Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу - Берта Ландау

Этот милостивый старик, возвращающий жизни то, что смерти пока не принадлежит, и есть Смерть! И если не настал ее черед, она охотно отступит, а то и сбережет для жизни того, кто должен жить. Но чей час настал – тому пора.

Не знаю, кому как, но меня эта баллада и эти строки примиряют с мыслью о неизбежности смерти. К ней не надо стремиться, но надо успеть оставить в жизни свой след, пока не пришел наш час. Наши следы останутся в наших делах, в сердцах людей. Нам не дано их увидеть. Они проявятся после нашего ухода. Но думать о том, что остается, надо каждому.

На эту тему есть прекрасное стихотворение-вопрос Леонида Мартынова «След»:

А ты?Входя в дома любые –И в серые,И в голубые,Всходя на лестницы крутые,В квартиры, светом залитые,Прислушиваясь к звону клавишИ на вопрос даря ответ,Скажи:Какой ты след оставишь?След,Чтобы вытерли паркетИ посмотрели косо вслед,ИлиНезримый прочный следВ чужой душе на много лет?

Страх

Нет человека, которому неведомо было бы чувство страха. Дефиниция страха гласит: это отрицательная эмоция реальной или воображаемой опасности. С. Кьеркегор различал эмпирический страх (боязнь перед конкретной опасностью) и метафизический (безотчетный) страх-тоска, специфический для человека.

«Страх ощущается нами с большей остротой, нежели остальные напасти».

Страх проявляется при опасении за собственную жизнь, при угрозе утраты близких, в новых ситуациях, при ощущении неполноценности. Он может быть воспринят как сигнал об угрозе и как знак, побуждающий к личному совершенствованию.

Есть два хищника в жизни человека, особенно невротического:

1) Опыт прошлого. Копание в прошлом без мыслей о настоящем. Поиск шансов для прошлой ситуации. Но в прошлом все без изменений!

2) Страх перед будущим. Он пожирает наше присутствие духа, не оставляя сил бороться за себя настоящего (боязнь финансового кризиса, боязнь, что бросит муж, страх перед экзаменом. Второй хищник похищает мои возможности и чувства)[33].

Страх перед будущим порой оказывает парализующее воздействие.

Однажды ко мне обратилась молодая женщина А. (39 лет), измученная мыслями о том, что ее бросит муж и тогда они с детьми «умрут с голоду». Она настолько была захвачена страхом перед подобным будущим, что уже не могла мыслить рационально. Когда-то давно (лет 15 назад) она узнала, что муж ей изменяет. Она не подала виду, ситуация была, как ей казалось, преодолена, отношения с мужем в данный момент были вполне ровными, стабильными, но страх быть оставленной рос и приумножался. Пришла бессонница, и лишало покоя ощущение грядущей катастрофы. А. постоянно думала о том давнем эпизоде, о том, правильно ли она поступила, промолчав, не надо ли было тогда уйти от мужа, не дожидаясь нынешних своих кошмаров. Ее совершенно не успокаивала мысль, что сейчас у нее все в порядке. Муж заботится о семье и ценит семью. Дети повзрослели. Старший ребенок – студент. Младшему – 13 лет. Причин для мучительного страха в настоящем не было. Но она никак не могла распрощаться с прошлым. И это закономерно рождало другой страх – страх будущей катастрофы.

Прежде всего ей надо было вернуть присутствие духа! Ведь чем слабее дух, тем сильнее человеком овладевает страх.

На вопрос, почему она так неотступно думает о том, что муж их бросит, А. ответила, что о реальности такой возможности говорит ей опыт многих ее подруг. Их всех оставили мужья, когда им исполнилось сорок (или чуть больше).

Я: То есть – возможность совершенно реальная.

А.: Да. И статистически убедительная.

Я: А есть ли среди ваших подруг те, кто остается в браке?

А.: Есть. Но их меньше, чем тех, кого бросили.

Я: Можете ли вы назвать на основании вашей собственной статистики количество умерших с голоду подруг, которых оставили мужья?

А. (смеется)

Я: Почему вы смеетесь? Ведь вы же сказали, что это ваш главный страх.

А.: Я только сейчас поняла, что с голоду никто не умер. Все продолжают жить.

Я: Хуже, чем раньше?

А.: Кто-то хуже. А кто-то лучше.

Я: Вот даже как! И кто же живет лучше?

А.: Те, у которых была хорошая профессия. Они все устроились в жизни. Довольны.

Я: И о голоде речи нет.

А.: Оказывается, нет.

