Во времена Перуна - Владимир Брониславович Муравьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олег вздрогнул, этот стук показался ему продолжением его дум. Мелькнула мысль: "Гонец!"
Олег подался вперёд, торопясь увидеть, кто же там, за дверью.
Через порог в гридницу ввалились два припозднившихся дружинника Горюн и Лихоня.
Со всех сторон послышались крики, смех.
— Ну и здоровы спать!
— Они ещё вчера на сегодня наелись!
— Они-то наелись, а брюхо каждый день еды требует!
Никто из пирующих за длинными столами не заметил,
как побледнел Олег и как краска вернулась на его лицо красными пятнами.
"Надо решаться воевать Киев, — сказал себе Олег, — пока Аскольд сам не пришёл к Новгороду".
ПОЙДИ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА
Олег объявил, что едет на несколько дней в своё княжеское село Любавино.
За себя оставил в Новгороде старого воеводу Велемудра, известного своей рассудительностью и медлительностью.
Оставил больше ради чести, чем по надобности.
Поездки князя в его подгородные сёла и владения были обычным делом, поэтому эта поездка не обратила на себя ничьего внимания.
Ехал князь один, без слуг, и снарядился по-лёгкому, оделся, как простой воин, из оружия взял только лёгкий меч и нож.
Садясь на коня, позвал Ролава:
— Проводи немного.
За Перуновой рощей Олег свернул с дороги и сказал удивлённому Ролаву:
— Я еду в Псковские леса искать Всеведа. Тебе одному говорю об этом, чтобы знал, где я, если вдруг случится крайняя надобность.
— Князь, возьми кого-нибудь с собой. Путь опасный…
Олег усмехнулся:
— Нет, Ролав, поеду один. Раз уж решил судьбу пытать, ни к чему от неё прятаться.
Ещё до того, как Рюрик стал новгородским князем, в словенском Городе жил волхв Всевед. Он был жрецом при главном мольбище, толковал народу волю богов, объявлял, принята жертва или отвергнута и как велят боги поступать.
По всей словенской земле Всевед слыл самым знающим и мудрым волхвом.
К Всеведу приходило много народу: князья, смерды, купцы, воеводы. Приходили на Ильмень к волхву даже из чудских земель, известных своими предсказателями, колдунами и знахарями.
Но вот в Городе начались междоусобицы, один конец встал на другой, люди стали чаще обращаться к Всеведу за советом, как вернее погубить врага. Ненависть сделала их глухими к словам, помутила разум. Они стали принимать малое за большое, большое считать ничтожным и упорствовать в своём заблуждении.
Тогда волхв ушёл из Города в леса, оставив горожан пожинать горькие плоды своей вражды.
И с тех пор он сгинул. Правда, несколько лет назад один охотник рассказывал, что однажды зимой, гоняясь на лыжах за куницей, он не заметил оврага и с кручи полетел вниз.
Пока летел, переломал руки, ноги, разбил голову. Очнулся в избушке. Лежит на лавке. Попробовал шевельнуться, всё болит, застонал от боли. Подошёл к нему старик и говорит:
— Лежи тихо. На тебе живого места нет, сильно расшибся. Но я тебя на ноги поставлю.
И тут охотник узнал Всеведа, однако для верности спросил:
— Кто ты, дедушка?
— Человек, — ответил старик.
Действительно, старик поднял охотника; над ранами шептал, давал отвары пить, мазями мазал, после проводил из лесу, сказав:
— У тебя небось память отбило, в какую сторону идти, так ты иди на утреннее солнышко, а о том, что был у меня, людям не болтай.
Охотник говорил, что был тот старик очень похож на Всеведа. А может, это был и не Всевед, кто его знает. Но после того случая никто из охотников, охотившихся в запсковских лесах, того старика больше не встречал.
Олег ехал по чаще без дороги. Конь шёл шагом. Деревья наверху смыкались ветвями. В лесу было сумрачно.
Вдруг впереди посветлело. Чаща кончилась, Олег въехал в светлый молодой березняк, за ним виднелась большая поляна.
ВСЕВЕД
Когда-то эта поляна была вырублена. Но теперь, давно не чищенная, она заросла берёзками, орешником, кое-где темнеющими ёлочками и высокой густой травой.
На дальнем краю поляны, возвышаясь над светлой молодой листвой, темнели идолы. Олег направил коня прямо к ним. Конь шёл шагом, с опаской и осторожностью опуская копыта в разноцветную травяную пучину. Олег словно плыл в лодке: шелестя, расступались берёзки, трава, колышась, захлёстывала ноги.
Ближе к мольбищу кусты были ниже и вокруг идолов и кострища были вырублены неровной узкой полоской шага в два, трава кое-где выкошена. Но от этого ещё острее ощущалось, что капище не посещается людьми, а его служитель мало-помалу слабеет в неравной борьбе с наступающим на него лесом.
Немного поодаль от капища, в лесу, под сосной, Олег увидел маленькую, вросшую в землю избушку, тесины её крыши чуть-чуть не доставали земли.
Дверь избушки была растворена.
Олег подъехал к избушке, слез с коня, привязал его за сук и, наклонившись, заглянул в открытую дверь.
В полутьме он различил лавку с постеленным на ней кожухом, вязки грибов и трав по стенам, чёрный низкий очаг и два горшка на нём.
— Эй, хозяин! — окликнул Олег.
На его голос с лавки спрыгнула кошка и, юркнув мимо него, выскочила из избы.
Убедившись, что в избушке никого нет, Олег пошёл по узкой тропке, уходящей от дверей в лес" видимо, к источнику.
Тропинка действительно вела к воде, и вскоре Олег вышел к ручью.
У ручья на толстом поваленном дереве сидел седой старик в длинной белой рубахе. У его ног стояло берестяное ведёрко с водой. Олег, шурша кустами, подошёл и встал возле него.
— Здравствуй, Всевед, — сказал Олег.
— Здравствуй, молодец, — обернувшись, ответил старик.
И тут Олег смог рассмотреть его. Густые седые брови клочьями нависали над глазами, отбрасывая на них глубокую тень, и глаза сверкали оттуда лучисто и таинственно, как звёзды в чёрной тьме колодца.
Всевед встал, взял ведро и, не сказав ничего больше, пошёл по тропке к дому.
Олег постоял немного и пошёл за стариком.
Из-за кустов Олег услышал, что старик с кем-то тихо разговаривает. Всевед скажет что-то, а его собеседник отвечает неразборчивым ворчаньем.
Олег вышел на поляну и увидел возле избушки медведя, который заступил старику дорогу.
— Поди сам на ручей напейся, — говорил Всевед.
Медведь заворчал.
— Из ведёрка тебе хочется?
Ворчание.
— Ну ладно, пей, только не всё ведро.
Медведь сунул морду в ведёрко.
— Страсть любит из ведра пить, — сказал Всевед Олегу и потянул ведро от медведя: — Хватит, хватит, недосуг мне снова на ручей идти. Видишь, ко мне гость пришёл.
Медведь оторвался от воды и, ворча, скрылся в кустах.
— Ну, молодец, говори, что привело тебя ко мне? — спросил Всевед, усаживаясь на обрубок дерева в тени. — Говори не
