Двойной агент - Джон Хьюминик

Именно в этот день, 31 марта 1965 года Ревин приступил к первому этапу вовлечения меня в шпионаж в пользу Советского Союза. Это началось следующим образом:

- Скажи Джон, не мог ли бы ты помочь мне получить некоторые технические отчеты, которые мне самому получить не очень удобно? Они перечислены на этом листке бумаги.

Он протянул мне листок, на котором были написаны названия двух документов. Это были правительственные отчеты, хотя и не секретные, но достать их было не легко.

- Вал, я не против достать тебе кое-какие отчеты, но, как насчет торгового соглашения? Намеревается ли твоя страна покупать мои химические продукты или нет? Ты и твои коллеги обещаете мне контракт уже с 1963 года. Когда это произойдет? Я не хочу рисковать, доставая вам секретную информацию в то время, как вы водите меня за нос.

- Тебе известно, что я работаю в этом направлении. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Именно сейчас моему шефу нужны доказательства твоего искреннего и благожелательного отношения к моей стране.

- Но ведь это опасное дело. Понимаешь ли ты, что произойдет, если выяснится, что я помогаю тебе, советскому дипломату, особенно сейчас, когда отношения между нашими странами весьма натянуты? Я не могу поставить себя в ситуацию, в которой у меня возникнут неприятности. Сейчас у меня достаточно проблем и с моим бизнесом, который идет довольно туго, и с моей почти круглосуточной работой за весьма низкую зарплату. Мне бы не хотелось дополнительных проблем, особенно такого характера.

- Теперь, Джон, проблем не будет. Я постараюсь оградить тебя от любых проблем. Я очень тебя ценю и сделаю так, чтобы не причинить тебе ни малейшего ущерба. Советский Союз всегда заботится о своих друзьях."

Я отвечал со значительной неуверенностью в голосе. "Если ты говоришь, что позаботишься о решении моих проблем, тогда я достану эти отчеты для тебя. Но, запомни, что ты обещал устроить мне это торговое соглашение."

После ещё нескольких раундов беседы принесли счет и Ревин оплатил его. Когда мы вышли из ресторана, Ревин завел речь о следующей встрече. Послушай, Джон, мы сможем встретиться снова через пару недель? Я позвоню тебе, если ты не возражаешь.

- Я буду рад вновь побеседовать с тобой. И буду ждать твоего звонка.

- Джон, у меня в машине бутылка водки и некоторые публикации для тебя. Давай пройдем к моей машине и я передам их тебе.

Мы подошли к его автомашине, где он открыл багажник и вручил мне бутылку водки, англоязычную версию русского справочника по металлургии и записную книжку-календарь на 1965 год.

- Вал, я ценю твои подарки. Когда тебе что-то будет нужно, скажи мне, что я мог бы сделать для тебя.

- Ну, что ты, это пустяки, - возразил он. - Когда моя страна убедится в твоем искреннем желании помочь ей, у тебя появятся значительно более существенные возможности.

В течении двух недель я пытался анализировать позицию Ревина. Несколько раз мы обсуждали ситуацию с агентом ФБР, которому я сообщил о происшедшем. Он, как опытный специалист по советской тактике шпионажа, считал, что Ревин будет стремиться постепенно втягивать меня в шпионскую сеть, действующую с позиций научно - технической секции советского посольства. Мы оба пришли к выводу, что Ревин - это очень серьезный противник, он очень хорошо подготовлен и вдобавок имеет богатый опыт, который приобрел за те годы, что проработал в США.

Ревин находился в Вашингтоне с июня 1963 года. Впервые он посетил нашу страну в 1958 году по программе обмена студентами и находился в калифорнийском университете в Беркли, где изучал ядерную физику. Была ещё и другая информация ФБР о том, что Ревин летом 1959 года находился на советской выставке в Нью-Йорке в качестве переводчика и гида. Данные о его возрасте оказались не совсем точны. Советские представители в разное время сообщали о себе довольно противоречивые данные. Его возраст, по-видимому, был между тридцатью двумя и тридцатью четырьмя годами. Но одно мы знали четко - Ревин был заядлый курильщик. Вместе с ним в США находилась его жена - химик, специализирующаяся в радиационной медицине. У них была двухлетняя дочь.

Поздно вечером 13 апреля Ревин позвонил и назначил на следующий день встречу за ленчем. Он попросил, чтобы я встретил его в полдень на парковочной площадке гостиницы, расположенной на другой стороне границы округа Колумбия в городке Силвер Спринг в штате Мэриленд.

