Увидимся в аду - Арина Холина

— Времени до фига!

— В-в-в-в… ремения для ч-ч-ччч… ч-ччче..

— Но она уже разъединилась.

28 апреля, 20.13

Наташа ходила из угла в угол. Трудности ей не нравились. Она всегда искала легких путей. И находила. Ну, совершила пару ошибок… На ошибках учатся. Этот паршивый контракт с мерзким растворимым кофе мог принести ей кучу денег. Но ей нужен компромат, а компромата нет. Пять детективных агентств, в которых она побывала… Пять детективов бубнили что-то о месяце-двух, о том, что результат не гарантируется..

Все это было плохо. Очень плохо.

Она-то прекрасно знала таких субчиков. Наглых, обладающих мелкой властью, напыщенных лицемеров и трясущихся подхалимов. Они приходили к ней… в той жизни… Платили за то, чтобы она изобразила нянечку, или тюремную надзирательницу, или чтобы тушила о них сигары…

У этого подонка точно есть тайна, только — черт! черт! черт! — надо узнать какая.

О! Как это она забыла?! Тот странный тип в мятом костюме ручной работы! Он подозрительный и опасный — то, что надо. Попробовать уж точно стоит.

Дома 5А не было. Доисторическая пристройка из красного кирпича, длинная и гулкая арка, а в арке — дверь. Неприятная дверь. Без ручки и звонка.

Рассердившись на всех сразу, Наташа пнула дверь ногой. Изнутри послышались звуки. Будто кто-то тяжело поднимался по лестнице. Наташа прислушалась. Шаги замерли. Тишина. Она еще раз ударила — на этот раз не мыском сапога, а всей подошвой. Наконец дверь открылась. За ней никого не было, что Наташу не удивило, но разозлило. Пахло серой. Длинная лестница уходила в темноту. Она начала осторожно спускаться. Пару раз поскользнулась на чем-то липком. Обматерив все на свете, прислушалась к эху, которое долго и, казалось, со вкусом повторяло ругательства.

В подвале горели два огромных камина, факелы на стенах и массивные чугунные канделябры на столах. Электрического света не было. Через все помещение тянулась широкая барная стойка, над которой клубились вонючие пары. Народу было немного. Подозрительная компания в темном углу, два длинных типа у бара, три девицы за столиком и хозяйка. Толстая грудастая брюнетка с пышными черными волосами. На ней было красное платье с блестками и колье из… вряд ли это рубины — слишком огромные. От камней — или стекла — третий подбородок матроны казался алым.

Наташа подошла к ней и решительно спросила:

— Скажите, у вас не появлялся лохматый брюнет в полосатом костюме с кривым носом, подбитым глазом и густыми бровями?

Объяснение было хуже некуда, но женщина ее поняла. Она собралась было ответить, но всплеснула руками, ткнула за Наташину спину и крикнула:

— Вот он!

Наташа обернулась и ахнула. Вчерашний незнакомец выходил прямо из камина, раздвигая языки пламени. Он стряхнул с плеч пепел, потопал ногами — с ботинок осыпалась сажа — и заорал так, что в ушах зазвенело:

— Кого я вижу!

Выяснилось, что кричит он Наташе. Не успела она прийти в себя, как он уже прижимал ее к груди. Как ни сильны были объятия, Наташа изловчилась и пнула его ногой, что, впрочем, привело его в бурный восторг.

— Не ошибался! Не ошибался! Выпивку всем! — обратился он к барменше. — За мой счет!

— У тебя уже семьдесят лет нет счета, — буркнула хозяйка.

— Не мелочись, — укорил ее гость. — По делу? — спросил он у Наташи. — А! — Он взмахнул рукой. — И так знаю, что по делу. Пошли.

Они устроились за столом, скрытым от любопытных резной деревянной ширмой. Хозяйка поднесла ему что-то пахнущее тухлыми яйцами, Наташе — красную водичку, и незнакомец заговорил:

— Я тебе скажу без обиняков… — Он глотнул жижу, сморщился и охнул: — Какая гадость! Так вот, — спохватился он, — ты нам подходишь.

Наташа не стала спрашивать: «Кому нам?» Ей не нравилось, когда люди говорят так, словно нарочно хотят, чтобы их все время переспрашивали. Как будто повышают свою значимость. Она просто кивнула — слушаю, мол.

— Ты ведь не знаешь, кто я? Ладно, ладно… — Он заметил, что Наташа злится на бессмысленные вопросы. — Я старший над всей нечистью. — Он обвел подвал рукой. — Вилария я, князь бесов… — Он уставился на Наташу, словно ждал аплодисментов.

— Как-как? — переспросила та. — Вилария? Какое-то женское имя.

— Женское? — надулся князь. — Я Велиар! Я тьма. Я разрушение. Я самый страшный искуситель за всю историю сотворения мира! Сам Иисус вызывал меня на совет! Впрочем, — он сник, — это было давно. Сейчас я обычный чиновник. Мы, Ангелы Смерти, крючкотворы и бюрократы! — с досадой воскликнул он. — Даже Азазель и тот мечтает снюхаться с какой-нибудь ведьмочкой, переехать в огромный мрачный дом, нанять прислугу — самоубийцу поприличнее — и выращивать на заднем дворе кактусы… — Вилария вздохнул.

— Почему самоубийцу? — удивилась Наташа.

— Нелегальные эмигранты, — Вилария пожал плечами, — дешевая рабочая сила. В общем, так… — Он посерьезнел. Даже костюм, казалось, разгладился, а лохмы примялись. — Предлагаю тебе должность демона-искусителя.

— Какого искусителя? — недоверчиво уточнила Наташа.

— Демона, — ответил Вилария. — Искусителя. Или демоницы-искусительницы. Как тебе удобнее.

— Зачем? — опешила Наташа.

— Затем, — Вилария начал раздражаться, — что наши ряды мельчают. Бесы работают по шаблону. А шаблоны устарели. Ну чем, скажи мне, можно прельстить современного человека? Я не говорю о том, что не продается в магазинах. А ты девушка молодая, энергичная. С завидным успехом влилась в жизнь современного города…

Наташа поежилась.

— Ну ладно… — произнесла она после короткого раздумья. — Допустим, я соглашаюсь. И что, я буду отправлять людей на адовы муки?

Вилария поморщился:

— Во-первых, они могут и не поддаться. Твое дело предложить, а не довести за ручку до греха. Во-вторых, они могут исправиться, а в-третьих, все решается не сразу. Ты же слышала о Чистилище?

— О каком таком чистилище? — приняла глупый вид Наташа.

— Пойми ты, — убеждал ее Вилария, — и Добро, и Зло созданы для равновесия, а не ради противостояния. Ну… были конфликтные ситуации, некоторое обострение… Но это все временные трудности. Мы все под Богом. И миссии твоей мы не будем мешать, — продолжил он.

Наташа задумалась. Наконец спросила о том, что интересовало ее с первого же дня на Земле.

— А, например, катастрофы, взрывы и… все такое — это что, тоже промысел Божий? — произнесла она одними губами.

— Нет в мире совершенства! — Вилария развел руками. — Это и есть главный прикол… Предупреждаю сразу — работа неблагодарная. Если слишком много искушенных — значит, мы хитрим. Мало — упрекают в халтуре. Единственное, что утешает, — ангелам-хранителям еще хуже. Совратить куда проще, чем уберечь.