Даркнет: Война Голливуда против цифровой революции - Дж. Ласика

Когда он заканчивает речь, толпа поднимается и одобрительно шумит. Речь Лессига вызывает единственную овацию за все три дня конференции.

Никто не выдаст вам карточку члена клуба «Свободная культура», поэтому определить его размеры не так-то просто. Однако нет сомнений, что волна цифрового протеста, поднятая энтузиастами высоких технологий, преподавателями, библиотекарями, открытыми интернет-сообществами, предпринимателями, сетевыми писателями, студентами колледжей, политическими активистами, а также некоторыми художниками и писателями, уже приближается.

Интеллектуальное ядро академического крыла движения за цифровые свободы находится в Беркмановском центре Интернета и общества [Berkman Center for Internet and Society] Гарвардской школы права. Целью проводящихся там конференций по сетевому праву является попытка восстановления баланса в вопросе об авторских правах в цифровую эру. Один из докладчиков, Йочаи Бенклер из Йеля, сказал в интервью New York Times: «Мы являемся свидетелями исторического момента: решается судьба терминов „свобода“ и „справедливость“». Он подчеркнул, что за всеми основными инновациями в истории коммуникаций: появлением печатной прессы, радио, телефона – следовал короткий период, когда правила использования еще не были установлены и альтернативы не были оценены. «Сейчас такой период наступил для Интернета».[2-25]

Проблему пытаются решить не только в академических кругах.[2-26] Если Лессиг ведет войну с варварами на правовом фронте, то Джон Перри Барлоу является главным теоретиком и духовным лидером киберпространства, появляющийся, подобно Гэндальфу Серому, внезапно, чтобы произнести квазимистические пафосные речи, похожие на высокопарные обращения Валенти. Бывший автор текстов группы Grateful Dead, Барлоу раньше остальных, еще в 1992 году, предсказал нынешний конфликт вокруг «оцифрованной собственности» в своем знаменитом эссе, где говорилось: «Закон об интеллектуальной собственности нельзя поправить, модифицировать или расширить так, чтобы включить в него произведения цифрового творчества».[2-27]

Пятидесятишестилетний Барлоу отошел от идеи неограниченной цифровой свободы. Отказавшись от своих ранних призывов к полной свободе киберпространства от смирительной рубашки, надетой на него проворным государством, он продолжает настаивать, что Интернет – это совершенно иное пространство, а не просто еще один способ передачи информации, которым можно управлять «как кабельным и спутниковым телевидением или Объединенной почтовой службой», как однажды выразился Валенти.[2-28] Год назад Барлоу сказал мне: «Сеть – это не канал. Это океан. А это совершенно разные вещи». В нашем недавнем разговоре он заявил, что люди до сих пор не улавливают разницы: «Интернет – это мир, в котором все виды медиа-контента – печатный, видео и аудио – объединяются в новую форму».

Он считает DMCA «до смешного неверным», сравнивает защиту цифрового контента от копирования с «возведением заборов вокруг торнадо» и презирает страну, в которой «дать кому-нибудь цифровую копию песни считается преступлением». Закон и защита от копирования объединились, чтобы задушить не только творчество, но и выражение политической позиции. «Если вы не можете использовать цитату из телешоу, телефильма или другого медиа-контента так же, как вы используете цитату из книги, вы больше не можете свободно демонстрировать свою политическую позицию», – говорит он.

Мы используем привычные, избитые метафоры, говоря о распространении информации в цифровом мире, утверждает Барлоу. «Я считаю, что думать о самовыражении как о собственности опасно. Мы используем неверную модель управления экономикой и получения прибыли от его распространения. Это услуга, а не товар». Не нужно думать, что он соглашается с неуместной точкой зрения, будто любая информация должна быть свободной.[2-29] Он поясняет, что никто не должен наживаться на чужих работах, выдавая их за свои.

Барлоу утверждает, что должно появиться решение, отражающее реальность цифрового мира. Возможный выход – это изменение бизнес-моделей компаний индустрии развлечений: необходимо покинуть рынок, основанный на редкости его товаров (такой, где товар физически конечен), и принять новую реальность свободных и вездесущих битов.

Отказавшись от услуг посредников – «банды воров», как он называет звукозаписывающие компании, – и используя Интернет для общения с поклонниками, музыканты могут заработать на гастролях и продаже своих записей в Интернете больше, чем они зарабатывают сейчас по контракту со звукозаписывающей компанией.