Я: А как вы думаете, станете ли вы меньше бояться, если у вас будет хорошая специальность? Если вы пойдете работать (ведь дети уже большие)?

А.: Я даже не представляю себе, кем бы пошла работать.

Из дальнейшего разговора стало ясно, что у А. есть диплом о высшем образовании, но специальность эта ее никогда не привлекала, она пошла учиться в вуз под влиянием матери, считавшей специальность перспективной. Мы вместе обсудили интересы и стремления А. Она назвала учебное заведение, в котором с удовольствием бы училась, если бы ей не было сейчас столько лет. Мы говорили о том множестве выборов, которые потенциально содержатся в будущем, а также о необходимости сделать один выбор и идти к намеченной цели.

Оценивая семейную ситуацию А. со стороны, можно было считать маловероятным, что муж оставит ее и детей. Но чтобы перестать бояться будущего, ей необходимо было перестать зависеть от денег мужа, получить надежную профессию, которая при этом воодушевляла бы ее.

В итоге такая профессия была найдена, и А., преодолев стеснение по поводу своего возраста, поступила в вуз, получила диплом по специальности, которая прежде казалась ей недосягаемой. Она нашла работу. И сейчас страх «умереть с голоду» исчез. И постепенно исчезает привычка пугать себя по любому поводу. А на смену этому приходит навык работы с возможностями, развитие собственной ответственности за свою жизнь.

Осмысленные и разумные действия помогли ей воплотить в жизнь пропущенные в прошлом возможности и избавиться от страха перед будущим.

Началом работы со страхами может стать высказывание М. Монтеня: «Моя жизнь была полна страшных несчастий, большинства из которых никогда не было».

Об абсурдности страха, диктуемого воображением, говорит притча.

Рыцарь и дракон

Рыцарь возвращался с войны. Он страдал от мучительной жажды. Наконец он увидел большое прекрасное озеро и поскакал к нему. На берегу озера лежал трехглавый дракон. Рыцарь стал сражаться с драконом из последних сил. Вот отсек одну голову, вот отсек вторую… Наконец нанес он дракону смертельный удар. Дракон, умирая, спросил:

– Рыцарь! А что ты хотел-то?

– Пить! – горделиво ответил победитель.

– Ну так и пил бы!

Несчастья в воображении человека обладают страшной и победительной силой, заставляя его отказываться от целого ряда прекрасных возможностей. Я вспоминаю свое путешествие на корабле по Атлантическому океану из Кейптауна (ЮАР) в Буэнос-Айрес (Аргентина). Мы плыли по бушующему океану, это было страшно, но я старалась об этом не думать. На большом корабле есть масса возможностей отвлечься от страшных мыслей. На нашем пути была лишь одна остановка: самое удаленное на нашей планете обитаемое место – остров Тристан-да-Кунья. Из-за большого волнения океана наш корабль не мог пристать к острову, поэтому желающих побывать на нем переправляли туда на резиновых шлюпках небольшими группами. Волны казались мне огромными. Шлюпки выглядели игрушечными на их фоне. Когда первая партия направилась к острову, я решила, что вряд ли решусь покинуть корабль. Я боялась всерьез. Я чувствовала реальную возможность утонуть. У меня дрожали ноги при одной мысли, что мне придется оказаться в резиновой лодке, с которой волны могут сделать что угодно. Никто меня не уговаривал, не заставлял покидать корабль. Говорила сама с собой я. Разговор получился очень похожим на тот, который описал Виктор Франкл в своей книге об альпинистских восхождениях: «Кто же победит – «я» или «я»? Я, мечтавшая с детства, после прочтения книги «Дети капитана Гранта» оказаться на острове Тристан-да-Кунья, или я, которой невероятно страшно при одной мысли о маленькой лодке среди бушующего океана? Я сказала себе: «Конечно, все может случиться. Я же вижу, какие тут волны. Лодка может перевернуться. Но, во первых, на мне спасательный жилет; во-вторых, вряд ли мне дадут утонуть – вокруг столько моряков; в-третьих, двум смертям не бывать, а одной не миновать. И даже если так… Но в целом – у меня отличные шансы оказаться на острове, который казался мне сказочным и нереальным. Я могу осуществить мечту своего детства. А если я струшу? Подчинюсь страху? Я очень обижусь на себя. И другого шанса у меня не будет. Победило то «я», которое призывало забыть о страхе. И я очень этому рада. Это прекрасное воспоминание прошлого, которое стало моим ресурсом. Я была свободна в выборе, я использовала свободу настоящего и, опираясь на это переживание, на этот выбор, в дальнейшем решила немало других задач, одолевая страх.