Дельцы. Автомобильный король - Эптон Синклер

Один из новых автомобилей ожидал их у собственной пристани Девона и быстро помчал по холмам к особняку. Ни разу еще место, где находился особняк Девона, не казалось Аллану таким чудесным, как теперь, когда фруктовые деревья стояли в цвету и весна придавала очарование всему вокруг. На много миль склоны холмов представляли собой одну сплошную великолепную лужайку. Но — увы! — для Элдриджа Девона эти холмы были интересны только с точки зрения игры в гольф. Никогда в жизни Монтегю так остро не ощущал убогость людей, среди которых вращался. Стоя под портиком, таким огромным, что он мог составлять принадлежность какого-нибудь сказочного замка, и любуясь видом, открывавшимся на Гудзон, от которого у него замирало сердце, он даже не обратил внимания на миссис Билли Олден и еще нескольких ее друзей, играющих в бридж внизу на лужайке.

После завтрака Монтегю отправился на прогулку с Алисой, и она рассказала ему, как проводила время.

— Сюда приезжал на несколько дней молодой Куртис, — сообщила она.

— Племянник генерала Прентиса?

— Да. Он говорил, что познакомился с тобой. Что ты о нем думаешь?

— Он показался мне смышленым малым.

— Куртис мне очень нравится, — сказала Алиса. — Мне кажется, мы подружимся. Он интересный собеседник; знаешь, Гарри участвовал в войне, был ковбоем и вообще пережил много волнующих приключений. Мы с ним гуляли утром, и он мне рассказывал о них. Говорят, он преуспевающий юрист.

— По крайней мере входит в коллегию юристов, пользующихся успехом, сказал Монтегю, — и ему едва ли удалось туда попасть, если бы он не был таким способным.

— Куртис приятель Лауры Хиган, — сказала Алиса. — Она приезжала сюда на один день. Лаура очень придирчива, и дружба с ней говорит в его пользу.

Монтегю рассказал о том, как он посетил Лауру в одной из соседних вилл.

— Я разговаривала с ней тоже, — сказала Алиса. — Она пригласила меня на завтрак и уговорила покататься. Лаура понравилась мне больше, чем я ожидала. А тебе она нравится, Аллан?

— Я мало с ней знаком. Наверное, она понравилась бы мне. Но, увы, я-то ей не нравлюсь.

— Как это может быть? — спросила девушка.

Монтегю улыбнулся.

— Вкусы бывают разные, — сказал он.

— Нет, верно, есть какая-нибудь причина, — возразила Алиса.

— Она на многое смотрит так же, как ты. Мне кажется, ей было бы интересно с тобой поговорить, и я сказала ей об этом.

— И что она ответила?

— Ничего, — произнесла Алиса и, неожиданно повернувшись к нему, добавила: — Я уверена, ты знаешь причину. Мне бы хотелось услышать от тебя, в чем здесь дело.

— Не знаю ничего определенного, — сказал Монтегю, — но мне кажется, это имеет какое-то отношение к миссис Уинни.

— К миссис Уинни! — удивленно воскликнула Алиса.

— Вероятно, она слышала какие-нибудь сплетни и поверила им, — прибавил он.

— Но это бессмысленно! Почему ты не сказал ей правду?

— Что бы я сказал ей? — засмеялся Монтегю. — Не вижу причины говорить ей об этом. Ее нисколько не интересует моя персона.

Он помолчал.

— Раз или два я подумывал, не открыть ли ей глаза, уж очень мне было сначала досадно. И я представлял себе, как подойду к ней и скажу: "То, что вы обо мне думаете, — ложь!" Затем мне приходило в голову написать ей. Но, конечно, это было бы просто глупо: она никогда не призналась бы, что поверила сплетням, и составила бы обо мне самое превратное мнение.

— А я думаю, ничего подобного не случилось бы, — возразила Алиса, особенно, если она действительно думала то, что мне говорила. Она рассказывала о людях, которых встречает в обществе, о том, какие они скучные и кичливые. "Никто не говорит вам правду и не относится к вам искренне, — сказала она, — мужчины занимаются тем, что отпускают комплименты, воображая, что это нужно каждой женщине. Чем больше я их узнаю, тем менее они меня интересуют".

— Это верно, — сказал Монтегю. — Чувствуешь себя неловко с девушкой в ее положении. Отец Лауры — могущественный человек, и когда-нибудь она сама станет очень богата. Конечно, люди, окружающие Лауру, стараются ее использовать. Я серьезно заинтересовался ею, когда впервые встретил, но, узнав поближе среду, в которой она вращается, стал стесняться даже говорить с ней.

