Затерянные миры - Николай Носов

Встречается на дороге и гужевой транспорт (повозки, нагруженные поклажей ослы), но, видно, женщины обходятся дешевле.

Ползем еле-еле: дорога очень плохая. Вскоре скорость еще снижается: впереди идет похоронная процессия. Все люди закутаны в белые хлопковые накидки-шаммы. Лица печальны. Водитель джипа подает звуковые сигналы, но народ и не думает расступаться. Некоторые что-то яростно нам кричат. Возможно, им не нравится, что Вадим не прекратил видеосъемку. Машина с трудом продирается через недовольную толпу. И это центральная магистраль страны!

Вдоль дороги в тени эвкалиптов ютятся типичные для Эфиопии круглые хижины-тукули. Их остов из жердей обмазан глиной, а крыша покрыта соломой. Невдалеке лоскутки земельных наделов, на них люди, срезающие серпом злаки. Рядом монотонно ходят по кругу волы, топча кучу сжатого теффа — злака, из которого пекут местные лепешки под названием «инжеры». Эти лепешки используются не только как еда, но и как тарелки и даже «ложки». Например, от них отрывают кусочки, свертывают и достают такой «ложкой» из блюда кусочки мяса.

Хозяин волов откидывает в сторону пустую солому, сгребает зерно и разбрасывает под ногами животных новые снопы. Технология обмолота зерна вряд ли изменилась здесь за последнюю пару тысячелетий.

— Смотрите! — закричала Алина.

На дороге показался отряд оборванных и запыленных людей с автоматами. У некоторых на поясе висели гранаты.

— Не волнуйся, это обычные повстанцы, — «успокоил» Вадим.

Человек с «Калашниковым» — обычное дело в Эфиопии. Но о России тут знают не только благодаря популярному автомату и танкам Т-54, ржавеющим вдоль дорог. Русские врачи из госпиталя в Аддис-Абебе считаются лучшими в Эфиопии, и именно там лечатся правительственные чиновники. Многие люди, занимающие ключевые посты в экономике, получили образование в СССР и с симпатией относятся к России.

Горы Симиен

Люди Гондора не ходят теперь на восток, а в Хмурых Горах из молодых и подавно никто не бывал. Но известно, что в горах, выше Минас Морула, обитает какой-то темный ужас.

В 100 километрах от Гондара расположен небольшой городок Дебарк, где в администрации национального парка можно оформить документы на его посещение, взять проводника, нанять мулов и погонщиков. Обязательным является оплата пребывания в парке и хотя бы одного скаута — парня с «Калашниковым», который должен вас постоянно сопровождать. Цены низкие, поэтому не экономим и берем англоговорящего проводника по имени Сома, повара, лошадей и даже маленького мула, который будет карабкаться с нами по горам и при необходимости повезет фотоаппаратуру и маленькие рюкзачки.

Первый переход — от лагеря Буют Рас до лагеря Санкабар — небольшой, разминочный. Но тропа, идущая по краю гигантского каньона, весьма живописна. Многие сравнивают эти места с американским Гранд-каньоном. Очень впечатляет! Порой от взгляда вниз кружится голова. Внизу бесконечные горы, плавно исчезающие в дымке у горизонта. Колорита добавляют стада обезьян, выкапывающих какие-то корешки. Этот вид бабуинов — волосатых красавцев с бакенбардами — встречается только здесь. Его за красное пятно на груди самцов еще называют «бабуины с окровавленным сердцем».

Лагерь — это просторная беседка, в которой спят и готовят пищу проводники, а также туалет и душ. Ставим палатки и спрашиваем, где же обещанный душ? Скаут, никогда не расстающийся с автоматом, идет провожать. душ — это просто вода из ручья, выливающаяся из трубы на высоте головы. Кабинки нет, и ничто не мешает скауту изучать анатомию белого человека. Ирина и Алина выслушали наш рассказ и купаться не пошли. Решили, что этнографических открытий для нашего скаута на сегодня достаточно.

Ночью наблюдаем поразительное атмосферное явление — гало от луны, занимающее половину неба! Горы залиты серебристым светом. До полуночи раздаются рокот барабанов и звуки пляски: в соседней деревне праздник.

Удивляет большое число деревень. В горах и так мало места для человека, а тут к тому же национальный парк, уникальная природа, находящаяся под защитой ЮНЕСКО. Правда, на карте, купленной в Дебарке, написано, что местные люди — органичная часть природы, и на них распространяются общие правила взаимодействия человека с природой в парке, то есть никакого внешнего воздействия. Нельзя дарить подарки, оказывать медицинскую помощь, давать еду. Скорее всего, скаут приставлен именно для этого — отгонять от туристов аборигенов, так как животные нам никак не досаждают. Но как не угостить конфетами голодных, оборванных детей, сбегающихся посмотреть на белого человека?!

