Дело Кольцова - Виктор Фрадкин

Гвардейский поручик закурил из резного пенькового мундштука.

Твердым голосом я сказал приготовленную в пути фразу:

— Именем восставшего народа и Совета Рабочих Депутатов предлагаю вам немедленно следовать за нами.

И только тогда поднял глаза на темный дуб кабинета, на высокие, овалом законченные окна казенной квартиры, на шелк абажура, на шнуры телефонов, на конвой солдат, на черную пижаму министра, на бледные веки жены.

— Совершенно верно… Я, собственно, ждал. Как видите, сижу дома. Теперь… впрочем, все равно. Мы, конечно, направляемся в государственную думу? Я звонил Михаилу Владимировичу. Там к телефону подходят чужие люди…

— Да.

Когда супруга белыми руками бесшумно вкладывала в портплед вышитую подушку, термос и евангелие, в стеклянной тишине ожидания хрустнул стук, встрепенувший всех. Высокий солдат, опершийся на письменный стол, смахнул нечаянно флакон с клеем. Кисточка выпала, вязкая струйка ползла по паркету, подтекая под тигровую шкуру с красной каймой. Солдат смущенно вертел кисточку и флакон, не попадая в горлышко.

— Пустяки, не беспокойтесь, пусть…

Солдат передал клей мне, я — министру, министр — жене.

Вышли на улицу, министр посмотрел на высокого солдата, несшего его портплед, на вывески. Чуть-чуть подбодрился и предложил папиросы. Отказались.

Во дворе казарм Павловского полка на каменном подъезде стоят носилки, на них мертвый рабочий. Пуля прошла через глаз. Кто-то заботливо наложил на мертвого повязку. До шеи накрыли солдатской шинелью.

— Кто он?

— Неведомо. Пришел вместе с нами и стрелял. Все про рабочий народ песни пел. Занятный. На углу Садовой прикончили. В кармане только ключ и семь рублей, никакого документу. Мы его к себе возьмем. У нас солдатиков поубивали, так мы его вместе со своими и похороним. Потому, как вместе с нами шел. А семь рублей в Совет сдадим под расписку.

У лавки стал хвост.

Кто-то продавал масло по шестьдесят копеек всем гражданам новорожденной республики.

По Гороховой улице броневик с огромными красными буквами «Р. С-Д. Р. П.» чуть не опрокинул крохотные санки с двумя финнами. Никто не рассердился, только смеялись и махали друг другу.

В Таврическом полукругом выстроились рядышком столы с разной партийной литературой.

Михаилу Романову в поезде предложили купить проездной билет. От этого факта все пришли в восторг.

Керенский сшил черную куртку и на приемах в министерстве юстиции всем без исключения подавал руку.

На Херсонской улице открылся первый рабочий клуб. Чхеидзе говорил о защите отечества, а Стеклов произнес речь о буржуазии и мировой бойне и перепугал все газеты.

Мы сидели на Невском в кафе, бывшей бирже проституток. Сейчас оно было переполнено до краев невиданной толпой.

Музыканты играли Марсельезу. Кто-то с перевязанной рукой делал сбор на инвалидов.

Нас зажали у стены за мокрым столиком. Мои соседи говорили.

Молодой пулеметчик моргал отравленными газом на фронте глазами и запинался:

— Как мы унутреннего врага победили, значит, теперь супротив внешнего фронт направить должны. Такой выходит ясный результат.

Другой, старик-рабочий в железных очках, подвязанных ниткой, раздумчиво говорил:

— Ну, это еще как посмотреть. Пока Милюковы эти в министрах, нам добра не видать. Дела темны.

Переворот кончился. Началась революция.

Газета «Вечер», № 7, 1918 г.

…Заключительная часть очерка дописана Кольцовым уже при советской власти в 1921 году и последняя фраза не точна: революция произошла, но переворот еще только предстоял. А в России происходят немыслимые раньше события — начинается становление демократии.

Вот хроника некоторых из этих событий.

30 марта 17-го года, в 12 часов ночи; из-за границы через Финляндию прибыл в Петроград вождь российской социал-демократической рабочей партии Г. В. Плеханов, не видевший родной земли около 40 лет.

Для встречи маститого философа и политического деятеля на Финляндский вокзал собралась огромная масса публики, представители от частей войск, от заводов, делегации от правительства и совета рабочих и солдатских депутатов. Платформа, к которой должен прибыть поезд, была переполнена народом. Рабочие и милиция выборгского района с винтовками выстроились по обеим сторонам платформы, охраняя порядок. Рядом с ними стояли части войск, назначенных для встречи. Каждая депутация была со своим красным знаменем, на которых развевались лозунги: «Да здравствуют земля и воля», «Да здравствует демократическая республика», «В борьбе обретешь ты право свое», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» и т. д.

В 11 часов 50 минут показался курьерский поезд. Раздались звуки «Марсельезы».

Первое приветствие сказал Н. С. Чхеидзе.

Г. В. Плеханов ответил краткой речью, призывая к объединению всех верных защитников русской свободы.

…С острова Березань перевезены в Севастополь прах лейтенанта Шмидта и трех матросов, казненных вместе с ним 11 лет назад.

В апреле происходит еще одно возвращение из эмиграции: приезжает после долгого пребывания за границей В. И. Ленин с небольшой группой его соратников. Но, в отличие от остальных эмигрантов, которые попадали в Россию после длительного путешествия через нейтральные страны, возвращение Ленина и товарищей произошло в знаменитом «пломбированном» вагоне через воюющую с Россией Германию.

Ленина на Финляндском вокзале также встречает большая толпа народа во главе с председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Чхеидзе. Кольцов тоже среди встречающих. Взобравшись на оказавшийся на площади броневик, Ленин произнес речь, в которой призывал к свержению Временного правительства, превращению буржуазной революции в социалистическую и немедленному выходу России из войны. Кольцов, как и многие другие, не мог понять, зачем всеми восторженно встреченную Февральскую революцию, свергнувшую монархический строй и давшую возможность России стать свободной республикой, превращать в какую-то другую — «социалистическую».

Продолжают возвращаться и другие видные эмигранты. В ночь на 31 мая, после 42-х лет изгнания, прибыл в Россию вместе с супругой князь П. А. Кропоткин. В Белоострове маститого анархиста встретила огромная толпа.

П. А. Кропоткин обратился к собравшимся с речью, в которой указал, что Россия сейчас совершила великий исторический переворот, плоды которого необходимо еще закрепить. Угрозой свободе являются Вильгельм и его полки. Если пустить германцев сюда, в глубь России, и на улицах Петрограда появятся германские пулеметы, а в Петропавловской крепости их пушки, — Россия погибнет и дело ее революции также. Борьба с Германией — вопрос спасения России и ее свободы. Все внутренние дела должны отойти на задний план перед общенациональной задачей борьбы с опасным врагом.