Муртаза Мутаххари и Исламская революция в Иране - Исмагил Гибадуллин

Большая часть лекций, прочитанных М. Мутаххари на заседаниях этого ежемесячного собрания, впоследствии была издана в виде книги «Десять речей» («Дах гофтар»), куда вошли его лекции по таким темам, как «Богобоязненность» (Тагва), «Повеление благого и предотвращение порицаемого» (Амр бе ма’руф ва нахй аз монкар), «Принцип иджтихада в исламе» (Асл-е эджтехад дар Эслам), «Возрождение религиозной мысли» (Эхья-йе фекр-е дини), «Долг науки» (Фаризе-йе эльм) и «Наставление молодого поколения» (Рахбари-йе насл-е джаван)[104]. Таким образом, лекции М. Мутаххари были адресованы в первую очередь молодежи и направлены на разъяснение вероучительных и нравственных принципов ислама. М. Мутаххари проявил умение объяснять сложнейшие богословские и философские проблемы простым и доступным языком, демонстрируя слушателям интеллектуальную глубину ислама.

М. Мутаххари высоко оценил результаты работы Ежемесячного религиозного собрания: «Хотя эти собрания и не получили продолжения, они стали источником многих духовных благ и привели к целому ряду изменений и подвижек на более широком уровне в вопросах пропаганды ислама»[105].

1953-1963 гг. стали, по выражению А.А. Рафсанджани, тем «периодом созидания» для шиитского духовенства, плоды которого проявились в виде организованного выступления значительной части иранского общества против шахской власти в 1963 г. М. Мутаххари наряду с другими деятелями реформаторского движения под руководством Хомейни сыграл ключевую роль в этом процессе.

Важным социально-психологическим эффектом проделанной в эти годы работы стало то, что разочарование в успехах исламского движения в основной массе сменилось надеждой на победу. Значительную роль в этом сыграли качественные сдвиги в среде шиитского духовенства, расширение его интеллектуальных горизонтов, сближение со светской интеллигенцией, стремление выработать новые направления пропаганды ислама, адекватные реалиям тогдашнего иранского общества. Эта активность сумела повлиять на статус религии в обществе и создала в религиозных кругах уверенность в своих силах. Были выработаны новые идеи, стратегия и проект нового религиозно-политического движения, в основе которого лежало понимание необходимости четкой организации[106] .

Если в 1950-е гг. исламские ассоциации выполняли преимущественно религиозно-просветительские функции, то в начале 1960-х гг. стала отчетливо проявляться их политическая направленность. На базе этих структур по мере привлечения все большого количества заинтересованных формируются новые политические организации.

М. Мутаххари, несмотря на далеко не равнодушное отношение к политике, был научен горьким опытом, заставившим его покинуть Кум в 1952 г., и стремился избегать публичного изъявления политических симпатий. Он также понимал необходимость проведения серьезной религиозно-просветительской и идеологической работы, прежде чем приступать к созданию политических структур. Эта осторожность, присущая многим религиозным деятелям того времени, была продиктована позицией их лидера аятоллы Хомейни, который избегал конфронтации с верховным авторитетом X. Боруджерди. Следует отметить, что в этот период (начиная с самого отъезда и вплоть до 1963 г.) М. Мутаххари регулярно поддерживал связь с Хомейни и Алламе Табатабаи[107].

Как было отмечено ранее, М. Мутаххари поддерживал близкие отношения с новым лидером Национального фронта М. Базарганом и рядом других деятелей. В 1954-1955 гг. они все посещали его занятия по исламской философии в медресе Марви, а затем сами приглашали М. Мутаххари в качестве лектора на семинары по толкованию Корана, что впоследствии вылилось в деятельность исламских ассоциации [108].

Таким образом, Мутаххари принимал участие в процессе интеллектуального формирования основного ядра активистов Национального фронта и Движения свободы, которые в 1960-1970-е гг. превратились в весомую политическую силу. Становление новых политических трендов в иранском подполье происходило в условиях определенной двойственности: приверженность значительной части городского среднего класса, интеллигенции и студенческой молодежи ценностям исламской религии сопровождалась возраставшим интересом к современным западным социально-политическим идеям. Это поколение, сформировавшееся в традиционных религиозных семьях и открывшее благодаря университетскому образованию новый мир, нуждалось в новых интерпретациях исламского учения, которые могли бы преодолеть эту двойственность их мировоззрения.

