Новое назначение - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока беседовал с Семеновым, прибыл комиссар, а с ним еще и целая подвода с хлебом. Есть заключенные, их теперь надо кормить. Да я и сам от куска хлеба не отказался бы. Но вначале надо покормить задержанных. Не спросил Семенова — кормил он людей или нет, но скорее всего, нет.
Титан уже благополучно пыхтел, обдавая паром, а красноармейцы наливали кипяток в котелки и разносили по камерам.
— Володь, а ты чего к телефону не подходишь? — поинтересовался Виктор. — Звонок не слышишь?
А мне и впрямь показалось, что где-то что-то трезвонило, но решил, что слышу шум трамвая.
— А здесь телефон есть? — удивился я.
— Конечно. Это же мобилизационный пункт, он в кабинете начальника установлен.
Ну вот, разведчик называется. Не удосужился проверить.
— Правда я и сам недавно узнал, — засмеялся Спешилов. — Когда хлеб в горисполкоме выбивать ходил, спрашивают — не видал ли Аксенова? Знают уже, что мы с тобой с Мудьюга вместе бежали. Я и говорю — мол, его по ошибке арестовали, выручать ходил, а теперь он в мобилизационном пункте с задержанными порядок наводит. Попов, председатель, звонить кинулся, а ты трубку не взял. Новость для тебя есть.
— Вить, давай перекусим сначала, — взмолился я. — Я же целый день ничего не ел, живот подвело, уже ничего не соображаю.
— День... Да ты уже сутки не ел, — хмыкнул комиссар. — Тебя вчера утром задержали, а нынче уже новый день пошел.
— Сутки?
А ведь и точно. Весь вечер и всю ночь допрашивали, проверяли. То-то я думаю, отчего есть хочется?
Мы с комиссаром отправились в кабинет начальника. Правда, тот оказался заперт. Я уже стал обдумывать — как ломать дверь, а Виктор просто провел ладонью по косяку и с удовлетворением обнаружил наверху ключ.
— Так обычное дело, — пояснил комиссар. — Я сам иной раз ключ сверху кладу, чтобы не потерять.
— Охренел ты, товарищ комиссар. А как же режим секретности? Тебя особисты еще за задницу не брали за такие дела? — хмуро поинтересовался я.
— Володь, а что у меня может быть секретного? Оперативные карты у начальника штаба, секретные приказы — у командира бригады. Думаешь, шпионам нужна наглядная агитация или газета «Правда»?
— Витя, чтобы я больше о таком не слышал, — возмутился я. — Дело даже не в секретах, а в тебе. Найдется какой-нибудь дуралей, вроде Конасова, пришьет тебе отсутствие бдительности, и придется тебе долго потом с ушей пыль стряхивать. И пример опять-таки дурной подаешь.
— Вовка, не будь занудой! — жизнерадостно хлопнул меня по спине комиссар.
Мы с Витькой отыскали в кабинете стаканы в подстаканниках, сходили за кипятком и совершенно счастливые уселись за стол, где и на самом деле стоял телефонный аппарат.
Телефон — это хорошо. Вообще мне понравился этот мобилизационный пункт. Сделано все с толком, есть помещения разного размера и функционала. Не удивлюсь, если здесь и комната для задержанных отыщется. Будь я начальником Архангельской губчека занял бы это здание. Большие комнаты можно переделать под кабинеты или пока так оставить. Будут еще задержанные, будут.
— А хочешь главную новость услышать? — жизнерадостно поинтересовался комиссар.
Мне уже не хотелось слышать никаких новостей. Сейчас бы домой, да спать. И Галинка наверняка беспокоится обо мне.
— Какую?
— Звони на коммутатор, проси, чтобы соединили с председателем губисполкома, сам и узнаешь, — предложил Спешилов. — Сейчас, подожди, телефон Попова вспомню.
Виктор нахмурился, припоминая, кивнул:
— Значит так, телефон товарища Попова тридцать два — четырнадцать.
Ух ты! Всегда завидовал людям, способным запоминать номера телефонов с первого раза. Мне же приходилось раскладывать номера на исторические даты, так проще. Значит, тридцать два, начало Смоленской войны, а четырнадцать, тут уж понятно.
— Алло? Барышня, мне тридцать два — четырнадцать. Скажите — Аксенов.
Через полминуты в трубке послышался голос Михаила Артемовича, руководителя подполья. Теперь уже бывшего.
— Владимир Иванович? К нам из Москвы телеграмма. Слушаете? Сейчас прочитаю. Так... Назначить товарища Аксенова Владимира Ивановича уполномоченным ВЧК по Архангельской губернии на правах начальника губчека. Дзержинский. — Я начал что-то блеять, но Михаил Артемович продолжил: — Подожди, Владимир Иванович, не все. Еще одна телеграмма. Читаю: «Назначить товарища Аксенова Владимира Ивановича председателем правительственной комиссии по расследованию злодеяний интервентов и белогвардейцев на Севере. Подпись предсовнаркома Ленин». Так что поздравляю тебя, а завтра жду на совещании. Думай, как работу станешь налаживать.
Я положил телефонную трубку и с тоской посмотрел на комиссара.
— Вить, а тебе в бригаду рядовые бойцы не нужны? — с грустью спросил я. — Берданку мне дадите, патронов штук сорок, мне и хватит.
— Давай, товарищ председатель губчека, трудись! — гнусно заржал Спешилов. — С берданкой бегать и без тебя люди найдутся, а ты руководи.
— Гад ты, Витюха! А еще другом прикидываешься.
Спешилов заржал еще гнуснее.
— Ага, гад. Зато и ты поймешь, каково это в шкуре начальника ходить. Да не переживай ты так, — продолжал комиссар издеваться. — Не справишься — снимут, может