В среду 14 апреля выдалась великолепная весенняя погода. Несмотря на соблазны погоды, я все таки сумел прибыть на место встречи раньше назначенного времени.

Как мы и договорились, я ожидал на автомобильной парковке. Поскольку я приехал туда раньше Ревина, я вышел из машины и поглядывал по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из тех, кто оказался здесь без приглашения. В небольшом красивом парке через улицу я увидел играющих детей и нескольких пожилых людей, кормящих голубей. Гостиница Блэйр Инн добавляла очарования этому парку. Когда-то это был большой белый дом в старом колониальном стиле, а совсем недавно его превратили в ресторан.

Изучая окружающую обстановку, я обратил внимание на многоквартирный жилой дом, охватывающий с обеих сторон парковочную площадку, который мог представить хорошие позиции для наблюдения агентам ФБР, если бы они решили вести такое наблюдение. Я внимательно осмотрел все окна, пытаясь заметить кого-нибудь из наблюдающих.

Агенты ФБР никогда не говорили мне, будут ли они присутствовать на каждой из тех шестидесяти встреч, которые я провел с сотрудниками советского посольства. Они не хотели, чтобы я концентрировал внимание в каком-то определенном направлении. Однако мое естественное любопытство всегда заставляло меня пытаться предвидеть, что произойдет на каждой конкретной встрече, в том числе строить догадки в отношении мест нахождения агентов ФБР. В некоторых случаях я довольно последовательно пытался выявить позиции наблюдающих и, по крайней мере, в одной ситуации, как я впоследствии узнал из опубликованных фотографий, я оказался прав. Я испытываю чувство глубокого уважения к сотрудникам наружного наблюдения, которые многие часы проводят в ожидании, зачастую в самое неподходящее время и в неудобном месте только для того, чтобы сделать ещё одну фотографию для уликовых материалов.

Агенты ФБР должны быть весьма изобретательны, так как советские шпионы наверняка очень квалифицированны в тайных операциях. Сотрудники советской разведки старательно избегают шаблонов в своей работе. Дипломатическая академия в СССР тщательно обучает своих слушателей технике поиска новых потенциальных кандидатов на вербовку в странах их пребывания. Среди других навыков, которые советские шпионы приобретают в этой академии, можно назвать использование тайников, миниатюрной звукозаписывающей аппаратуры и психологии применительно к вербовочной работе. Кроме этого они изучают географию районов оперативной работы, обычаи местного населения и местное законодательство.

Наконец в 12:15 подошел Ревин, но совсем с другой стороны большого жилого дома. Когда мы вместе пошли к входу, который находился на другой стороне гостиницы, Ревин на ходу затеял какой-то несущественный светский разговор, но его глаза метали взгляды в разные стороны в поисках агентов ФБР или других подозрительных признаков.

- Джон, ты знаешь, я ездил в Чикаго и мне там не понравилось. Я не люблю этот город.

- А в чем причина, Вал? Лично я Чикаго очень люблю. Это потрясающий город, в котором есть что посмотреть. Почему он тебе не нравится?

- Там много людей того типа, который я не переношу.

Он помолчал, подбирая подходящее слово. - Мне кажется, ты называешь таких людей шерамыжниками.

Чувствовалось, что он выведен из равновесия. - Такой шерамыжник в Чикаго подошел ко мне и попросил денег, причем не 10 или 25 центов, а доллар. Джон, я испугался. Мне показалось, что он просит много денег, что у него, вероятно, есть оружие и он хочет меня ограбить. Этот человек плохо выглядел. На нем была старая поношенная одежда и он был не стрижен и не брит. Я стараюсь избегать таких людей, поэтому я спешно покинул тот район. Чикаго - это нехорошее место, - закончил он.

Когда мы поднимались по лестнице в ресторан, я мягко сказал: - Жаль, что с тобой случилось такое в Чикаго.

Я открыл дверь и Ревин, в последний раз окинув взглядом окружающую обстановку, проскользнул в дверь первым. Он пробормотал: - Я никогда больше не поеду в Чикаго, это - нехорошее место.

Нас усадили в одной из многочисленных отдельных кабин, на которые был поделен зал ресторана. Это давало посетителям возможность во время обеда вести приватные разговоры. Ревин несомненно учитывал это обстоятельство, когда подбирал место встречи.

Пока мы ожидали когда нам принесут наши обычные напитки, Ревин говорил очень мало. Это казалось мне странным и я пытался вовлечь его в разговор.