В 1960-1963 гг. М. Мутаххари не оставался в стороне от возросшей политической активности исламских ассоциаций и возникавших на их основе оппозиционных политических организаций. Именно в этот период он попал в поле зрения шахской тайной полиции САВАК (Сазман-е амният ва эттелаат-е кешвар – Организация внутренней безопасности и информации), созданной в 1957 г. в первую очередь для борьбы с антишахскими организациями. В апреле 1960 г. сотрудники САВАК обратили особое внимание на М. Мутаххари, который посещал собрания членов Национального фронта (М. Базарган, И. Сахаби и др.)[109]. После выступлений М. Мутаххари на нескольких частных собраниях, проводившихся в августе 1960 г. на квартире у А.А. Бабаи, на которых он говорил о выборах, коррупции, воровстве во власти, рассуждал о необходимости единства и укрепления веры, критически высказывался о положении в стране и пассивности народа, САВАК стала пристально следить за его публичными выступлениями в религиозных организациях[110].

До 1963 г. в САВАК больше не поступало сведений о какой-либо политической активности М. Мутаххари. В данной ему характеристике он был назван политически неактивным (точнее, был использован термин «монзави», подразумевавший отсутствие принадлежности к партии или иной политической организации), хотя было отмечено, что он симпатизировал идеям М. Мосаддыка, и его благонадежность в глазах властей была под большим вопросом[111].

В 1962-1963 гг., когда М. Базарган и его единомышленники развернули политическую агитацию на съездах исламских ассоциаций, выступая с критикой шаха и правительства, М. Мутаххари постарался дистанцироваться от политических мероприятий и даже воздержался от участия в самих съездах[112].

В этот период на фоне слабой политической активности М. Мутаххари и избегания им участия в политических мероприятиях его работа на национальной радиостанции, преподавание в университете воспринимались некоторыми общественно-политическими деятелями чуть ли не как сотрудничество с ненавистным им режимом Пехлеви. В 1961 г. М. Мутаххари был вынужден оставить чтение проповедей на радио под давлением некоторых оппозиционных деятелей[113].

Ситуация начала меняться после того, как 30 марта 1961 г. умер X. Боруджерди. Таким образом, его положение высшего религиозно-правового авторитета (мар-джа ат-таклид[114]) для большинства шиитов и главного распорядителя делами в Кумской семинарии осталось вакантным. М. Мутаххари и А.Х. Монтазери, бывшие самыми близкими учениками Хомейни, начали кампанию агитации за передачу этой высокой степени их учителю и патрону[115].

М. Мутаххари при всей сложности его отношений с X. Боруджерди относился к нему с большим уважением. Известно, что на похоронах Боруджерди он дал волю чувствам, и это был один из немногих случаев, когда его видели плачущим[116]. Спустя некоторое время он написал статью «Преимущества и заслуги покойного аятоллы X. Боруджерди» (Мазайа ва хедамат-е мархум-е аятолла Боруджерди)[117].

Шах решил воспользоваться ситуацией, возникшей в связи с уходом из жизни X. Боруджерди, для проведения в жизнь своего проекта реформ. Главным противником шахских реформ в среде духовенства стал аятолла Хомейни, который опирался на свой авторитет в широких кругах духовенства и среди простых верующих. Шах желал избавиться от необходимости согласовывать свои политические решения с авторитетными моджтахидами и поэтому решил сделать расчет на зарубежного ученого – иракского моджтахида иранского происхождения Сейеда Мохсена Хакима (ум. 1970), который, как и X. Боруджерди, был известен своим аполитизмом.

После смерти X. Боруджерди аятолла Хомейни предпринял попытку выступить с проектом реформы всей организационной структуры шиитского духовенства и богословских семинарий. Эта реформа частично воспроизводила проект, выдвинутый Хомейни и М. Мутаххари десятью годами ранее, однако в этот раз она получила более последовательное изложение. В 1962 г. вышла книга «Роуханият ва марджа’ият»[118], которая стала результатом развернувшейся после смерти мар-джа’ ат-таклида дискуссии о положении и перспективах дальнейшего развития шиитского духовенства.