Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая - Виталий Полищук

Российские власти покусились на самое дорогое для Паши – его деньги.

Утинский, правда, мог и ошибаться. Ну, а если нет? Тогда…

«Нет, – думал Павел Абрамович, – меряя шагами пол кабинета, – нужно что-то придумать. Президента нужно менять!»

Но как?

В далекой от Англии Джакарте Тогу Накаяма приступил к работе.

Не составляло труда разыскать дом Каладжи Неру. Восьмидесятилетний предприниматель был своеобразной достопримечательностью деловой части населения столицы Индонезии, а потому и в телефонных справочниках, и в компьютерной базе данных городского управления все необходимые сведения Накаяма получил сравнительно быстро.

И тут появилась первая странность.

Не было ни среди проживающих в Джакарте, ни среди работающих или пенсионеров никакой Мио Неру.

Да, предприниматель и домовладелец Каладжи Неру в Джакарте был, а вот Мио Неру – нет.

Предстояло познакомиться с домочадцами Каладжи, которого, действительно, в городе сейчас не было. Но именно это могло помочь получению информации от тех, кто жил рядом с Неру уже давно и мог сообщить сведения, необходимые Того Накаяме.

А в Изумрудной долине кипела работа.

После первого изумления, вызванного увиденным, Бейтс быстро пришел в себя и стал таким Бейтсом, каким его знали все – человеком сдержанным, холодным, а потому спокойным и основательным.

Прошли давно те времена, когда Джанни Абрахамсу приходилось время от времени охлаждать горячие порывы своего друга и партнера.

– Сделайте голографическое объемное изображение ЭТОГО… Через час в моем кабинете совещание. Джанни, я хочу, чтобы кроме Клаузиха и тебя, в моем кабинете был кто-нибудь из аналитического отдела.

Ульрих, теперь ты. Оборудуйте пятую камеру приборами для получения объемного изображения, саму камеру оградите так, чтобы никто, кроме нас, доступа к ней не имел.

Наша голова говорит беззвучно, значит, услышать что-либо лишнее никто не сможет. Поставьте охрану возле ограждения, и пускай цех работает по обычному графику. У нас ведь здесь работа в одну смену?

Клаузих кивнул, взметнув шапку волос:

– Да, основные работы ведутся днем.

– Значит, мы сможем общаться с нашим гостем по ночам. Так что пока экран переключите на обычный режим – визуальный контроль за работой всех вакуумных камер, кроме пятой. А вот аппаратура наблюдения за происходящим внутри пятой камеры должна работать постоянно – мы ведь не знаем, когда следующий раз появится изображение… Да, и если оно будет появляться время от времени – определите периодичность. Все это нам может понадобится.

Абрахамс тронул Бейтса за локоть.

– Послушай, Гил. У меня такое чувство, что ты что-то знаешь об этом, словно бы был даже как-то готов к этому явлению из ниоткуда. Может быть, объяснишь нам?

– Джанни, я все расскажу у себя в кабинете через час.

В служебном здании находились кабинеты только тех администраторов, подразделения которых были непосредственно задействованы в работе основных корпусов Изумрудной долины. Были здесь кабинеты также Бейтса и Абрахамса, хотя большую часть времени они проводили или в Женеве, или в Нью-Йорке – в основных офисах корпорации Бейтс Индастриз.

Правда, сам Бейтс предпочитал Женеву.

Глава аналитического отдела, Мария Оверман, высокая, что называется – крупная, женщина, была тем не менее прежде всего профессионалом-аналитиком и лишь после этого – женщиной.

Она носила джинсы, свободные свитера и пуловеры, много курила и много работала.

А потому семьи у нее не было. Но были острый ум и профессионализм, и именно она держала руку на пульсе международных связей корпорации, отслеживая все текущие изменения в мировой экономике и возглавляя перспективное планирование работы Бейтс Индастриз.

Сейчас, сидя в удобном кресле возле длинного стола в зале для совещаний, она потягивала сигарету и пикировалась с Клаузихом, подтрунивая над пышной прической инженера, очень похожей на копну волос на голове знаменитого физика.

Сама Мария предпочитала простоту и удобство, а потому стригла волосы коротко.

Клаузих, усмехаясь, отбивался.

В зал вошли Бейтс и Абрахамс. Клаузих встал, подошел с аппаратуре, установленной в противоположной стороне от кресла Бейтса и завозился там, что-то подключая и регулируя. Затем, держа в руке пульт дистанционного управления, сел на место.

Бейтс уселся в кресло во главе стола, Абрахамс – в кресло по правую руку. Мария Оверман и Ульрих Клаузих оказались напротив него.

– С чем мы имеем дело, продемонстрируйте нам, – сказал Гилмори Бейтс Клаузиху.

Ульрих направил пульт в сторону дальней стены, надавил одну кнопку, потом другую. Возникло объемное изображение головы.

– Когда сделана эта съемка? – спросил Абрахамс.

– Минут двадцать назад. Когда наш гость появился снова. Мы успели поставить съемочную аппаратуру.

Мария, приоткрыв рот, смотрела на голову. Вот та повернулась вокруг оси, и, словно бы именно Марии, что-то сказала, беззвучно шевеля губами.

– Ну, Гил, ты обещал объяснить нам, что это такое. Давай, мы ждем!

Гилмори Бейтс помолчал. Он обдумывал, как им объяснить и что именно сказать. А о чем лучше умолчать – он не собирался говорить всего. Скорее всего, здесь все замешано на далеком прошлом, о котором даже Джанни Абрахамс ничего не знал.

Но что-то объяснить им нужно. Даже необходимо…

И Гилмори принял решение.

– Тут какая-то странная цепочка совпадений. Вот ты, Джанни, сказал там, у вакуумной камеры, что я как-будто чего-то такого ждал.

А знаешь, наверное, ты прав – именно чего-то ждал. Сам не зная чего.

Дело вот в чем.

С недавних пор меня стали мучить ночные кошмары. Ну, страшные сновидения – вы ведь если не сами видели такие сны, то слышали каждый от кого-нибудь что-то подобное, не так ли?

Сидящие переглянулись и закивали – в смысле, конечно, что это такое – все знают.

– Когда вчера я был с племянником на ярмарке – я летал к брату в Джорджию… – Все вновь закивали, потому что знали о брате своего патрона, знали об отношениях между братьями и о том, что единственный наследник – именно племянник Бейтса, о котором он говорил. – Так вот, там, на ярмарке, я каким-то образом оказался в палатке у предсказательницы-цыганки…

Я никогда не верил всем этим колдунам и предсказателям. А тут вдруг сижу перед цыганкой с ее хрустальным шаром, и она мне говорит что-то вроде того, что мне грозит страшная беда, что меня спасет кто-то… – он пошевелил пальцами в воздухе.

– Они всегда так говорят, – встрял Клаузих. – Гил, вы что же, фильмов ужасов никогда не видели? Цыганки предсказывают, проклинают, ну, и все такое, но это же все выдумки!