Материнская власть. Психологические последствия в жизни взрослых людей. Как начать жить своей жизнью - Елена Андреевна Новоселова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моя копия
В одной из южных европейских стран, на морской набережной, я познакомилась с яркой дамой из Швеции лет 45 и ее девятилетней дочкой. Обе были со вкусом одеты, и я сделала даме искренний комплимент.
— Да, — сказала она с улыбкой, — я с младенчества приучаю дочь к хорошему. Как видите, она — моя копия. Мы всегда одеваемся в одном стиле, предпочитаем одни и те же бренды одежды и косметики.
Приглядевшись, я поняла, что мать и дочь действительно были одеты очень похоже. Они как будто являлись частью одного архитектурного ансамбля, скажем как церковь и часовня. Отметила я и неброский, профессиональный макияж обеих. В то время как другие дети визжа носились по набережной, эта девочка двигалась «как взрослая», подчеркнуто плавно, ее жесты и выражение лица делали ее еще более похожей на мать. В разговоре мать рассказала, что это неслучайно: она специально воспитывает и одевает дочь так, чтобы они гармонировали.
— Нас принимают за сестренок, — сказала дама и улыбнулась дочери.
Та ответила ей очень похожей улыбкой, и они по очереди одинаковым жестом поправили волосы.
Мое восхищение уступило место более противоречивым чувствам. Конечно, по столь короткому, мимолетному контакту нельзя судить о системе взаимоотношений между дочерью и матерью в этой конкретной семье. Но встреча напомнила о проблеме, которая нет-нет да и встречается мне и в жизни, и в практике.
Я говорю о ситуации, когда мать старается, чтобы дочь во всем напоминала ее, была ее копией. Маленькой дочери предписывается не только портретное сходство с родительницей и любовь к тем же брендам, которые носит мать, но и материнские увлечения, способности, черты характера. Это дает матери возможность буквально продолжать себя в ребенке: многим, особенно тем, для кого важна внешность и красота, очень страшно утратить молодость. Стареть не так ужасно, когда рядом есть «такая же я, только молодая», ветвь ее дерева, как бы гарантия вечной, неувядающей молодости. Кроме того, для женщины, которая уделяет большое внимание внешности, важно также, чтобы и ею, и ее ребенком любовались. Дочь становится живым аксессуаром матери, выгодно оттеняя своей свежестью ее зрелую красоту и как бы удваивая ее. Характерны и слова о сестренках: нередко в таких случаях мать стремится выглядеть так, что между ней и дочерью-подростком действительно не видно особой разницы в возрасте. В случае, когда для матери важно не только внешнее, но и внутреннее сходство, она может подчеркивать любовь дочери к «своим» занятиям, например игре на виолончели или теннису, преемственность (ходит в ту же школу, собирается поступать на ту же специальность) и т. д.
Что произошло?
Что может быть плохого в этом «тиражировании самой себя в детях»?
Многие дети в определенном возрасте (примерно в 4–7 лет) любят копировать родителей и отчасти «присваивать» их, причем это не зависит от их пола и гендера. Дочь может сжимать губы, как мама, стремиться носить рюкзак, как папа, примерять вещи из маминого шкафа или писать папиной подарочной ручкой.
Но здесь мы имеем дело с совершенно иным явлением: не ребенок стремится копировать родителя, а родитель пытается создать из ребенка объект, который можно аранжировать по своему вкусу. Мать не только умиляется склонности дочки носить такие же вещи, не только поощряет ее в этом, но и вообще делает все, чтобы сформировать из дочери свою копию. Между тем дочь — отдельная личность. Человек никогда не рождается с такой сильной склонностью походить на родителя абсолютно во всем. Кроме того, у девочки есть возрастные потребности, отличающиеся от потребности матери делать из нее свое продолжение. Слишком большое внимание к вещам и брендам, к показному и демонстративному, культивирование отношения к своему телу как к витрине, призванной что-то продемонстрировать (например, сходство с матерью, взрослость, женственность и т. д.), — все это вредно для развития ребенка.
Во-первых, эти стремления отвлекают его внимание от более актуальных задач взросления. В течение детства человек активно учится распознавать свои потребности (жарко мне или холодно, вкусно или нет, я хочу двигаться или устал…), получать удовольствие от своего тела и его возможностей, играть и общаться без оглядки на то, как его воспринимают со стороны. Ему нужно прожить время непосредственности, когда можно пачкаться, сползать под стол, сидеть в разных позах; надувать губы, бурно выражать чувства; научиться снимать даже самую красивую кофточку, если жарко или тесно; не думать о макияже, если хочется поплакать. Необходимость быть миленьким, идеальным, выглядеть безупречно сковывает и ограничивает даже взрослых, а уж детям это и вовсе противопоказано.
Во-вторых, рано развивается оценочность. Хорошо, когда ребенок знает: он ценен для мамы любым — грязным и чистым, капризничающим и послушным. Она любит тебя, а не только тебя в кроссовках новой коллекции и с макияжем как у мамы. (В этой книге я говорю о матерях, но подобное поведение бывает характерно и для нарциссичных отцов, которым важно, чтобы их сыновья с раннего детства демонстрировали так называемую мужественность.)
Что делать?
Если вам хочется, чтобы ребенок походил на вас, очень важно провести границу: как может проявляться это желание и до какой степени простираться, чтобы не навредить развитию дочери (или сына). Многие родители скажут: «Только если она хочет этого сама». Но в такой формулировке есть лукавство: до определенного возраста ребенку легко внушать потребности и желания. Трудно сказать: дочь сама полюбила краситься и одеваться в стиле матери или делает это, потому что мать ее поощряет. А если поощряет, то до какой степени?
Мое мнение заключается в том, что тему сходства с родителями вообще не нужно специально подчеркивать. Многое зависит от вашей мотивации. Если вы хотите выглядеть как одна команда и ребенок на это согласен, можно время от времени использовать family look[1], надевая похожую одежду или майки одного цвета. Если вам нравится вовлекать дочь в семейные хобби, чтобы дать ей возможность получать от них удовольствие, в
