Осада - Иван Алексеев

Маркиз отвесил Михасю изящный церемонный поклон. Дружинник, отвечая на приветствие, привычным жестом поднес ладонь к берету.

– Готовы ли вы к поединку, господин десятник? – вежливо осведомился главный королевский шпион.

– Всегда готов! – чуть усмехнувшись, ответил Михась, переведя на русский язык девиз разведчиков-скаутов из милой его сердцу английской морской пехоты.

– В таком случае, прошу вас следовать за мной. Как и положено по правилам рыцарского поединка, сабли будут предложены на выбор вам и вашему противнику на ристалище непосредственно перед схваткой.

Шагая бок о бок, как добрые друзья, они в сопровождении офицеров и рейтаров фон Гауфта направились к небольшому холмику на опушке леса, расположенному чуть в стороне от лагеря.

Ровная покрытая густой темно-зеленой травой площадка перед холмиком была огорожена невысоким барьером из свежесрубленных березовых жердей. Это и было ристалище для предстоящего поединка. Сейчас на нем находилось несколько человек: уже знакомый Михасю пан Голковский (век бы его не видеть!) и, по-видимому, секунданты. А на склоне рядами расположились стулья и скамьи, уже занятые многочисленными зрителями из числа офицеров. Королевское кресло, возвышающееся в центре холмика на свободном пространстве, охраняемом полудюжиной пажей, пока пустовало. Ветер дул с противоположной стороны и не докучал ожидавшим поединка вельможным панам. Среди панцирей и мундиров ярким малиновым пятном выделялось роскошное платье пани Анны Залевской. Она сидела неподвижно, с высоко поднятой головой, и лишь улыбкой отвечала на сыпавшиеся со всех сторон комплименты. Ее взгляд был устремлен исключительно на героя дня: гусарского ротмистра пана Голковского. Однако ротмистр, который еще вчера упивался бы счастьем от такого демонстративного внимания к нему прекрасной дамы, был хмур и старался не встречаться с ней глазами.

Рядовые солдаты, разумеется, не претендовали на сидячие места на склоне, а стояли нестройной толпой, окружая ристалище с трех сторон. Михась в сопровождении фон Гауфта миновал расступившихся при их появлении солдат и вступил на ристалище сквозь небольшой просвет, оставленный в барьере. Ряды зрителей на холме встрепенулись, сдержанно зашумели. Пан Голковский шагнул навстречу дружиннику:

– Надеюсь, вы оправились от ран, господин поручик? Способны ли вы принять мой вызов? – без обычного пафоса в голосе, даже слегка запинаясь, произнес он.

– Весьма признателен за заботу, господин ротмистр. Я вполне здоров и готов биться с вами, – спокойно ответил Михась.

– Ах, как это благородно! – воскликнул кто-то из зрителей, и аудитория разразилась громкими аплодисментами.

Михась, разумеется, не вслушивался в разноязыкую болтовню королевских воинов, собравшихся поглазеть на дуэль то ли из профессионального любопытства, то ли от нехватки хоть каких-то маломальских развлечений, строго запрещенных в осадном лагере. Он выбирал саблю из нескольких клинков, предложенных ему секундантом – незнакомым рейтарским полковником. Внезапно дружинник вздрогнул, замер на секунду, судорожно сжав в руке эфес.

Полковник, по-своему истолковавший, движение Михася, одобрительно кивнул:

– Хороший выбор, герр лейтенант!

Михась, уже пришедший в себя от неожиданности, лишь молча пожал плечами, и, словно продолжая оценивать саблю, покрутил ее кистью, разумеется, отвернувшись при этом от учтивого полковника. Он встал лицом к барьеру, откуда прозвучал поразивший его голос. В первом ряду столпившихся возле ристалища солдат громко переговаривались между собой по-английски два крепких парня с красными платками на головах.

– Как ты думаешь, Том, – продолжил свою речь один из них. – Почему этот русский, вместо того чтобы спокойно сидеть себе в плену и дожидаться выкупа, ввязался в смертельный поединок?

– Сдается мне, Джон, что у его семьи и друзей просто нет денег, чтобы заплатить выкуп, – раздумчиво произнес второй.

– А у нас, в Ее Величества морской пехоте, если бы кто-то попал в плен, то он не пошел бы на верную гибель, а ждал бы помощи от друзей, твердо веря, что они обязательно тебя выручат, если не деньгами – то внезапным ночным налетом! – раскатисто и отчетливо ответил ему первый.

При этих словах он в упор посмотрел на Михася. Их глаза встретились. Дружинник, не отводя взгляда, отрицательно покачал головой.

