Четвертая экспедиция (сборник) - Юрий Ампилов

Зато давний приятель Андрея – Вадим без конца приглашал Оксану то в театр, то на выставку, а то и просто поужинать в ресторан. Оксана поначалу отнекивалась. Потом поняла, что в тоске и «самоедстве» успокоения мятущейся душе не найти. И чтобы не оставаться наедине со своими невеселыми мыслями, она стала иногда проводить некоторые вечера с Вадимом. Тот буквально не отходил ни на шаг от нее. Вздыхал, подолгу смотрел своими печальными глазами, но она, испытывая неловкость, отводила взгляд. Вадим совершенно не волновал ее, и после таких вечеров ей не хотелось повторения этих встреч. Разве что иногда хорошая игра актеров в театре отвлекала Оксану от грустных мыслей.

Но Вадим был очень настойчив. В один из вечеров, провожая ее до дома, он взял ее ладонь в свою руку, посмотрел в глаза, покраснел, а потом побледнел и произнес:

– Выходи за меня замуж. Никто так тебя никогда не полюбит, как я, потому что это просто невозможно. Жизнь без тебя кажется мне бессмысленной.

Оксана поначалу растерялась. В один миг в ее голове пронесся целый ворох мыслей, но потом возник образ Андрея с его одухотворенным и мечтательным взглядом. Она поняла, что никогда не сможет его забыть.

– Извини, Вадик, но я люблю другого и ничего не могу с собой поделать.

– Да, я знаю, – ответил Вадим, – Андрей ведь мой друг со студенческих времен. Но, поверь, он совсем другой человек и у него другое предназначение в этом мире. То, что дорого обычному человеку, ему зачастую кажется скучным и неинтересным. Он действительно не от мира сего.

– Я знаю это. Может быть, поэтому и люблю его. Я вижу, что другие его не понимают, и он очень одинок, несмотря на то, что вокруг него всегда очень много людей.

– Оксана, милая, но он никогда не станет твоим, потому что любовь для него не существует, и он никогда не поймет, что это такое. Все же подумай о моем предложении. Я не тороплю тебя и не требую твоей любви немедленно. Моего чувства хватит на нас двоих на первых порах. А потом посмотрим. Пожалуйста, не говори «нет». Ты всегда успеешь сделать это.

И Оксана не сказала «нет», сама не зная почему. Наверное, потому, чтобы не сделать больно этому человеку, который, похоже, действительно ее любит. А что такое боль неразделенной любви она уже поняла.

Шли недели. Андрей не звонил, и, видимо, даже не собирался этого делать. А что же она? Ну сколько можно названивать ему и слышать холодное и равнодушное: «Привет, слушаю тебя. Что-то случилось? Если нет, перезвони позже, у нас тут проблемы». Да, случилось! Влюбилась, дура, в парня-робота, который на самом деле любит только свои железки в голове собирать как детский конструктор. При первой же размолвке сразу забыл про нее. А виноват-то кто, разве она? Впрочем, он все равно не поймет. Мозги у него совсем по-другому устроены. Так обидно стало, что слезы сами собой покатились из глаз.

Вадим меж тем был почти всегда рядом. Кому было поплакаться как не ему? Он гладил Оксану по голове, приговаривая:

– Ну что ты, родная, успокойся. Я же так люблю тебя. Вот увидишь, я сделаю тебя счастливой.

И Оксана решилась:

– Ну давай попробуем, Вадик, может у нас что получится. Я все равно больше не могу так жить. Только прошу, не торопи меня. Мне очень плохо, поверь.

– Что ты, милая. Я же все понимаю, – ответил он.

Вадим сам позвонил Андрею, который находился тогда на одной из норвежских морских платформ, и пригласил его на свадьбу, которую назначили через три месяца. Когда он сообщил об этом своей невесте, Оксана разволновалась, но виду не подала и спросила Вадима:

– И что он ответил?

– Да ничего, поздравил и поблагодарил за приглашение.

– И что же на свадьбе обещал быть?

– Сказал, что постарается. Но ты же знаешь его график. Вряд ли он будет. Скорее пообещал из приличия.

– Ну и пусть, – ответила раздосадованная Оксана.

– Что пусть?

– Да ничего. Давай готовиться к свадьбе скорее.

– Ну конечно...

Оксана вновь и вновь вспоминала этот день, когда фактически дала согласие Вадиму, и никак не могла найти покоя. «Ну что же я делаю? – повторяла она, – я же в постель не смогу с ним лечь, мне неприятны его прикосновения». Потом Оксана в очередной раз себя успокаивала тем, что еще есть время все отменить.

Но сейчас, когда не было рядом ни Вадима, ни Андрея, она чувствовала необъяснимую тревогу. Может быть это следствие бесконечных грустных мыслей, порожденных той безвыходной ситуацией, в которую она сама себя поставила? Да, вполне вероятно, но все же что-то было не так. Определенно происходило что-то серьезное. И именно в этот момент.