Барлоу предсказывает, что файловый обмен невозможно остановить, а любая попытка объявить противозаконным обыкновенное копирование материалов, защищенных авторскими правами, обречена на неудачу. Бизнесмены и юристы еще не смирились с желанием десятков миллионов людей беспрепятственно обмениваться файлами в Интернете. Он говорит об этом как о столкновении индустриальной эпохи с цифровой эпохой[2-30], о смертельном бое между открытыми и закрытыми системами. Барлоу утверждает, что Интернет – это не только разрушительная технология, но и изменение парадигмы, влекущее за собой «смену власти». Неизбежное столкновение интересов будет кровавым и продлится «гораздо дольше, чем кто-то из нас проживет».

В 1990 году, еще до того, как люди узнали, что такое Сеть, Барлоу выступил одним из основателей Фонда электронных рубежей [Electronic Frontier Foundation, EFF], организации, защищающей право на свободу слова и частную жизнь в киберпространстве. EFF, о которой говорят как об «Американском союзе гражданских свобод для техно-фанатиков», сейчас участвует в войне за цифровые права. В войну также ввязались организации Public Knowledge [Открытые знания], Center for Democracy and Technology [Центр за демократию и технологии], Consumer Union [Союз потребителей] и DigitalConsumer.org.

Среди других известных интеллектуалов, вступивших в движение за свободную культуру, особого внимания заслуживают трое. Один из них, Брюстер Каль, попытался создать интернет-архив, самую большую когда-либо существовавшую библиотеку. Он понемногу добавляет в это собрание телевизионные программы, фильмы, музыку, книги и другие материалы. К настоящему моменту оцифровано только двадцать тысяч книг из шестнадцати миллионов, считающихся в США общественным достоянием. Каль стремится изменить такую ситуацию. На технологических конференциях Говарду Рейнгольду, превозносящему значение пиринговых сетей и критикующему медиа-компании за то, что они противятся инновациям и закрывают пользователям доступ к культурным произведениям, достаются самые громкие аплодисменты. Док Серлз, один из авторов «Манифеста пути» [«The Cluetrain Manifesto»][29], много лет пропагандирует новые бизнес-модели, делающие частных лиц равноправными партнерами на рынке. Он пишет:

Настоящая война идет не между несколькими производителями и миллиардами «потребителей» их продукции – столкнулись два полностью противоположных взгляда на Сеть. Одни считают ее способом передачи информации – системой каналов, по которым контент течет от производителей к потребителям под контролем поставщиков. Другие представляют ее как место, где люди и компании встречаются и создают культуру, занимаются бизнесом и делятся интересными идеями… Одни хотят защитить ее и позволить ей развиваться. Другие хотят управлять ею и использовать ее. Одни ждут, что инновации и рынок решат проблемы бизнеса, обычно сопровождающие рост. Другие хотят, чтобы традиционную индустрию от этих проблем защитило государство, ограничив саму работу Сети и функциональность устройств, предоставляющих людям доступ в Сеть.[2-31]

Еще один ветеран войны за интеллектуальную собственность, Джордан Б. Поллак, поднял этот вопрос на PopTech, ежегодном слете светил науки и техники в городке Камден, штат Мэн.[2-32] Специалист по компьютерным наукам, изобретатель и профессор Университета Брандейса, Поллак нарисовал будущее, в котором медиа-компании перестанут продавать нам свою продукцию и начнут продавать лицензии. Этот вариант может примирить две противоборствующие группировки – «киберфашистов» и «киберкоммунистов». Первая группировка, состоящая из медиа-гигантов, издательских домов и компаний-разработчиков программного обеспечения, желает управлять новой территорией как великодушный медиа-монарх. В качестве владельцев авторских прав они хотят предоставлять нам лицензии на однократное прочтение или однократный просмотр. Во вторую группировку входят наиболее ярые сторонники файлового обмена и некоторые поборники свободного программного обеспечения, отвергающие само понятие интеллектуальной собственности и желающие без ограничений получать и распространять цифровые данные. Я неоднократно сталкивался с такими фанатиками и их учением о цифровой свободе. Я так же, как Поллак и Лессиг, считаю эту систему убеждений малопонятной и совершенно неадекватной.