Цербер армейского тыла. Генерал Макс фон Шенкендорф и журнал боевых действий его штаба - Дмитрий Александрович Жуков

Генерал фон Шенкендорф отвечал обычно своевременно, давая, как правило, максимально объективную оценку создавшемуся положению. В частности, на запрос ОКХ от 29 октября 1941 г. он к 13 ноября подготовил обстоятельный доклад. Касаясь общего положения, начальник тылового района сообщал, что не увидел у партизан четкой организации. Тяжелые условия быта, вызванные рано наступившей зимой, полагал генерал, негативно скажутся на действиях «бандитов». Хотя его войска захватили большое количество пленных и трофеев, вести речь о скорой победе было преждевременно. Залог успеха в дальнейших действиях командующий видел не в переходе к пассивной обороне, а в «наступлении на каждую выявленную партизанскую группу». Чтобы подавить движение партизан, Шенкендорф просил выделить ему дополнительные силы, поставить в охранные части достаточное количество автоматического оружия, лыж и снегоходов, усилить войска средствами связи и помочь с организацией постоянной авиаразведки[222].

Начальник тылового района группы армий «Центр» также считал, что личный состав подчиненных ему соединений выполняет поставленные задачи не хуже, чем солдаты на передовой, и вполне соответствует высоким требованиям, предъявляемым к военнослужащим действующей армии. С июня до середины ноября 1941 г., подчеркивал генерал, его корпус потерял 83 офицера, 1154 унтер-офицера и рядовых. Поскольку его люди прекрасно себя проявили в боях против регулярных частей РККА, Шенкендорф предлагал повысить статус охранных войск и назначить его «командующим охранными районами “Центр”». В ОКХ сочли данное предложение дерзким и оставили без ответа[223].

Тем не менее заслуги Шенкендорфа в области борьбы с партизанами решили все-таки отметить. В декабре 1941 г. он стал единственным среди командующих на Восточном фронте, кого наградили Военным орденом Немецкого креста в золоте[224]. Кроме того, учитывая ежедневные стрессы и нагрузки, генералу с 8 декабря предоставили продолжительный отпуск на курорте[225]. В период отсутствия начальника тылового района его обязанности временно исполнял заместитель – генерал от кавалерии Рудольф Кох-Эрпах[226].

К середине декабря 1941 г. обстановка в тылу группы армий «Центр» несколько обострилась. В связи с советским контрнаступлением все ударные группы охранных дивизий – боеспособные пехотные полки, артиллерийские дивизионы и противотанковые роты – в срочном порядке перебросили на фронт. В тактическом подчинении начальника тылового района остались лишь слабые ландверные батальоны, выполнявшие задачи по защите железных и шоссейных дорог. «Нет больше доступных войск для активной борьбы с партизанами, – отмечал в донесении от 14 декабря 1941 г. генерал Кох-Эрпах, прогнозируя негативное развитие событий. – Партизаны вскоре объединятся в крупные группы и будут нападать на отдельные посты, дозоры и караулы более сильными отрядами»[227].

В приказе от 16 декабря 1941 г. Кох-Эрпах указал: «Образовавшиеся в тылу пространства требуют того, чтобы борьба против партизан и всех сочувствующих им элементов велась как можно активнее. Жителей, которые симпатизируют или помогают партизанам, нужно уничтожать»[228].

Однако грозное распоряжение начальника тылового района ни к чему не привело. От боевых операций пришлось отказаться почти полностью. Все усилия командование охранными войсками сосредоточило на удержании важных транспортных узлов и дорог, за которые развернулась ожесточенная борьба. «На всем пространстве охранения идут бои с партизанами», – кратко отмечалось в журнале боевых действий ОКВ (20 декабря 1941 г.) [229]. По оценкам немецких исследователей, к тому моменту в тылу группы армий «Центр» действовали от 23 000 до 30 000 партизан[230]. Настоящая «малая война» только начиналась.