– Барков, что там случилось? – крикнул в эфир Андрей сразу после мощного взрыва, сотрясшего платформу.

Радиосвязь молчала. Хладнокровие покинуло Андрея, державшего до этого, как ему казалось, ситуацию под контролем. Он попросту растерялся и на миг стал похож на Малинина, которого он сам застал в такой же растерянности всего-то около часа назад. Не зная обстановки, Андрей не мог принять никакого решения.

– Барков, отвечай!

Ответа не было. Напряжение возрастало. Андрей попытался что-нибудь увидеть в иллюминатор, но с этой позиции не было видно горящего блока.

– Максимов, ты где? – послал Андрей вопрос в эфир. – Тебе не видно, что там произошло?

И Максимов тоже молчал. Холодный пот «прошиб» Андрея: «Почему молчит Максимов? Он же в воздухе, и взрыв не должен его никак достать». Но эфир был безмолвным лишь мгновение, которое показалось Андрею бесконечно долгим.

– Мне отсюда не видно, – последовал ответ Максимова. – Мы уже направляемся на третью платформу за следующим грузом. Но лету назад нам всего пару минут.

– Давай, Максимов, вернись и посмотри. Мы не можем работать совсем вслепую.

– Хорошо, возвращаюсь, Андрей Михалыч.

В воздухе повисла напряженная тишина. Андрей ждал информации от Максимова и вновь взглянул на центральный пульт. В отсутствии штатного электропитания светились только единичные контрольные лампочки, информирующие о состоянии лишь самых жизненно важных узлов платформы. Уровень зарядки аварийного аккумулятора стоял на отметке 20%. А это значит, что через 30-40 минут пульт совсем отключится, и даже связи не будет. И тогда точно, конец. Придется бросать платформу и всему составу срочно эвакуироваться на спасательных шлюпках и плотах. Тогда платформа сгорит полностью со всем оборудованием. А все тянущиеся к ней с трехсотметровой глубины от ПДК (прим. ПДК – подводные добычные комплексы) трубопроводы, шланги, кабели управления так и останутся болтаться в воде? Слава богу, запорная арматура на добывающих скважинах на дне вроде бы сработала безотказно в аварийном порядке, и задвижки все закрыты. А все ли? В любом случае это будет серьезная экологическая катастрофа, масштаб которой трудно пока оценить. Не понятно как потом ликвидировать последствия такой аварии. А чтобы построить новую платформу и полностью восстановить промысел потребуется не меньше 5-6 лет и огромные затраты. Сорвутся поставки по договорам, четверть Европы останется без газа, встанут десятки предприятий, пойдут миллиардные неустойки. Все это, в конечном счете, почувствуют на своем кармане даже те жители России, которые далеки от этой проблемы. Короче, последствия ужасны. Лучше об этом сейчас не думать.

Взгляд Андрея упал на мигающую лампочку в нижнем правом углу пульта. Раньше этого сигнала не было. Вероятно какие-то неполадки с системой удержания с западной стороны платформы, скорее всего за очагом возгорания. Может поэтому так болтает? Точнее не определить, когда центральный пульт работает от аварийного питания.

Нет, невозможно всем управлять одному в такой ситуации, надо Малинина подключать. В конце концов, это его прямые должностные обязанности. А с мурманским начальством надо прервать пустые переговоры, которыми он занимается. От этого толку никакого, а мешают сильно. Все равно через полчаса никакой связи не будет, если ничего не предпринять. Или пусть начальника смены Малахова на переговорах оставит.

– Валентин Петрович! – обратился Андрей к Малинину, находившемуся поодаль с телефонной трубкой в руке. – Ситуация совсем аховая. Я не справляюсь, помогите срочно.

– Да, Андрей Михайлович, конечно.

– Если ничего не придумаем, через полчаса придется начать эвакуацию. Думаю, тогда всей Европе мало не покажется, – продолжал Андрей.

– А какие варианты у нас еще остались? – спросил Малинин.

– Надо срочно сделать три основных дела. Первое – организуйте резервную радиосвязь с автономным питанием, а то минут через двадцать у нас аккумулятор ЦП разрядится и не будет ни пульта, ни связи. Если ничего не придумаете, возьмите, в конце концов, радиостанцию с батарейками из спасательной шлюпки, и натяните временную антенну из какого-нибудь провода рядом с диспетчерской.

– Понял, сделаем безотлагательно.

– Второе – поручите энергетику Лаврову с электриками проложить отдельную временную линию к одному из генераторов напрямую, минуя распределительный блок. Надо попытаться запи-тать хотя бы часть оборудования. Все генераторы должны быть в рабочем состоянии. Распределительная подстанция, видать, сгорела, и мы никаких переключений в ней уже сделать не сможем. А без электропитания мы однозначно с ситуацией не справимся. Думаю, что задача подключения генератора напрямую вполне решаема.