Добро пожаловать в NHK! - Тацухико Такимото

— Аргх!

Было больно. Очень больно. Болела грудь, её разрывало чувство вины. Я не хотел быть лоликонщиком или кем-то вроде. Но теперь, хотел я того или нет, я был первосортным лоликонщиком-хикикомори, самым ничтожным отребьем за всю человеческую историю.

Но всё же послушай: ты не прав. Ты заблуждаешься! Я не собираюсь запирать у себя в комнатке маленьких девочек, ничего такого! Я не намерен никого похищать! Ты ошибаешься. Не я виновен в этих грехах! Пожалуйста, выслушай меня! Верь мне! Не смотри на меня так! Не смотри на меня!

Но… красные портфельчики. И флейты. И невинные девочки, играющие в парке. Ах!

— Хочешь поиграть со старшим братиком?

— Я тебе конфетку дам.

— Просто задери юбочку.

— Давай сыграем в доктора.

— Вот тебе укольчик!

Мне конец, конец, конец! Провалиться мне под землю, умереть на месте, рассыпаться прахом и… Что за шум? Заткнитесь там…

— Сато! Ты ведь дома? Открой, пожалуйста! — звал кто-то издалека, — Сато! Ты жив там? Помер, что ли? Если жив, открой дверь, пожалуйста!

Кто-то ломился в двери моей квартиры. Однако у меня не было больше сил показываться людям. Оставьте меня в покое…

— Что, тебя и вправду нет? А я-то хотел одолжить тебе это восхитительное подпольное видео.

Я поднялся, вытер слёзы и открыл дверь.

Выслушав мой рассказ, Ямазаки нахмурился, и на лице его отразилось чистейшее отвращение:

— Ты заперся на целую неделю и всё время качал порно? Ты совершенно никчёмное существо.

— Вообще, это ты во всём виноват!

— Правильно, вали всё на меня, это ведь я виноват, что ты такой человек. А, Сато?

— И н-н-не совестно тебе так говорить, когда ты сам меня во всё это затащил?

— Я же сказал тебе, что это были просто прототипы для персонажа. Слушай, Сато, ты совсем сбрендил, если собрал тридцать гигабайт порнухи. Я даже приближаться к тебе не хочу. Не подходи, ты меня пугаешь!

— Г-грррр! — от злости я буквально покраснел. Кулаки мои дрожали.

— Н-ну, чтобы сменить тему, давай как следует обсудим наши планы по разработке игры. Я одолжу тебе эту кассету, идёт?

Выхватив плёнку из его рук, я ударил ей об колено и сломал пополам.

— Ч-ч-что ты творишь?… — запинаясь, начал Ямазаки.

В это мгновение я увидел единственный путь из мира лоликона.

Я взглянул на Ямазаки:

— Ямазаки.

— Что? За видео, пожалуйста, деньги верни.

— Лоликон бесчеловечен, он чудовищен.

Ямазаки молчал.

— Давай спасёмся, спасёмся вместе! Если мы не вырвемся прямо сейчас, мы будем лоликонщиками до самой смерти! Нельзя терять ни минуты!

Схватив Ямазаки за руку, я силой вытащил его из комнаты.

Забежав в комнату Ямазаки за его цифровой камерой, мы вышли на улицу и поспешно зашагали по городу.

Стоял ранний майский полдень. Хотя в городе было тепло, людей на улицах было мало.

— Куда мы направляемся?

Не отвечая, я продолжал тащиться вперёд.

По пути я заскочил в универсам и купил одноразовую камеру, которую отдал Ямазаки. Затем я вновь поспешил к своей цели, с Ямазаки на буксире.

Было три часа дня. Самое подходящее время для моей задумки.

— Цифровая камера и одноразовый фотик? Что ты собираешься со всем этим делать? — спросил Ямазаки, тяжело дыша.

Когда мы добрались до места назначения, я ответил:

— Сними меня на фото.

— Зачем?

— Затем, что… ты знаешь, где мы находимся?

— Хм. Похоже на ворота какой-то начальной школы.

— Точно, это школа Икута, общественная начальная школа, в которую ходит где-то пятьсот учеников. А я собираюсь спрятаться в кустах около ворот. Ямазаки, ты тоже прячься. Давай быстрее!

— А?

— Скоро прозвенит звонок с уроков. Из этих ворот толпами повалят ученики.

— Ну да, и чего?

— Я буду делать снимки.

— Снимки ч-чего?

— Снимки младшеклассниц.

Он ничего не ответил.

— Я собираюсь делать чудесные фотографии прелестных маленьких девочек твоей новой цифровой камерой.

Молчание.

— Ты всё понял, Ямазаки? Я готовлюсь украдкой делать фото. Я спрячусь и буду снимать этих маленьких девочек в разгар весны. Может, даже «случайно» сделаю несколько снимков, где будут видны трусики. Это ничего. Если мы не будем шуметь, никто не заметит нас в этих кустах. Я буду фотографировать маленьких школьниц. Буду снимать, пока рука не отсохнет — но, конечно, только самых красивых девочек.

Зазвенел звонок. Через пару минут у этих ворот будут ученики.

