Самый лучший комсомолец (СЛП-3) - Павел Смолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорогу обратно в Тбилиси уже не запомнил — плюнув, посадил Вилку в кабину и уже по-настоящему подремал на ее плече. То же самое продолжил делать в самолете, и даже «хлопок» не смог меня разбудить. Устал ребенок.
* * *
— Теоретически, мы должны дать тебе за это медаль, — важно поведал сидящий слева от Цинева дед Паша после того, как я аккуратно и честно в течение полутора часов пересказывал вчерашний рейд.
Помимо них, за столом находятся министр МВД Щелоков и его новый зам товарищ Тикунов, который непосредственного начальника сильно нервирует.
После обеда, через час после пробуждения, за мной приехали прямо на квартиру и привезли на Лубянку. Зловеще так!
— А практически — по ушам? — робко предположил я.
Мужики грохнули. Надо ковать!
— Я бы очень хотел, чтобы о моем участии не упоминалось вообще нигде, но так — не бывает, но все равно очень прошу вас минимизировать связанный со мной документооборот. Я пока с этой стороны относительно незаметный, и, оставаясь таким, смогу принести больше пользы.
— Начиная со вчерашнего утра, у нас для тебя в архивах приготовлен отдельный шкаф, — стебанулся Цинев.
Улыбнувшись — понял тебя, «большой друг» — я добавил:
— А медаль мне давать совершенно не за что — имей любой другой советский пионер возможность устранить спрута, он бы с радостью ею воспользовался. Кроме того — мне только в радость послужить Родине. Я молод, инициативен, без ложной скромности — очень умный и голова работает не так как у других — медицинский факт. Прошу у старших товарищей возможности и дальше искоренять врагов Родины в строгих рамках социалистической законности и буду благодарен за выдачу конкретного направления. Готов в любое время дня и ночи вылететь в указанное место с целью проведения действительно внезапной проверки.
— Повезло тебе, Павел Алексеевич! — с улыбкой «позавидовал» приемному деду Щелоков.
— Но уши бы надрать и в самом деле не помешало, — по-стариковски проворчал Судоплатов.
— Еще прошу возможности попробовать себя проявить в расследовании экономических преступлений среднего масштаба — иначе мы секретарей Горкомов не напасемся, — нагло заявил я.
Не знаю, какие баталии и бурления происходили в Кремле и ассоциированных зданиях ночью и утром, но настроение у мужиков — отличное. Тикунов похуже, зато Щелоков аж лоснится. Деда Юра приласкал, получается. Последний и выкатил решение:
— У юноши явный детективный талант — и, заметьте, он и вправду действует в рамках социалистической законности.
Ты сам-то законы знаешь, херов министр?!
— Пусть и на самой грани, работая, по-сути, на интуиции и наглости, он показал просто поразительный результат. Сережа — ваш внук, Павел Анатольевич, поэтому окончательное решение за вами, но МВД с радостью подключит его к работе — пусть набивает руку, а там, глядишь, и в милицию работать пойдет! — подмигнул мне.
Обязательно, дедушка Коля!
— Милицию я уважаю! — светло улыбнулся я в ответ.
— Мы, в свою очередь, готовы оказать полное содействие по линии КГБ. У нас тоже найдутся интересные для Сергея дела, — выдал «одобрямс» и Цинев. — А может к нам пойдешь, шпионов ловить?
— Мне про шпионов книги нравятся! — светло улыбнулся и ему.
Дед Паша откашлялся и спросил:
— Скучно дома сидеть?
— Не ощущаю пользы для Родины, — развел я здоровой рукой. — Потенциал есть, потенциал не используется, потраченное впустую время грызет.
— Такую замечательную молодежь нужно поощрять, Павел Анатольевич! — сымитировал уговоры Щелоков.
Дед все-таки не начальник, поэтому ему хватило:
— Что ж, Сережа, выражаем тебе благодарность за блестяще проведенную инспекцию.
— Служу Советскому союзу! — подскочив, проорал я.
— Хорошо служишь! — одобрил Цинев и на правах хозяина «площадки» начал меня выгонять. — Можешь отдыхать, домой тебя довезут.
— Я вам всем по ведру клубники из Одессы привез, но товарищи капитаны (конвоиры) взять не разрешили. Им тоже клубника есть — я нечаянно переборщил. Бабушке Эмме три ведра уже отправил! — добавил я для Судоплатова.
Приказ «вези» и недоуменный вопрос деда Паши «а мне куда еще ведро, если дома три?» были получены, последний — проигнорирован, и товарищи капитаны домчали меня до дома, немножко матерясь перетаскали подарки, не забыли поблагодарить и умчали в метафорический закат — так-то день еще.
Закрыв за гостями дверь, отправился на запах ягод и сахара — на кухне мама, Таня и Вилка (пришла за пару часов до моего пробуждения) перерабатывают сырье в варенье, а я буду сидеть рядом и радоваться в кои-то веки полностью заслуженному выходному.
— Как съездил? — спросила совершенно не волновавшаяся за меня, сидящая во главе стола спиной к окну мама — она ведь знает главное: точное местоположение сына, о котором ей докладывали раз в полчаса. Вторая важная деталь — с сыном два полковника КГБ. Чем вся компания при этом занята — глубоко вторично, Сереже ведь ничего не угрожает.
Вопрос не о рейде — его обсудить успели.
— Нормально, старшие товарищи обещали подкидывать мне заданий, чтобы я от скуки не снимал первых секретарей.
Дамы грохнули.
Настала Танина очередь мешать варенье в тазике, Вилка отдала ей лопатку и села за стол. На ней — черная футболка, и, в кои-то веки, брюки. Можно любоваться фигуркой! «Мои» привычно в халатиках, и мама от помешивания освобождена — тяжело ей.
— Не тяжело тебе с ним по всему Союзу таскаться, Виталинка? — спросила мама псевдомашинистку.
— Нет, мне с ним весело, — подарила мне теплую улыбку.
— Я тоже хочу на сверхзвуке полетать! — заявила Таня.
— Однажды полетаешь, — с легкой душой пообещал я. — Самолет же мне только для дела выдают, поэтому просто кататься нужно как все — регулярными рейсами.
— Если дело — я могу в самолете подождать, — предложила она выход.
— Полетели, — не осталось у меня причин отказывать.
Попрошу бортпроводницу немного погулять с ребенком по городу — не откажет же? В принципе и на Рыжего масштабировать можно, пусть информатор покатается.
— Чуть ли не руках тебя вчера принесла, — умиленно улыбнулась мне мама, кивнув на Вилку.
— Моя надежная опора, — согласно кивнул я. — Плоть слаба и