В январе – феврале 1942 г. на Восточном фронте произошел локальный кризис. Части Красной армии достигли прорыва на стыке групп армий «Север» и «Центр». В Торопце они прорвали промежуточный рубеж 403-й охранной дивизии. Ударная группа соединения из состава 85-го пехотного полка, пытавшаяся остановить наступление, была в значительной степени уничтожена. Через брешь советские войска устремились в немецкий тыл и создали угрозу Смоленску с северо-восточного направления. Одновременно части РККА объединились с находившимися там партизанами и захватили Демидов. К юго-востоку от Смоленска они заняли район между Ельней и Дорогобужем, откуда бежали все немецкие органы. Попала в ловушку Ельня, гарнизон которой из последних сил удерживал город[231].

Довольно тревожная обстановка сложилась и в других областях тыла группы армий «Центр». Под угрозой оказался район около Бобруйска и проходившая рядом шоссейная дорога, а также территория под Брянском[232]. Крупные транспортные проблемы, вызванные погодными условиями, и диверсии партизан на немецких соединительных линиях (автомобильных, железнодорожных, телефонных) усложнили ситуацию[233]. Впрочем, генерал Кох-Эрпах не особенно драматизировал положение. В докладе от 10 января 1942 г. он сообщил в ОКХ, что «успехи, объявленные русскими партизанами, были незначительными в тыловом районе группы армий “Центр”. Ни разу партизаны не добились успехов, которые негативно отразились бы или помешали немецким операциям»[234]. Так или иначе, прежнего командующего срочно отозвали из отпуска.

К моменту возвращения генерала фон Шенкендорфа на Восточный фронт в начале февраля 1942 г. часть тылового района группы армий «Центр» исчезла. События на фронте привели к тому, что германское командование закрыло тылы армии боевыми частями и соединениями, в результате начальник тыловым районом группы армий лишился всякой возможности вести активную борьбу с партизанами. Помимо этого, происходила утрата местных органов управления, подчиненных военной администрации. Отчасти этому способствовали налеты партизан, которые все активнее расправлялись с представителями новой местной администрации – бургомистрами, старостами, сотрудниками вспомогательной полиции и самообороны. По сравнению с январем число убитых коллаборационистов увеличилось с 47 до 138[235].

5 февраля 1942 г. Шенкендорф сообщил в ОКХ следующее: «В местах, где нет наших войск, партизаны расстреливают бургомистров, членов административных органов и полицейских вместе с семьями. Это вызывает страх у людей, которые относятся к вермахту иначе, чем раньше. Это будет приводить к низкой эффективности в работе, а также к отказу от сотрудничества»[236].

15 февраля Шенкендорф нанес свой первый визит к только что назначенному главнокомандующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Гюнтеру фон Клюге. С ним он обсудил создавшееся положение после захвата Дорогобужа и Демидова. Генерал поднял вопрос о возвращении под его командование частей и соединений охранных войск, переданных в состав действующей армии. Фактически с декабря 1941 г. по февраль 1942 г. командование тылового района лишилось 221-й охранной дивизии, 339-й пехотной дивизии, ударных групп – пехотных полков 403-й и 286-й охранных дивизий, 2-го охранного полка и двух артиллерийских полков. Кроме того, две бригады СС, полицейский полк «Центр» и 14 охранных батальонов тоже находились на фронте. Свои силы Шенкендорф оценивал в пределах 85 охранных рот[237].

На 6 февраля 1942 г. начальник тылового района имел в подчинении ландверные полки 286-й и 403-й охранных дивизий, 638-й французский пехотный полк, недавно прибывшие 201-ю и 203-ю охранные бригады, не имевшие боевого опыта, 2-й самокатный охранный полк и 102-й казачий батальон[238].

Обращение за помощью к руководству СС никаких результатов не дало. Гиммлер ответил отказом, подчеркнув, что использовать войска СС можно только