Новое назначение - Евгений Васильевич Шалашов

— Итак... — чуть было не брякнул по привычке «товарищи офицеры», но вовремя спохватился и сказал, — товарищи чекисты, объясняю вам первый и последний раз. Оперативный сотрудник имеет право задерживать подозрительную личность на срок до десяти суток. О каждом задержании вы обязаны составить рапорт на мое имя, изложить подробно и отдать его начальнику. Образец рапорта имеется. Далее — записать все данные о задержанном в книгу учета. Задача — в течение этого времени вам требуется собрать доказательство его вины. Или напротив — вы устанавливаете, что человек невиновен. Если виновен — материалы передаете в ревтрибунал, нет — приносите гражданину извинения и отпускаете его домой. Если по каким-то причинам, подчеркиваю, уважительным причинам! — сотрудник не успел собрать доказательства вины, рядовой чекист идет к своему начальнику, объясняет ситуацию и продлевает срок задержания до одного месяца. Опять-таки, пишется рапорт. Если этого окажется мало — опять-таки, по очень уважительным причинам, начальник отдела идет к моему заместителю, и срок задержания продлевается до трех месяцев. Будет мало трех месяцев — идете ко мне. Вопросы?

Какое-то время в кабинете для заседаний стояла такая тишина, что было слышно, как жужжит проснувшаяся муха.

— Хочу спросить... — начал один из оперативников, но я остановил его:

— Товарищи, договариваемся сразу. Если задаете вопрос своему начальнику, для начала требуется встать, потом спросить разрешения, четко назвать свою должность и фамилию, а вот когда начальник разрешит — тогда и зададите вопрос. Все ясно?

Народ загудел:

— У-у...

— Тут у нас чё, армия, что ли?

— Отставить! — рявкнул я так, что проснувшаяся муха упала в обморок, а потом для полноты эффекта треснул кулаком по столу, отчего стол загудел, а кулак заболел. Подождав, пока изумленные сотрудники притихнут, заговорил снова:

— У нас, дорогие товарищи, не армия, у нас еще строже. И мы с вами силовая структура государства, а не банда подпольщиков-анархистов. Мы — сотрудники ВЧК! Значит, дисциплина должна быть еще тверже, чем в армии. Что непонятно? Если кто-то считает, что сотрудники чека должны походить на войско батьки Махно, только скажите. Есть желающие?

Желающих сравнить ВЧК с анархистами отчего-то не нашлось. Я слегка снизив тон выразительно сказал:

— В нашей Конституции сказано, что все трудящиеся должны защищать РСФСР с оружием в руках. Защита завоеваний революции — это наше почетное право. Но каждое право — это еще и обязанность. Если республика доверила вам оружие, доверила власть, то ваша обязанность соблюдать революционную дисциплину! Итак, повторяю еще раз, есть вопросы?

— Можно вопрос, товарищ начальник? — поднялся с места тот самый оперативник. Откашлявшись, парень представился: — Сотрудник чека Рогозин.

— Разрешаю, — кивнул я, пропуская мимо ушей слово «можно». Если сейчас начну объяснять, что ему и кого можно, это уже перебор.

— Почему у рядовых сотрудников прав меньше, чем у начальников отделов? Чем я хуже?

Ну да ничего себе вопросик! Я таких еще ни разу не слышал. Но если вопрос задан, требуется ответить.

— На вопрос «почему», отвечаю так — потому. Вы рядовые оперативники, а они начальники отделов. Ваша задача — решать оперативные, сиюминутные вопросы, а самое главное — четко исполнять приказы. Задача начальников — командовать, вникать в ситуацию, определять круг задач, стоящих перед сотрудниками, а еще нести ответственность не только за себя, но и за вас. Впредь за подобные вопросы стану лишать премии.

— Премии? — сразу же оживился народ.

— Премии, — подтвердил я. — В самое ближайшее время Москва определит размеры наших окладов и, соответственно, премий. За хорошую работу сотрудников начнем поощрять, за плохую — лишать премии. Для поощрения будет создана специальная комиссия, а лишить премии могу только я по рапорту начальника отдела.

Тут я не врал. Штатное расписание уже отправлено на подпись к Дзержинскому, тот подпишет, а бухгалтерия установят наши оклады, размеры премий.

Но первым, кому выпишу премию, станет не тот чекист, что на днях сумел задержать бывшего подполковника контрразведки, умело скрывавшегося от нас, а того парня, что предложил систематизировать работу по учету военнопленных. Я даже удивился — почему сам до этого не додумался?

А идея очень проста — воспользоваться опытом библиотек. На каждого задержанного заводим карточку, куда вписываем самое основное — ф.и.о., возраст, гражданскую специальность и место службы в белой армии. Потом расставляем карточки по ящичкам — в этом Северо-Двинский фронт, тут Железнодорожный, внутри разделители по полкам и подразделениям. Ну, и так далее. Теперь гораздо проще проводить допросы, собирать характеристики, выявлять среди солдат офицеров, а среди простых чиновников интересных персонажей. Вон, недавно выявили гражданина Мефодиева, одного из гласных Архангельской городской думы, ответственного за агитацию и пропаганду, зачем-то пытавшегося прикидываться секретарем-делопроизводителем. А так как бывший гласный имеет диплом врача и солидный опыт работы, то я и определил его по основной специальности — создавать медицинскую часть на Соловках, но не в качестве арестанта, а на правах сотрудника администрации лагеря. Вот если бы не врал, так и вообще отправили гражданина домой, пусть бы занимался частной врачебной практикой. Но в СЛОНе Мефодиев уже развернул бурную деятельность, отыскав себе и помощников, и ассистентов, а теперь забрасывает меня не то требованиями, не то просьбами, касающимися лекарств.

Вот, тоже надо сделать зарубочку в памяти — как следует пошерудить в порту, проверить, не осталось ли где на заброшенных кораблях запасов лекарств?

— Разрешите обратиться, товарищ начальник губчека? — вытянулся по стойке смирно один из моих начальников отделов. Вот, сразу видно, что человек служил в армии!

— Начальник отдела по борьбе со спекуляцией Муравин. Вопрос — для чего разводить лишнюю бюрократию? Мне кажется, вполне достаточно вписать данные задержанного