Пси - Александр Горбов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По спине пробежали мурашки-страхи. Андрей запихнул опасные сувениры обратно в коробку и судорожно оглянулся по сторонам в поисках зажигалки. Сжечь всё немедленно! Нельзя хранить такое! И тут же устыдился. Эти вещи были последним напоминанием о психотах, которых уже нет. Талант «делать сущности» был редчайшим даром среди психотов. Уничтожить коробку от страха, значит расписаться в предательстве и погубить их наследие. Значит Илья был тогда прав…
Черные пакеты для мусора нашлись в шкафчике под раковиной. Натянув на коробку штук пять по очереди, Андрей как шелкопряд замотал сверток скотчем в несколько слоев. Взял фонарик и вышел в темный ночной двор. В дальнем конце участка лопатой расковырял старую кучу прелых листьев и мусора. Вырыл ямку и положил замотанную коробку. Закопал и засыпал развороченную кучу обратно. Всё. Время Чудес для Андрея окончательно ушло. Ему осталось только отмыть руки от гнили и не вспоминать об утерянном.
Искушение собой. Часть 3
Два года назад
— Нам надо развестись.
Светка сказала это просто, самым обычным тоном. Как будто предлагала помыть посуду или вынести мусор. Андрей поднял взгляд, от неожиданности не зная что ответить. Она отодвинула от себя тарелку с недоеденной котлетой и в ожидании крутила в руках вилку. Выглядело угрожающе.
— Что?
— Не притворяйся, ты всё слышал. Нам надо развестись.
— У тебя кто-то есть?
— Андрей, ты последние полгода, с той нашей ссоры, вообще ничего не видишь. Замкнулся, всё время о своём думаешь, мы уже сто лет никуда не выбирались. Кто я для тебя? Предмет мебели? Домохозяйка? Ты даже сексом занимаешься, как одолжение делаешь. Это невыносимо.
Он грустно улыбнулся. Скривился, как от зубной боли. Светка поняла это по-своему. Положила вилку и, сложив руки на груди, откинулась на спинку стула.
— Ну да, у меня кое-кто есть. И что?
— Ничего.
Андрей пожал плечами. Ему вдруг сделалось противно. Над переносицей, посреди лба, как будто просверлили дыру, куда задувал холодный сквозняк.
— Тогда подай заявление сама.
— Это всё, что ты скажешь?
— А надо? Что-то изменится?
— Нет.
Светка чуть обиженно поджала губы.
— На твою квартиру не претендую. А машину я заберу. На неё мои родители…
— Забирай.
Он отвернулся к окну. Закурил, нарушая уговор не дымить на кухне. Светка ушла в комнату и долго чем-то гремела и хлопала дверцами шкафа. Андрей молча пялился на листья за стеклом, стряхивал пепел в кофейную чашечку и ни о чем не думал. Было гадко, противно и очень себя жалко. Впрочем, последнее чувство он изо всех сил гнал от себя. Поздно. Надо собраться, дать пинка и начать всё заново.
— Закрой за мной, — крикнула от входной Светка.
Два чемодана уже стояли в прихожей.
— Остальное потом заберу.
— Давай помогу.
Пока он тащил багаж и запихивал в машину, Светка молчала. И старалась не встречаться с Андреем взглядом. Но перед тем как сесть за руль, жалобно посмотрела на него.
— Прости. Я больше не могу с тобой. Ты изменился. Я не понимаю тебя. Прости.
Светка потянулась к нему, коснулась. Андрей дернул плечом, сбрасывая её руку.
— Не за что извиняться.
Не желая продолжать разговор, он развернулся и, не прощаясь, пошел домой.
Развод что-то сдвинул в нём. Как под тёмной, напитанной влагой, землёй пришло в движение брошенное зерно. Незаметно внешне Андрей менялся, превращаясь в иное существо. Отношения на работе разваливались — он появившимся чутьем знал, когда человек лжёт, таит злобу, гадит исподтишка. Ходить туда стало невыносимо. Он возвращался вечерами домой, и квартира впивалась в него стальными зубами: всё напоминало Светку, а соседи бесили одним своим присутствием за стеной. Бывшую жену он видел несколько раз в городе с мужчиной старше неё лет на десять. От чего настроение портилось ещё больше.
Внезапной отдушиной и единственным человеком, с которым Андрей был откровенен до конца, стала Светкина мама. Марья Алексеевна, которую он ни разу не называл тещей. Она звонила, интересовалась делами, заходила на чай, принося с собой то котлеты в пластиковом лотке, то банку с борщом. Андрей рассказал ей всё, а Марья Алексеевна поверила. Пройдет несколько лет, будет и радость Времени Чудес и кошмар бунтующей пси-массы, гнилые доски в камере и первые ожоги блокатора. И как вспышка молнии, мама Марья, приехавшая к Андрею в ЛИМБ. Как она выбила свидание? Маленькие, чуть зачерствевшие пирожки, разломанные пополам при досмотре, покажутся Андрею манной небесной. Четыре блина с творогом, свернутые трубочкой как он любит, она заставит съесть прямо в комнате встречи. Она будет плакать и жалеть Андрея. А он будет врать, что всё нормально и можно жить. Оба будут притворяться, что верят в эту ложь… Марья Алексеевна не доживёт до возвращения Андрея, и ему в ЛИМБ придет единственное письмо от Светки с горькой новостью. Но это будет потом.
Гордиев узел он разрубил одним движением. Написал заявление «по собственному» и позвонил знакомой риэлторше. Она заглянула к Андрею на следующий день, шумная, многословная, улыбчивая, с близорукими глазами акулы. Бегло осмотрела квартиру и согласилась на жертвоприношение в виде чая с тортиком.
— Твою я сразу продам: рядом с центром, ремонт нормальный. Не проблема, вообще. А что ты хочешь взять?
— Дом. Где-нибудь на окраине, в тихом районе. Чтобы поменьше соседей.
— Надо подумать. Кажется, что-то было…
Она вытащила из сумки толстую тетрадь и зарылась в записи. Андрей наблюдал за ней, пряча улыбку. К ней даже Светка его никогда не ревновала — чувствовала, что мужиков она рассматривает только через призму «можно ли ему втюхать недвигу». Страсть делать бизнес, возведенная в абсолют.
— Поехали. Есть один вариант, лучше ты сразу посмотришь.
Дом оказался старым, с отваливающимися обоями внутри, захламленной мансардой под крышей и заброшенным огородом на заднем дворе. Но Андрею он показался старым другом, которого не видел много лет. И смешная, почти дармовая, цена.
— Только для тебя, — подмигнула риэлторша, — он уже год продается, никто не берёт.
— Беру.
Андрей подмахнул договор не глядя. От продажи квартиры оставалась приличная сумма. Треть ушло на ремонт дома. Часть Андрей вложил в автосервис однокурсника. А на остаток купил велосипед, перевез барахло и закатил новоселье. На празднике была Хельга: она выпила больше, чем следовала, и намекала, что может остаться у него ночевать. Андрей сделал вид, что не понял экивоков.
Прошло дней пять или семь, когда Андрей проснулся
