Двуявь - Владимир Прягин

Альфа, бета, гамма, дельта… Эпсилон, дзета, эта, тета… Нет, всё не то…

А вот это уже занятно. Греческая «тета» (она же «фита», если по-современному) имеет финикийский прообраз «тет», который как раз и представляет собой окружность с косым крестом. А ещё, как выясняется, есть древнееврейская буква с тем же названием.

Древнееврейская. Гм.

К Аркаше, что ли, зайти? Вернуть ему двадцать баксов, которые весной занимал, и заодно побеседовать на высокодуховные темы. Пусть расскажет про этот «тет» поподробнее. Аркадий Давидович – человек эрудированный, хотя и несколько с прибабахом.

Но это завтра. Сегодня – спать.

Впрочем, пока в организме бродит подземный яд, сон – это не столько отдых, сколько продолжение поисков. Работа на другом уровне.

Марк взял ручку и, словно двоечник перед экзаменом, начертил на ладони ту самую букву-крест – простенький и немного дурацкий трюк, зато неоднократно проверенный.

Теперь у него имеется ориентир. Дальше дорогу подскажут тени.

Глава 3. Скала

Юра стоял на перроне, наслаждаясь теплом. Солнце игриво лизало щеку, погода окончательно наплевала на календарь. Птицы ошалело вопили в зарослях – видимо, обсуждали на своём птичьем профсоюзном собрании, стоит ли улетать отсюда на юг.

Дожидаясь, когда покажется электричка, он думал о нескольких вещах стразу. О вчерашней прогулке с Тоней и о собеседовании у ректора, а также о том, что припадки (мерзкое слово, но иначе не назовёшь) больше не повторялись, хотя «чёрная метка» сегодня утром снова напомнила о себе. Когда он проснулся, рубцы казались чуть воспалёнными и неприятно зудели – потом, правда, снова поблёкли, а зуд утих.

И не шёл из памяти странный сон, который привиделся на рассвете…

Двери раздвинулись, пропуская пассажиров в вагон. Тоня сидела на том же месте, что и вчера, держа на коленях книжку; улыбнулась, завидев Юру, помахала рукой. Он, опустившись рядом, сказал:

– Привет эскапистам.

– Так и знала, что опять будешь ёрничать.

– Само собой. Как дела? Не звонил тебе этот?

– Нет, – она невольно понизила голос и огляделась. – А тебе?

– Тоже нет. Ну и фиг с ним. А вообще как настроение?

– Ничего. Голова, правда, совсем не варит. Сижу вот, книжку читаю, и сразу же всё выветривается. Наверно, потому что не выспалась.

– Тоже кошмары снились?

– Почему кошмары? Просто заснуть долго не могла. И, кстати, почему «тоже»? У тебя, значит, сегодня ночью…

– Слушай, – сказал он, – давай, может, в тамбур выйдем? А то шепчемся, как второгодники на «камчатке». Только народ смешим.

Солнце простреливало тамбур почти насквозь, оставив заговорщиками лишь один затемнённый угол, а за окном тянулись поля. Змей-гора, которую электричка огибала по широкой дуге, сверкала оголёнными рёбрами.

– Так что тебе снилось? – спросила Тоня.

– Фигня всякая, в двух словах не расскажешь. Помнишь, ты вчера хотела узнать, как я выдумывал мир, в котором нет «антиграва»?

– Помню, конечно. Ты сказал – как будто сон из памяти всплыл.

– Вот. Только в тот раз всё было слишком смутно, общие контуры без подробностей, а сегодня…

Он замолчал, нахмурившись. Она попросила:

– Расскажи, Юра. Мне очень-очень интересно, честное слово!

– Цельной картинки всё равно нет – так, детали всякие вперемешку. Странные, прямо жуть иногда берет. Тот мир, он…

Тоня не торопила его, лишь глаза распахнулись от любопытства.

– Там дождь, – сказал Юра, – и солнца совсем не видно. Оно уже много недель не показывается – я откуда-то это знаю. Земля гниёт и как будто стонет. Не спрашивай, я не смогу объяснить. И Союза там давно нет, а вместо него – что-то непонятное. Медноярск стоит, но дома все старые, дороги разбиты, машины уродливые. И люди тоже какие-то… не знаю даже… обозлённые, что ли? Смотрят друг на друга, как волки…

– А сам ты в этом мире что делал? Чем занимался?

– Не помню толком. Я даже не уверен, был ли я там как действующее лицо или просто со стороны смотрел. Понимаю, странно звучит, но по-другому не могу объяснить. Слышал какие-то разговоры (или, может, сам вёл), только они потом все забылись. Осталось вроде как эхо, бессвязные отголоски…

Он запнулся, пытаясь передать ощущение тусклой холодной жути, с которым он пробудился, но так и не подобрал нужных слов. Мотнул досадливо головой, а Тоня, легонько коснувшись его плеча, успокоила:

– Ну и ладно, не вспоминай. Может, это вообще ничего не значит, просто кошмар дурацкий. Извини, что прицепилась с расспросами. Я ж любопытная, как сорока.

– Прекрати, чего ты оправдываешься? Сны – занятная тема, а такие – тем более. Можно сказать, кино посмотрел.

– Ага, ужастик бесплатный.

– Во-во. Четыре дэ, с эффектом присутствия.

Электричка, забирая всё дальше к северу, проскочила промзону и катила теперь через старые жилые кварталы. Пятиэтажки, окружённые тополями, тонули в жёлтом сиянии крон. Солнце, перескочив через рельсы, опять заглянуло в тамбур, но уже с другой стороны. Тоня смешно зажмурилась; её тонкий кожаный пиджачок, надетый сегодня по случаю хорошей погоды, заблестел нарядно и весело.

– Как думаешь, – спросила она, – когда они всё-таки позвонят? Скорей бы уж. А то не люблю вот так, когда ничего не ясно. Или, может, нас вообще в покое оставят?

– Честно говоря, с трудом верится.

И, словно в ответ на эту сакраментальную реплику, замурлыкал входящий вызов. Юра посмотрел на браслет и вздохнул – накаркал.

– Алло.

– Доброе утро, Юрий, – голос комитетчика звучал бодро. – Вы уже в Медноярске?

– Здравствуйте. Подъезжаю к вокзалу.

– Антонина с вами?

– Да, – буркнул он, несколько раздражённый такой догадливостью.

– Отлично, тогда у меня к вам просьба. Давайте втроём совершим короткую, но познавательную экскурсию. Обещаю, скучно не будет, заодно и поговорим. Не возражаете?

– Нет, – сказал Юра, попытавшись представить, как бы отреагировал собеседник, если бы возражения всё-таки появились. – Когда?

– Да прямо сейчас, лучше не откладывать в долгий ящик. Мне, конечно, немного стыдно, что я второй день подряд отрываю вас от занятий, однако подозреваю, что сами вы не слишком расстроитесь по этому поводу. В общем, жду вас через двадцать минут на стоянке перед нашей конторой. Улица Орджоникидзе, двадцать один. Знаете, где это?

– Гляну по карте.

– От вокзала – два шага, так что успеете. И Меньшову не забудьте. Увидимся.

Товарищ Фархутдинов отключился. Юра достал планшет и, вызвав карту города, сказал спутнице:

– Поздравляю, сегодня опять гуляем.

– Что он тебе сказал?

– Приглашает на конспиративную встречу. Наш связной – мужик в ватнике с незабудкой в петлице. Будет сидеть на лавочке и читать газету «Сельская жизнь». Если газета вверх ногами – явка провалена.

– Врунишка ты. Язык без костей.

Сойдя с электрички, они отделились от общей