Трое в снегу - Эрих Кестнер

Капелла перестала играть.

-- Вы правы, -- сказал он. -- А где же мои знакомые? Он проводил ее к столику, поклонился ей и толстому

Ленцу и поспешно удалился разыскивать Шульце и Кессельгута.

-- Спрячьте блокнот! -- сказал тайный советник Тоб-лер своему слуге. --Вон идет наш миллионерчик.

Хагедорн сиял. Усевшись, он глубоко вздохнул и сказал смущенно:

-- Ну и женщина! Ей следовало быть кавалерийским генералом!

-- Для этого она, несомненно, слишком хороша, -- убежденно сказал Шульце.

Хагедорн задумался.

-- Допустим, -- сказал он. -- Но ведь нельзя же с каждой хорошенькой женщиной заводить амуры! В конце концов, на свете слишком много хорошеньких женщин!

-- Могу только согласиться с господином кандидатом, -- сказал Кессельгут. -- Кельнер! Три водки! -- И когда кельнер вернулся с водкой, воскликнул: -- Бог троицу любит!

После того как все опрокинули рюмки с бесцветным содержимым, Хагедорн с любопытством спросил:

-- Что будем делать? Еще нет и полуночи. Шульце погасил сигару и сказал:

-- Господа, прошу тишины! Позволю себе задать вопрос, который вас озадачит. А именно: с какой целью мы приехали в Брукбойрен? Пьянствовать, что ли?

-- Похоже на то, -- хихикнул Кессельгут.

-- Кто против, останется на второй год! -- сказал Шульце. -- Считаю до трех: раз! два! три!

-- Принято единогласно, -- сказал Хагедорн.

-- Итак, мы прибыли сюда не для того, чтобы напиваться, -- продолжал Шульце.

Кессельгут поднял руку:

-- Не только для того, господин учитель!

-- А посему я призываю присутствующих, -- объявил Шульце, -- оторваться от стульев и следовать за мной на природу.

Они с трудом поднялись и, слегка шатаясь, вышли из отеля. От чистого холодного воздуха у них перехватило дыхание. Изумленные, они стояли в глубоком снегу. Над ними простирался гигантский темно-синий купол неба, покрытый золотой и зеленой, серебряной и красноватой алмазной россыпью звезд.

Под луной плыло одинокое белое облачко.

Несколько минут они молчали. Из отеля доносилась музыка. Кессельгут прокашлялся и сказал:

-- Завтра будет чудесно.

Мужчины склонны смущаться, когда их захватывают сильные впечатления. По этой причине Хагедорн вдруг заявил:

-- Так, господа. Сейчас мы сделаем большого снеговика!

А Шульце воскликнул:

-- Только негодяй может отказаться от этого! Вперед марш!

Закипела работа. Строительного материала было предостаточно. Слепили большой ком и стали катать его по снегу вдоль и поперек, шлепая и уминая, пока он не превратился в подобие тумбы. Этот цилиндр они продолжали катать, и вскоре он располнел и удлинился настолько, что ваятели сочли его достаточно внушительным и установили перед маленькими пихтами, которые росли напротив входа в отель, по ту сторону дороги, у парка.

Все трое взмокли. Однако они были непреклонны и приступили к созданию второй части снеговика -- туловищу. Снега на этом участке почти не осталось. Пришлось перебазироваться в парк. Еловые иглы кололи разгоряченные лица.

Наконец туловище было готово. Пыхтя, они подняли его на снежный постамент. Это удалось без особых происшествий. Правда, Кессельгут не устоял на ногах.

-- Боже мой! Дорогой смокинг! -- воскликнул он.

Но больше уже о нем не тревожился. Когда взрослые мужчины что-то задумали сделать, они этого добиваются. Даже в смокинге.

Настал черед головы. Ее посадили на туловище. После этого они благоговейно отступили на несколько шагов и полюбовались своим творением.

-- У него, к сожалению, голова яйцом, -- констатировал Шульце.

-- Не беда, -- сказал Хагедорн. -- Назовем его просто Казимиром. С таким именем можно иметь такую голову.

Возражений не было.

Шульце вынул перочинный ножик и хотел было срезать пуговицы с фиолетового пиджака, чтобы украсить ими снежный живот Казимира. Но Кессельгут остановил его, сказав, что этого нельзя делать ни в коем случае. Хагедорн взял у Шульце ножик, срезал несколько еловых веток и украсил ими грудь Казимира так, что он стал похож на гусара-гвардейца.

-- А руки у него будут? -- спросил Кессельгут.

-- О нет, -- сказал Хагедорн. -- Казимир -- это торс! Они занялись его лицом. В качестве носа приладили

спичечный коробок. Рот изобразили двумя короткими сучками. А для глаз использовали кусочки коры. Кессельгут критически заметил:

-- Казимиру нужен кивер -- прикрыть лысину.

