Хо Ши Мин - Евгений Кобелев

Однако его ненависть к колонизаторам в отличие от многих вьетнамских патриотов — его предшественников не имела ни малейшего расового оттенка. Это-то и помогло ему постепенно прийти к последовательному интернационалистическому мировоззрению, к осознанию общности интересов трудящихся капиталистических стран и колониальных народов, угнетенных господствующими классами этих стран. Каждый день жизни в Париже убеждал его в том, что у французских трудящихся тот же, что и у вьетнамского народа, враг. Открытие этой истины постепенно привело его в ряды наиболее революционной части французского рабочего класса.

Тхань регулярно читает газету социалистов «Юманите». Он стремится бывать на всех митингах, собраниях и дискуссиях, организуемых социалистической партией, которая одна из всех политических партий Франции выступала в защиту народов колоний. Он с упоением слушает, хотя и немногие, выступления ораторов, осуждающих колониализм. На одном из митингов он знакомится с Полем Вайян-Кутюрье, который принадлежал к левому крылу социалистической партии, был одним из самых молодых депутатов Национального собрания Франции. Тот представил Тханя Марселю Кашену, Анри Барбюсу. Постепенно вьетнамский патриот познакомился со многими деятелями социалистической партии и профсоюзов.

В конце 1918 года в жизни Тханя происходит важная перемена — он вступает в социалистическую партию Франции. До него еще ни один вьетнамец не был членом какой-либо политической партии метрополии. В тот момент социалистическая партия насчитывала всего 11970 человек, хотя до первой мировой войны их было около 100 тысяч. В числе 2 миллионов французов сложили свои головы на полях сражений и немало социалистов. Ответственность за их гибель несли социалистические лидеры, проголосовавшие за войну. Тхань вступил в партию вместе с теми, кого потом назвали «огненным поколением», кто вырос в атмосфере сильных антивоенных, антиимпериалистических настроений и был свободен от многих иллюзий своих старших товарищей.

Вступление в партию стало для Тханя началом профессиональной революционной деятельности. Тогда-то он и взял себе новый псевдоним, или скорее партийное имя — Нгуен Ай Куок, что значит Нгуен-Патриот. Возможно, под этим именем он стал выступать сразу же по приезде во Францию, что вполне в духе вьетнамской традиции. Однако первое документальное свидетельство появления нового псевдонима относится к началу 1919 года.

Вьетнамцы в общении между собой обычно пользуются только именем, то есть последним элементом трехсловной фамилии. Первый же ее элемент, представляющий собой архаическое напоминание о былой принадлежности к тому или иному роду, используется в обращении тогда, когда хотят подчеркнуть особое уважение к собеседнику. Именно так — товарищ Нгуен — с самого начала звали Нгуен Ай Куока его друзья по партии, соратники — и вьетнамцы и иностранцы. Под этим именем прошли 23 года его отданной делу революции жизни.

В середине января 1919 года Париж торжественно встречал высоких зарубежных гостей. Представители капиталистических стран, участвовавших в первой мировой войне, съехались во французскую столицу на мирную конференцию. Правители держав-победительниц жаждали как можно быстрее «подвести итоги» войны, говоря иными словами, обогатиться за счет побежденных. Парижские газеты призывали читателей к национальному единству во имя заключения максимально выгодного мирного договора, который обеспечил бы возрождение великой Франции. Традиционные обитатели богатых кварталов столицы, нувориши, сколотившие состояния на военных поставках, средние и мелкие держатели акций — все они, охваченные шовинистическим угаром, в один голос требовали от правительства такого договора, который заставил бы побежденную Германию «заплатить за все».

Весть о созыве мирной конференции привлекла в Париж также немало представителей угнетенных народов, тешивших себя надеждой, что при решении проблем послевоенного устройства мира участники конференции прислушаются к их голосу. Многих из них ввел в заблуждение демагогический «план из 14 пунктов» президента США Вудро Вильсона, где, в частности, шла речь о «правах» колониальных и зависимых стран. В Париж прибыла делегация из Китая, который воевал на стороне стран-победительниц и по нраву рассчитывал добиться наконец-то национальной независимости. На улице Шатодор открылось информационное бюро корейской делегации, приехавшей потребовать автономии для своей страны. В бесконечных коридорах бывшей резиденции французских королей — величественном Версальском дворце, где проходила мирная конференция, появились представители Индии, Ирландии, арабских стран.

Однажды ранним утром в доме № 6 по улице Добини, где проживал бывший посол Франции в Германии Жюль Камбон, входивший в состав французской делегации, прозвучал звонок. Дверь открыла молодая девушка по имени Женевьева Табуи. Будущая известная журналистка выполняла роль секретаря в доме своего дяди-посла. Худощавый юноша азиат с приятным открытым лицом, на котором резко выделялись большие яркие глаза, вежливо поздоровался и сказал с заметным акцентом:

— Я хотел бы передать господину послу документ.

Женевьева впустила раннего гостя в дом и, усадив за длинный узорный стол в стиле ампир, который и сейчас стоит в гостиной семейства Табуи, стала расспрашивать молодого человека, кто он такой.

— Меня зовут Нгуен Ай Куок, мадемуазель. Я хотел бы встретиться с мосье Камбоном.

Юноша вытащил папку, перевязанную ленточкой, раскрыл ее и подал девушке.

— Я пришел сюда, чтобы передать господину послу «крик души» народов Индокитая.

Бумаги, находившиеся в папке, — это сразу бросалось в глаза — были написаны от руки красивым четким почерком. Сверху лежало письмо, адресованное хозяину дома: «Уважаемый господин посол Камбон, полномочный представитель Франции на Парижской конференции. Я выступаю от имени народов Индокитая. Мы — слаборазвитая нация. Мы познали на себе, что такое цивилизация Вашей страны…» Документ, принесенный молодым азиатом, назывался «Тетрадь пожеланий вьетнамского народа».

«В ожидании, когда священное право наций на самоопределение получит подлинное признание, — говорилось в нем, — народ бывшего королевства Аннам, ныне французских владений в Индокитае, предъявляет правительствам союзных держав вообще и французскому правительству в частности следующие требования:

— Полная амнистия вьетнамским политическим заключенным.

— Реформа законодательства в Индокитае, предоставление вьетнамцам таких же юридических гарантий, как европейцам, упразднение чрезвычайных судов — орудия террора по отношению к лучшим из вьетнамцев.