— Ямазаки, ты снимай меня на одноразовый фотик. Сделай как можно больше фотографий со мной, отвратительным лоликонщиком, фотографирующим маленьких школьниц! Понимаешь? Это единственный способ вырваться из пут лоликона! Ясно тебе, о чём речь? Доходит? С одной стороны, это безобразная картина. Но с другой, на фотографии изображён ты сам. Нужно запечатлеть это мерзкое, жалкое, грязное своё обличье на плёнке. Мы вместе подготовим всё и объективно взглянем на нашу безобразность, низость и отвратительность. Тогда мы сможем отказаться от лоликона и вернуться к нормальной жизни.

Голоса маленьких девочек эхом доносились со ступенек у входа в школу. Я приготовил цифровую камеру. Уже скоро, скоро…

— Готов, Ямазаки?! Я снимаю. С минуты на минуту появятся первые девочки. И я тайком сфотографирую их! А ты снимай на плёнку меня! Договорились? Если ты всё понял, отвечай, Ямазаки.

— Ох, первая такая красивая! В белом платьице, чёрных колготках и тёмно-коричневых ботиночках, как она прекрасна! Моэ, моэ! Ты слышишь, Ямазаки?! Я щёлкаю затвором! Ты тоже щёлкай! Только без вспышки, а то нас заметят и сейчас же сдадут в полицию.

— Ах, этот трепет, этот экстаз, от которого закипает кровь и мурашки бегут по телу. Я сам не свой! Моё сердце колотится! Младшеклассницы нынче такие милые. Я спускаю затвор! Щёлк! Щёлк! Прекрасный кадр!

— Пусть эту восхитительную девочку, ученицу начальной школы — на вид, она учится в шестом классе, — пусть её зовут Сакурой. Милая Сакура обернулась в другую сторону, к друзьям, и я тут же щёлкнул её — не мог упустить такого великолепного диагонального ракурса под сорок пять градусов! Хе-хе-хе-хе, ты слушаешь, Ямазаки? Ты меня фотографировать не забываешь, Ямазаки? Поймай на плёнку всё до последней отвратительной мелочи, иначе я покажусь себе просто обычным извращенцем.

— Ого! Всё новые и новые ученицы выходят из здания. Взгляни на этих прелестных, полных жизни девчушек. А я их фоткаю, фоткаю, фоткаю! Дуй, весенний бриз, дуй! Задувай, внезапный ветер! И поднимай их юбочки!

— Ты ещё здесь, Ямазаки? Я смотрю в видоискатель, так что не знаю, тут ты ещё или нет. Ты ведь стоишь чуть в стороне за моей спиной, а, Ямазаки? Не забудь сфотографировать мой тошнотворный вид. Ты ведь всё понимаешь, да? Эй, Ямазаки, да ты вообще слушаешь? Ну скажи же что-нибудь! Я тут изо всех сил стараюсь сфотографировать трусики этих детишек. Ты тоже должен был заразиться моим энтузиазмом и трудиться вовсю. Слышишь меня? Эй, говорю тебе, ответь! А, ладно, чёрт с тобой. Мы, в конце концов, сейчас нарушаем закон. Если ты перепуган до смерти, это ничего. У тебя всё равно тихий голос.

— Эй, а знаешь… Фотографировать исподтишка так весело. И я так омерзителен сейчас… Хм, действительно — вообще-то я не хотел становиться таким отребьем. Когда я был маленьким, я мечтал поступить в Токийский университет и стать великим учёным. Я хотел изобрести что-нибудь на благо всего человечества. А теперь я хикикомори-лоликонщик! Смех и слёзы! Да, точно. Слёзы! Поплачь, пролей слезу над моим омерзительным видом!

— Мы мечтали улыбаться счастливо и свободно день за днём, мы мечтали наслаждаться нормальной, обыкновенной, живительной повседневной жизнью. Но непостижимо суровые волны судьбы лишили нас такой возможности, так что плачь от горя! Мы так хотели быть полезными для всех, всеми уважаемыми, жить со всеми в согласии. А теперь мы лоликонщики-хикикомори — плачь от горя! Прямо сейчас плачь!

— Ох, мне так грустно. Так грустно. Но младшеклассницы так милы. Я дрожу от волнения.

— Ах. Ох. Слёзы всё текут. Окошко видоискателя всё запотело, видно очень плохо. Но я не перестану фотографировать этих маленьких девочек — и ты, Ямазаки, тоже не отлынивай, снимай всё на плёнку. Пусть нам очень грустно, но мы постараемся. Плакать не перестанем, но сделаем всё, что сможем. Сфотографируем всех младшеклассниц до единой!

— А? Чего? Чего ты меня по плечу хлопаешь? Что-то не так? Эй, да брось ты. Самое интересное только начинается.

— Видишь? Взгляни вон на ту, с короткой стрижкой, в носочках по колено. Такая миленькая, я б её домой забрал. Вот схватил бы под мышку, как новенькую покупку, и утащил домой. А? Да что ж ты за беспокойный человек. Не видишь — я занят! Ну чего ты, что с тобой такое, Ямазаки? Будешь меня за плечо дёргать — картинка выйдет размытой. Эй, эй, да хватит уже. Что у тебя там вдруг такое случилось?