Чувство цвета - Татьяна Михайловна Василевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если бы я еще знала твое мнение…
– Узнаешь. Все сейчас обедать, все остальное потом.
Обед в небольшом ресторанчике, который как поняла Лена совсем недавно открылся, оказался выше всяких похвал. И еда и обслуживание были на высоте.
– Ну что, не хуже чем в Москве? – с мальчишеским хвастовством спросил Федор Владимирович.
– Знаешь, большинство московских заведений далеки от того, чтобы являться мерилом, – улыбаясь ответила дочь. – А здесь действительно очень приятное место и кухня отличная.
Когда официантка принесла кофе, Лена не удержалась и вновь спросила, что же все-таки задумал отец. Но Федор Владимирович был непреклонен.
– Леночка, это тот случай, когда лучше один раз увидеть… Только я тебя прошу очень настоятельно. Ты, пожалуйста, не делай никаких поспешных выводов. Хорошо?
– Пап, ты меня все больше пугаешь. Я, по-прежнему, ничего не понимаю, но, знаешь, все сильнее и сильнее напрягаюсь.
– Просто доверься своему отцу.
Лена немного нервно рассмеялась.
– Учитывая, что отец психиатр, именно это и пугает сильнее всего.
Федор Владимирович расхохотался и похлопал дочь по руке.
– Твой отец считается одним из лучших специалистов в своей области, не забывай.
– И это пугает еще больше.
– Ну, с чувством юмора у тебя все в порядке, это главное, – вкладывая купюры в папочку со счетом, сказал Федор Владимирович. – Поехали. А то ты совсем изведешься.
Глава 3
– Вот, смотри, какой центр отгрохали. Внутри тоже все по последнему слову науки и техники, – с нескрываемой гордостью сказал Федор Владимирович.
– Да, впечатляюще, – сказала Лена, разглядывая современный комплекс, по отдельным признакам явно имеющий отношение к медицине. – Ты теперь здесь работаешь? Новая больница?
– Не совсем больница. Центр реабилитации. Я здесь не на постоянной основе. Меня приглашают на консультации когда бывают особенно затруднительные случаи.
Лена кивнула. Честно говоря ей было по-прежнему непонятно для чего отец хотел чтобы она приехала. И, как оказалось, посетила вместе с ним больницу, ну или, как уточнил отец, центр реабилитации. И сфера психиатрии и психологической помощи, которую, судя по направленности центра, тут оказывали, ее вообще не слишком интересовали. Нет, дело нужное и даже очень, кто спорит. Но какое она может иметь ко всему этому отношение совершенно не ясно.
– Пап, так зачем мы сюда приехали? Ты говорил что-то о помощи кому-то. При чем тут я? Я, в отличие от тебя, не медик…
– Это центр реабилитации для детей оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Здесь есть множество направлений. И разумеется очень большое внимание здесь уделяется именно психологическому сопровождению при восстановлении…
– Так это детский центр?! Пап, ты серьезно?! – Голос у Лены стал резким и злым. – Знаешь, это уже даже не смешно. Обычно твои чудачества, они довольно забавны, но на этот раз…
– Лена! – Федор Владимирович перестал улыбаться. Лицо его стало непривычно серьезным и даже приобрело суровость. – Поверь мне, что среди многочисленных пациентов этого учреждения, нет ни одного со смешной или забавной историей. Сплошь трагедии и драмы. – Федор Владимирович достал из кармана пачку сигарет и закурил. Сделав пару затяжек, он затушил сигарету и бросил ее в урну. – Все никак не брошу. Стараюсь. Вон, конфеты ношу в кармане…
Он вынул из кармана пиджака карамельку и засунул ее в рот.
– Пап, извини. Я не хотела тебя расстраивать. Но ты ведь понимаешь, что мне…
– Лена! Я понимаю, что тебе нужно жить дальше. Очнуться, собраться с силами и жить. Как живут эти дети, – он указал рукой на больничный комплекс. Положив большую ладонь на плечо дочери он добавил уже мягко, как обычно. – Именно для этого я тебя и пригласил.
– Ладно, пойдем. Раз уж я все равно приехала, давай, воплощай свой план в действие…
Федор Владимирович улыбнулся. Улыбка была немного грустной. Жаль, что жизнь не всегда подвластна законам логики и уж точно она не согласуется ни с какими научными выкладками, расчетами и неопровержимыми законами. Порой жизнь опровергает все. И если это не удачные и приятные обстоятельства, а напротив, трагедия, то она может раз и навсегда изменить, сломать человека. И время, и последующие с течением этого времени события, залечат раны, но прежним человек не станет никогда. Шрамы так и останутся в душе. И память о том, как они были получены тоже.
– Пошли. – беря дочь под руку сказал Федор Владимирович.
Глава 4
– Ой, Федор Владимирович! Рада Вас видеть!
– Здравствуйте Екатерина Николаевна. Вот, познакомьтесь, это моя дочь, Елена. Похожа на меня? – Федор Владимирович весело рассмеялся. Женщина врач к которой он обращался тоже засмеялась.
– Очень похожа. Я сразу подумала, что вы родственники.
– Екатерина Николаевна, у меня к Вам просьба. Я бы хотел познакомить дочь с моей любимой пациенткой. Можно ее сегодня увидеть?
Доктор улыбнулась.
– Конечно. Она любит когда Вы приходите. Даже начинает хоть как-то контактировать, – Екатерина Николаевна сделала легкий жест рукой, – ну насколько это вообще возможно, сами понимаете…
– Погода хорошая, думаю лучше всего устроить встречу на свежем воздухе, как Вы считаете, Екатерина Николаевна?
– Конечно. Она любит прогулки. – доктор взглянула на маленькие часики на своем запястье. – Тааак… Сейчас полдник. Как только он закончится, сестра приведет к вам девочку в парк. Вы будете на своем обычном месте?
– Да, там очень приятно и никто не мешает, – улыбнулся Федор Владимирович.
Екатерина Николаевна кивнула на прощание и полетела дальше легкой стремительной походкой по своим многочисленным врачебным делам. Лена проводила дружелюбную женщину медика взглядом, размышляя о том, что это какой-то феномен, а возможно такая особая суперспособность, которой наделены отдельные представительницы женского пола, которым по роду их занятий приходится бывать весь день, что называется, на ногах. И они совершенно спокойно справляются с этой задачей, делая это на высоченных каблуках, и, вроде как, не испытывают никакого неудобства. У Екатерины Николаевны, например, каблуки были явно сантиметров десять, а то и выше… На самом деле о подобной ерунде, Лена думала, чтобы не думать о вещах более серьезных и неприятных. Например о затее ее отца. Что взбрело ему в голову?! Зачем? Почему нельзя просто оставить ее в покое?
Расположенный возле реабилитационного центра парк был вполне симпатичный и прекрасно благоустроенный. Затейливо рассаженные кусты и деревья, аккуратные дорожки между ними. Пара детских площадок. Стол для игры в шахматы, чуть дальше стол для настольного тенниса. Уютно расположившиеся в тени деревьев скамейки и несколько крытых беседок на случай дождя или наоборот слишком жаркого солнца. Те кто занимался проектированием центра подошли к делу ответственно и толково, подумав и