-- Вы ужасный натуралист, -- возмутился Шульце. -- Если бы вы были ваятелем, то надевали бы парики на скульптуры!

-- Завтра утром раздобуду на кухне ведерко из-под джема, -- пообещал Хагедорн. -- Напялим его на нашего любимца. Дужка сойдет за подбородный ремешок.

Предложение было одобрено.

-- Казимир -- красивый, импозантный мужчина, -- с восхищением сказал Шульце.

-- Еще бы! -- воскликнул Кессельгут. -- У него же трое отцов!

-- Несомненно, он один из наиболее значительных снеговиков, когда-либо живших на свете, -- сказал Хагедорн. -- Это мое глубокое убеждение.

-- Спокойной ночи, Казимир! -- крикнули они хором и услышали в ответ:

-- Спокойной ночи, господа.

Но это был не снеговик, а жилец отеля на втором этаже, который из-за их шумной возни не мог заснуть. Он с грохотом захлопнул окно.

Трое отцов Казимира на цыпочках вошли в здание.

Шульце улегся спать в своем драповом пальто. Глядя на слуховое окно, он довольно улыбнулся.

-- Старый Тоблер мерзнет, но не сдается! -- сказал он и задремал.

Вскоре заснул и Хагедорн. Правда, сначала ему мешала элегантная обстановка и теплый кирпич. Однако, что касалось сна, у него был на то природный талант, который проявился и в Брукбойрене.

Только Кессельгут не спал. Он сидел у себя в номере и занимался почтой. Закончив деловое письмо, которое ему поручил написать тайный советник, он принялся за частное, чрезвычайно секретное послание. Оно гласило:

Дорогая фройляйн Хильдегард!

Мы живы и здоровы, доехали благополучно. Тем не менее Вам не следовало у нас за спиной перезваниваться с отелем. Господин тайный советник оборвет Вам уши. Перепугались мы изрядно! За переодетого миллионера тут приняли другого лауреата конкурса -- господина кандидата Ха-гедорна. Как раз когда я прибыл. И вот кошки оказались в номере у Хагедорна. А не у господина тайного советника.

Мы подружились. Я с Хагедорном. А он с Вашим отцом. И благодаря этому тайный советник со мной. Я очень рад. Сегодня мы втроем слепили огромного снеговика. С яйцевидной головой. И с торсом. Зовут его Казимир.

Отель очень знатный. Публика тоже. Вид у господина тайного советника, конечно, ужасный. От одного галстука становится дурно. Но его не выгнали. Завтра я схожу в его номер и наведу порядок. Электрический утюг я захватил с собой, Вы представляете: он хотел срезать для снеговика пуговицы со своего костюма. С него глаз нельзя спускать. Женщины вовсю ухлестывают за кандидатом Хагедорном. Они принимают его за престолонаследника. А он безработный и говорит, что нельзя влюбляться в каждую хорошенькую женщину. Это заведет слишком далеко.

Завтра я начну учиться ходить на лыжах. Частные уроки. Нечего всем глазеть, как я буду шлепаться. Швейцар поначалу принял господина тайного советника за торговца вразнос. Вот как получилось.

Но он только посмеивается. По крайней мере мне разрешено быть с ним знакомым и разговаривать. Я очень рад. Это я уже писал. Но все равно очень рад.

Мы были в баре и кое-что выпили. Но от звездного неба опять протрезвели. И от снеговика. Он стоит у ворот отеля. Туристы завтра удивятся.

Скоро я Вам опять напишу. Надеюсь, не сломаю себе ничего существенного. Кататься на лыжах довольно опасно. Кто позаботится о господине тайном советнике, если я буду лежать в гипсе? Ладно, постараюсь остаться целым. Надеюсь, что у Вас все в порядке, дорогая фройляйн Хильда. Не беспокойтесь за Вашего отца. Можете на меня положиться. Да Вы это знаете.

Передайте от меня привет Кункель. Придумать такое -- позвонить в отель по телефону -- это на нее похоже. Больше мне ей нечего сказать.

С совершенным почтением и лыжным приветом

Ваш старый Иоганн Кессельгут

Глава девятая

ТРОЕ В СНЕГУ

Около семи утра первые лыжники, громко топая, выходят из номеров. В коридорах стоит такой шум, словно маршируют колонны аквалангистов.

За завтраком не стихает гул разговоров и смех голодных здоровых людей. Кельнеры балансируют перегруженными подносами. Потом они тащат пакеты с ленчем для туристов, которые собираются вернуться с лыжных походов лишь к вечеру.

Сегодня директор Кюне снова отправляется в горы. Проходя в полной боевой готовности мимо швейцара, он сказал:

-- Господин Польтер, проследите, чтобы этот Шульце не дурил! Это коварный тип. Мочки ушей у него прижатые. И позаботьтесь о миллионерчике!

-- Как родной отец, -- заявил Польтер серьезно. -- Для Шульце я уж подыщу занятие. Чтобы не задирал нос.