— Но это не очень справедливо по отношению к Лауре, — сказала Алиса. Представь себе только, что будет, если так поступят все порядочные люди? А между тем душа у нее открытая. Она рассказала мне о некоторых благотворительных делах, которыми увлекается. Лаура ходит по трущобам Ист-Сайда и, обучает детей бедноты. Мне представляется это настоящим подвигом. Но она рассмеялась, когда я так сказала. Лаура говорит, что это такие же люди, как и все мы, и, когда ближе их узнаешь и привыкнешь к ним, они уже не кажутся такими ужасными и далекими.

— Наверное, так оно и есть, — улыбнувшись, сказал Монтегю.

— Отец Лауры приезжал сюда за ней, — добавила Алиса. — Она мне сказала, что в первый раз за полгода он уехал из города. Не странно ли, что он так много работает при его деньгах! Что еще ему надо в жизни, как по-твоему?

— Во всяком случае, не денег, — ответил он. — Скорее власти. Когда имеешь такие огромные деньги, приходится много работать, чтобы другие их не отняли у тебя.

— Глядя на него, понимаешь, что он должен уметь постоять за себя, сказала девушка. — У него такое мрачное и отталкивающее лицо. Трудно поверить, что он умеет улыбаться.

— Хиган очень приятный человек в обществе, разумеется, с близкими знакомыми.

— Кстати, он помнит тебя и расспрашивал о тебе. Не Хиган ли собирался купить акции Люси Дюпрэ?

— Я говорил с ним об этом деле, но ничего не вышло.

Они помолчали с минуту, а затем Алиса вдруг спросила:

— Аллан, что значат эти слухи о Люси?

— Какие слухи?

— О ней и о мистере Райдере. Я слышала, что вчера говорила миссис Лендис. Это возмутительно!

Монтегю не знал, что и сказать.

— Я ничем не могу здесь помочь? — спросил он.

— Не знаю, но мне кажется, что Виктория Лендис — ужасная женщина. Сама она позволяет себе все, что ей нравится, но о других рассказывает отвратительные вещи.

Монтегю промолчал.

— Скажи, — спросила Алиса, — поскольку ты отказался вести дела Люси, не следует ли нам прекратить с ней всякое общение?

— Не знаю, — ответил он. — Не думаю, чтобы она теперь захотела меня видеть. Я сказал ей об ошибке, которую она совершает, но Люси предпочла действовать по-своему. Что же я могу сделать еще?

Вечером того же дня Монтегю оказался рядом с миссис Билли Олден, и та спросила его:

— Что за слухи ходят о вашем друге — миссис Тэйлор?

— Не знаю, — сухо ответил он.

— Похоже, эта очаровательная вдова губит сама себя.

— Почему вы так думаете?

— Мне сказала это Вивьен Паттон, а она, знаете ли, старая симпатия Стенли Райдера. Так что, я полагаю, это исходит от него самого.

Монтегю лишился дара речи, он даже не нашел, что сказать.

— Все это весьма прискорбно, — продолжала миссис Билли. — Она и в самом деле прелестное создание. Эти слухи плохо скажутся на ней. Ведь миссис Тэйлор приезжая, и к тому же все это произошло слишком быстро. Неужели так поступают на Миссисипи?

Аллан заставил себя ответить:

— Миссис Тэйлор сама себе хозяйка.

Однако его нежелание вести этот разговор ничего не дало, так как миссис Билли отпарировала:

— Но Вивьен сказала, что Люси любовница Стенли Райдера.

Монтегю отвернулся от миссис Олден. Он больше не хотел ее слушать.

— Я понимаю ваши чувства, — упорно продолжала великосветская леди после паузы. — Теперь все будут об этом говорить. Ваш друг Реджи Манн слышал разговоры Вивьен, а уж он постарается, чтобы эти слухи пошли дальше.

— Реджи Манн не принадлежит к числу моих друзей, — сухо заметил Монтегю.

Они замолчали.

— И как только вы переносите этого человека? — спросил Аллан, чтобы переменить тему разговора.

— О, Реджи вполне на своем месте, — ответила миссис Билли и окинула взором зал. — Вы видите всех этих женщин? — продолжала она. — Возьмите-ка с полдюжины их утром и поместите в одной комнате; все они смертельно ненавидят друг друга, и, если вблизи нет мужчин и им абсолютно нечего делать, они переругаются между собой. Сумели бы вы удержать их от этого?

— Значит, в этом и заключается роль Реджи? — спросил Монтегю.

— Вот именно. Когда он заметит, что ссора назрела, он бросается вперед, чтобы выкинуть какой-нибудь номер. Неважно, какой именно (я слышала, как он кричал петухом и спотыкался о собственные ноги), лишь бы вызвать смех.

— А вы не боитесь, что наш разговор дойдет до вашей жертвы? — улыбаясь, спросил Монтегю.

— Для этого он и предназначен, — последовал ответ. — У вас, наверное, мало врагов, — продолжала миссис Билли.