На следующий день идем к лагерю Гич. На перекус останавливаемся на берегу реки. Жарко и очень хочется залезть в воду. Но страшно, как бы не подцепить подкожных червей или еще какую-нибудь гадость. Здесь уже высоко, но все же это Африка, где купаться в пресных водоемах крайне не рекомендуется.

Сома утверждает, что наши опасения беспочвенны, и демонстративно пьет воду из реки. Вокруг никого нет, но как только мы начали омовения, откуда-то привалила толпа зрителей и устроилась, как в театре, на противоположном склоне. С серьезным видом народ просмотрел сеанс мужского стриптиза, по-видимому получая ответ на мучивший вопрос: «Неужели белый человек везде белый?»

Говорят, что в горах Симиен жил Пресвитер Иоанн, потомок Царицы Савской. В одном из уголков его царства бил Источник Жизни, возвращающий молодость тому, кто выпьет его воды. Может, это здесь? Во всяком случае, пожилых людей в этих краях не видно. Да и мы вылезли из воды хорошо отдохнувшими и помолодевшими.

За рекой лес кончается. Красная выжженная земля, раскаленное солнце, кучи пыли, поднимаемые ветром.

Приходим на место и ставим палатки. Трое чувствуют признаки «горняшки» и принимают таблетки «Диамакс». Пейзаж изменился: на смену эвкалиптовым рощам пришли альпийские луга с одиноко торчащими лобелиями. Проводник очень не хочет идти на Рас-Дашэн и всячески уговаривает нас ограничиться треккинговой частью маршрута, но мы непреклонны — первые россияне должны подняться на вершину.

Постепенно набираем физическую форму. Каждый следующий день труднее предыдущего. Утром выходим на край плато и с Павлом бежим на нашу первую вершину Имит-Гого (3926 м). Вершина типична для этих мест — простой подъем с одной стороны и громадная отвесная стена — с другой.

Согласно легенде, в деревне Гич, недалеко отсюда, жила женщина Имит, у которой был сын Гого. Они пошли собирать дрова и разбрелись в тумане. «Имит!» — звал сын. «Гого!» — кричала мать. Но ветер уносил их крики, и они не могли найти друг друга. Радостная встреча произошла на вершине горы, которую с тех пор называют Имит-Гого.

Далее путь лежит вдоль гигантского обрыва, которым заканчивается вздыбившееся в небо плато. По дороге легко поднимаемся на четырехтысячник — вершину Инатие (4070 м). Затем спускаемся по краю обрыва к лагерю Ченек.

Кроме нас, в лагере живет французская пара, совершающая обычный треккинг по маршруту Санкабер — Гич — Ченек — Санкабер. Вечером мы идем к ним в гости. Там у костра собрались все скауты. Отблески пламени пляшут на суровых лицах воинов. Какое-то выпадение из времени. Кажется, ничего не меняется с течением веков: звездный шатер бездонного африканского неба, искры костра, черные силуэты гор, растопыренные листья экзотических растений, греющиеся у костра люди. Не разрушают впечатления и тускло блестящие в темноте стволы автоматов.

Утром поднимаемся на перевал Буахит (4200 м). Рядом одноименная вершина (4430 м). Жалко терять время, поэтому решаем подняться на нее на обратном пути.

Начинаем спуск. После каждого шага в воздух поднимается столб пыли. Песком забиты нос, рот, глаза. Очень хочется замотаться платком, как это делают бедуины, но ничего подходящего у нас нет.

Эти места туристы практически не посещают. Долина за перевалом грязна и безжизненна. Не видно даже бабочек, жуков, других насекомых. Единственные обитатели — крысы. Но зато их здесь — море. Кажется, склон по обе стороны тропы ожил и шевелится.

Доходим до небольшой реки, останавливаемся на перекус. Алина неловко роняет кусок хлеба в грязь и спрашивает у проводника:

— Можно, я отдам его лошади?

— Нет, лучше отдайте погонщику.

— Я не могу отдать такое человеку.

Проводник забирает хлеб и зовет погонщика. Прижав руку к сердцу в знак благодарности, тот берет хлеб и, стараясь не потерять ни крошки, съедает.

Спускаемся к деревне. На некоторых домах замечаем листы оцинкованного железа. Их, по одному, носят на себе люди через перевал (!). Ведь дорог сюда нет. Останавливаемся у единственного в деревне магазина. Павел просит пива. Приносят покрытые толстым слоем пыли бутылки и моют их в тазике. Пиво, в пересчете на наши деньги, стоит 12 рублей. Мало кто из местных может позволить себе такую дорогую покупку. Пустую бутылку забирают обратно. Это один из беднейших районов Эфиопии, которая сейчас официально признана самой бедной страной мира; в ней 2/3 населения голодает.