успел разглядеть. Автоматчики заметили бегство и открыли огонь по арестованному, но тот уже скрылся в развалинах. Только бы Сосновский успел догнать Майснера! К выстрелам добавились автоматные очереди Пашкиной «гвардии», где-то послышался треск мотоциклетных двигателей. Теперь отойти бы без потерь! Только бы мальчишки не начали геройствовать!

Сосновский лежал за грудой битого кирпича, на которую упало несколько обломков бревен и досок деревянного межэтажного перекрытия. Вжавшись в холодный камень, он сидел там как в блиндаже и ждал, когда пройдет машина, когда впереди прогремит взрыв и машина остановится. Его задача была самой сложной и самой опасной во всей сегодняшней операции. Михаил должен был убедиться, что охрана перебита или разбежалась, что в кузове никого, кроме Майснера, нет, и он должен по-немецки убедить арестованного унтер-офицера в том, что русские пришли его спасать, чтобы он бежал из машины, пока его прикрывают. И если Майснер сам сообразит, что у него есть шанс спастись, и бросится бежать, то Сосновскому предстояло его догнать и убедить в том, чтобы он пошел с ним.

Но машина даже не доехала до места, где прятался Сосновский. Прогремел взрыв! Слева, а не справа. Михаил зло стиснул зубы. Значит, что-то пошло не так. Нет времени думать о возможных причинах случившегося, надо