Филфак. Записки скверного мальчишки - Валерий Рогожин

Блюдо получилось! Слов для описания в русском языке не найти. Жареная картошечка, тушеное мясо, по сто пятьдесят водочки и свежая черняшка с кусочком селедочки и репчатым луком. А лук крупный такой, красноватого оттенка, сочный и не горький – Крымский вроде бы называется.

В гости кто-нибудь заходит, предлагаем попробовать.

– Какой продукт кушаешь?

– Кенгуру, – смеются.

Тогда смешно казалось, а сейчас никого не удивляет, что едим неизвестно что.

Отдыхали с подружкой в Марокко. Приходим в отельный ресторан вечером на ужин. А подружка моя очень насчет еды щепетильная. Курицу мы кушаем, к ней мы привыкли, нутрия – это крыса больших размеров, ее не едим, кролика кушать жалко, он беленький и ушки дрожат, индейка – пища непривычная, про страуса и не заикайся, это не из нашего рациона, собака несъедобная, а корейцы не ведают, что творят!

На ужин отбивная из курицы. Я беру и ем. Мне все-равно из чего эту курицу приготовили. Хоть из земляного крота. Правильно делают вьетнамцы. Они едят все, что шевелится. Но Лену не проведешь.

– А почему ваша отбивная таких размеров, больше блюда? Разве такие цыплята бывают? Она из страуса?

Обратилась к экскурсоводу. Наш гид прожил несколько лет в Воронеже, хорошо говорит по-русски и готов ответить на любой вопрос.

– Мне дают отбивные каких-то небывалых размеров. Скажите, это не из верблюжатины?

– Что вы, что вы, мадам! Верблюжатина – это очень дорогой продукт и никто просто так вас кормить ею не будет. Если только на заказ за отдельную плату.

– Да? Это хорошо. А то я уже переживать начала.

– Конечно, нет! Не переживайте! Скорей всего вам дают ламу. Знаете такое животное – лама. Двоюродная сестра верблюда!

Немая пауза. Лена не знала, что бывает такое животное лама и что его (ее?) едят.

В тот раз так и не найдя желающих, мы сложили в один кошелек всю бывшую у нас наличность, и отправились на закупки замечательных концентратов. Ехали мы в тот самый магазин, где Толик когда-то уже пользовался товаром. Это был магазин «Олень» на Ленинском проспекте.

Концентраты там действительно были. Правда стоили они раза в полтора-два дороже чем российские аналоги. И на вид пакетик был немного поменьше в размерах, чем наш суп мясной с вермишелью за 22 копейки. Но я верил своему другу безоговорочно и полностью полагался на его вкус.

Мы закупили три десятка красивых нерусских пакетиков, на которых не было ни одной русской буквы, и тут увидели здоровущую литра на три или даже на пять плетеную бутыль домашнего вина. Это была не водообразная Болгарская «Гамза», которую пить только в невообразимую жару для того, чтобы избавиться от жажды. Это было нормальное домашнее деревенское вино с запахом фруктов и с достаточной крепостью внутри баллона.

Вино было тут же приобретено, после чего денег осталось как раз, чтобы доехать до общежития.

Прибыв на место, мы тут же выпили по стаканчику великолепного вина, после чего аппетит разыгрался вдвойне. Мы поставили кастрюльку на огонь и распечатали один пакет. Внутри находился мелкий порошок, щепотки три с аппетитным запахом и маленькая детская горсточка неких мелких разноцветных квадратиков.

Вода закипела, мы высыпали содержимое пакетика в кипящую кастрюльку, потом подумали и высыпали в кастрюльку еще один пакет. По моим запросам в эту пол литровую кастрюльку следовало бы высыпать пакетов восемь или десять. Но не хотелось выглядеть в глазах Толика неким проглотом и я молчал.

Порошок моментально растворился, жидкость стала действительно напоминать бульон, а эти квадратики из пакетов плавали как стайка серебристых мальков аквариумных рыбок. Но сколько не кипятили получившееся варево, больше ничего не менялось.

Мы выпили еще вина, запили все это бульоном и стали думать, что бы еще можно было съесть.

Так закончилась наша попытка организовать кооперативное общество на паях, как говорили раньше.

На этом заканчиваются мои воспоминания, связанные с едой, с поеданием чего-нибудь. Можно еще вспомнить многое, но будет все это уже связано с питьем ибо еда – это все-таки процесс ограниченный и во времени и в пространстве, а вот питье – процесс безграничный и беспредельный.

А нас и так лишили многого, нам развеяли иллюзии.Коммунизм, демократия – обернулись пустяком.Идеалы наши стырили, горизонты наши сузилиИ хотят отнять последнее – буженину с чесноком!

Дружба народов

Университет. Студенческие годы. Молодость, разгульная жизнь. Как это давно было! Да, почти что вчера. Как у поэта: «Мы молоды и голодны, как сто чертей». Романтика, тяга к приключениям. Пиво рекой. Незабываемо! Мы в основном жили на третьем этаже ФДСа, а выпить сходились в комнате на четвертом этаже. Так сложилось в том году. Каждый год все менялось, потому что по разному заселялись комнаты на этажах. Но в тот год сложилось все именно так.

Конец ознакомительного фрагмента.