Разумеется, все окружающие, включая стоящего рядом с Михасем секунданта, решили, что дружиннику не подходит испытываемая им сабля, которую он держал в руке.

– Вам принести что-нибудь другое, герр лейтенант? – озадаченно спросил секундант.

Михась еще пару раз крутанул саблю крест-накрест перед собой и повернулся к секунданту:

– Нет, благодарю вас, господин полковник, я остановлю свой выбор на этой сабле. Я уверен, что именно она выручит меня, что бы ни случилось! – последнюю фразу он произнес не по-немецки, а по-английски, с многозначительной интонацией, предназначенной только двум людям, стоящим по ту сторону барьера.

Дружинник украдкой бросил быстрый взгляд на Тома и Джона. Они стояли молча и кивали головами, словно одобряя выбор сабли. Друзья показывали, что поняли Михася и не будут, жертвуя собой, кидаться ему на выручку, нарушая неизвестный им план.

«Но как и зачем они здесь очутились?» – еще раз изумился про себя Михась и тряхнул головой, отгоняя этот несвоевременный вопрос, сосредотачиваясь на предстоящем бое.

На холм взбежал дежурный офицер и сообщил о прибытии короля. Все встали, вытянулись в ожидании прославленного военачальника. Король в кирасе и шлеме, украшенном пышными перьями, нещадно терзаемыми порывами ветра, в сопровождении небольшой свиты быстрым шагом проследовал к своему креслу.

– Прошу вас садиться, господа! – любезным тоном обратился он к офицерам. – Маркиз, все ли готово для благородного поединка?

Король произнес эти слова с загадочной интонацией, непонятной окружающим. Но начальник контрразведки, который не далее как вчера доложил королю Стефану окончательный план своей хитроумной многоходовой комбинации, разумеется, все знал и действовал, так как было обговорено между ними заранее.

– Так точно, ваше величество! – бодро отрапортовал фон Гауфт. – Однако, с вашего позволения, фрау Анна хотела бы перед началом боя сказать несколько слов вашему величеству.

– Вот как? – с преувеличенным удивлением воскликнул король и почему-то слегка поежился, словно предстоящая аудиенция с начальницей вервольфов таила в себе некую опасность. – Ну что ж, я готов выслушать нашу прекрасную воительницу.

Маркиз поспешил к пани Анне, галантно предложил ей опереться на его руку и торжественно провел сквозь ряды офицеров к королевскому креслу. За ними последовал сопровождавший свою начальницу лейтенант вервольфов, державший под мышкой какой-то тяжелый предмет. На минуту забыв о готовящихся к схватке соперниках, все присутствующие обратили взоры на эту неожиданную церемонию. Лишь пан Голковский и Михась, зная, что именно должно сейчас произойти, угрюмо взирали на пани Анну с маркизом, испытывая при этом совершенно противоположные чувства.

– Ваше величество, – звонкий голос пани Анны, присевшей в изящном реверансе, отчетливо был слышен на всей импровизированной арене. – Ваше величество, позвольте мне, согласно древним законам рыцарских турниров, назначить награду победителю. Я готова, с вашего позволения, вручить ему вот эту шкатулку с драгоценностями!

Пани Анна широким жестом указала на предмет, который держал в руках ее лейтенант. Те, кто стояли поближе, смогли разглядеть массивную шкатулку из темного дерева, окованную железом с позолоченной насечкой и серебряными накладками.

– Разумеется, я ни на секунду не сомневаюсь, кто именно победит в этом бою! – с этими словами благородная дама, величественно повернув голову, бросила пламенный взгляд в сторону застывших в ожидании схватки двух соперников.

Каждый из них записал этот взгляд на свой счет.

В то время как начальница вервольфов произносила свой монолог, король, к удивлению свиты, почему-то ерзал в кресле, словно стараясь вжаться в него и отодвинуться подальше от неведомой угрозы. Он бросал тревожные взгляды то на вышеупомянутую шкатулку, то на своего начальника контрразведки, маркиза фон Гауфта. Маркиз в ответ на эти взгляды, сделал успокаивающий жест и, шагнув вперед, встал между королем и лейтенантом.

Король Стефан облегченно вздохнул, как будто бы драгоценный приз, теперь заслоненный от него маркизом, доставлял его величеству серьезное беспокойство, и напыщенно обратился к начальнице вервольфов:

– Благодарю вас, пани Анна! Рыцарский поединок был бы бледным и пресным, если бы его не украсила своим присутствием королева турнира, коей, разумеется, являетесь вы! Теперь это событие станет легендой! Я уверен, что ваш рыцарь завоюет право получить щедрую награду из ваших прекрасных рук. Господа, поприветствуем несравненную пани Анну – королеву турнира!